Запах котлет

Котлетки - наше всё.

   Что ж этот рассказ пойдёт обо мне и моём «горе», которое переросло в нечто неадекватное. Как вы знаете у каждых омег есть свои запах и каждый раз он разный.

   Омеги пахнут мятой, пряностями или чем-то сладким, например, карамелью, ментолом или горьким шоколадом; хрупкие по телосложению и поэтому мы годимся в матери, почему мы? Потому, что я один из них и это не первая моя проблема.

   Альфы источают запах чего-то терпкого и тягучего, этот въедающийся вкус и от него трудно избавиться. В основном запахи есть разные: от запаха кожи до запаха шифонера или дерева. По телосложению они крупные, широкоплечие и упрямые, как ослы.

   Как я уже говорил омеги пахнут сладким, но не я. Природа решила постебаться надо мной во всех смыслах: сделал голубоволосым, наградила мастей «проститутка» и самое главное — я пахну котлетами.

   Я скептически отношусь к своему аромату, только постоянно хочется хавать. Всё-таки жареные котлетки вкусно пахнут. Да и мой истинный, если он вообще есть, вряд ли будет заводиться от запаха жаренных котлет.

   Но самый страшный момент в моей жизни Салливана Фишер, моя младшая сестра и по совместительству омега, но, что она творит — это ужас, какой не описать словами...

***

— Салливан, Салливана — полное наименование от отца не предвещало ничего хорошего и это было только три раза: в первый, когда подрался в школе, несмотря на моё хрупкое телосложение, второе, когда по-крупному накосячил и два месяца мыл всю квартиру и третье — это сейчас: — Фишеры, у меня к вам серьёзный разговор.

— Какой? — включив задний ход оказался на против отца, он недовольно зыркнул на меня, а я закатил глаза и прикрыл лицо, точнее всё, что от него осталось, своими принцессичными хвостиками. Младшая же просто выглянула из дверного проёма.

   Мы очень похожи друг на друга внешне, но характерами не сошлись. Она слишком резкая и всё говорит в лоб, да и надо мной любит постебаться.

— Тебе через четыре года ты полностью будешь самостоятельным парнем, — начал Фишер старший, я недовольно цокнул, — и за тобой уже никто не будет присматривать.

— Просто скажи, что бы он не производил детей в столь ранний срок. — снова Салли со своими приколами.

— Не смешно. — зло зыркнул на голубоволосую, а она же с хохотом убежала куда-то вглубь дома.

— Об этом тоже поговорим, но сейчас у меня к тебе небольшая просьба. — от удивления отпустил свои голубые хвостики, — Приглядывай за ней, и ещё мы переезжаем.

***

   Конечно переезд дался не с таким трудом, но собирать свои вещи и упаковывать их по коробочкам — это просто пиздец. А Салли — просто всё скомкала и скидала вещи в рюкзак, но снова перебирала и нормально складывала вещи.

***

   Окна машины были открыты и всё гамма аромата смешивалась и было просто куча разных запахов: сладкий персик, вишня и приторный запах мёда, что меня чуть не стошнило, а Салли просто обняла меня и сидела нюхала мой запах жареных котлет. Это пиздец.

   Вот и широкая трасса, по её бокам большие и зелёные деревья, скрывающие жаркое солнце, окна были раскрыты на распашку и салон хорошо проветривался, может и мой запах выветрится. Салли сидела и наслаждалась ветерком из открытого окна, потом повернулась и посмотрела на меня, улыбаясь во всю.

— Может поиграем?

— Во что?

— В камень, ножницы, бумага.

— Тц, — недовольно вздохнул, ведь наушники в кармане, заряд телефона на минимуме, а просто так сидеть и отсиживать зад — скучно. — ладно.

— Вах, — обрадовалась Салли, — молодец Сал, ты поссал? — подколы были нескончаемы и я мстил её тем же.

— Салли-трусы-снимали, — и вот мы ржём над собственным приколом. Отец смотрит на нас через переднее зеркало и улыбается, а мы продолжаем угорать.

— Фу-у-ух, — выдохнула Салли, — логика зашкаливает.

— Ага.

— Может наш музончик? — голубоволосая поиграла бровями, а я заржал, она тоже.

   Короче говоря мы ржали всю поездку, со своих же подколов и распевая гимн России, на русском, который Салли заставила меня выучить, да и папа тоже его выучил, короче говоря все соседи выучили. Папа пытался отучить материться, но ничего не вышло. И вот мы снова ржём и помираем от смеха, в иготе мы сидим улыбаемся, как два обкуренных подростка и икаем.