Параноидальный митоз

Глава V

     После происшествия меня, конечно, вызвали к директору. С Рикертом решили поговорить отдельно во избежание новых стычек. Не знаю, что сказали Рикерту, но меня отчитали по полной и пригрозили вызовом моих дедов, а также отстранили от занятий на две недели. Никогда учителя не хотят разбираться в конфликтных ситуациях. Мы для учителей как полотенце, когда они умывают руки.
     Когда я вышел из школы, ученики, в том числе мои одноклассники, перешептывались с видом, будто этого не делали. Не желая наблюдать это притворство вокруг, я забрел в школьный уличный туалет, где наткнулся на группку колющихся барыг. Я спросил, сколько будет стоить легкая доза, тогда самый бледный и худой из них с трудом выдавил:
     — Полхаты «местных», брат.
     — Подорожало, — посетовал я. — Нельзя дешевле?
     — Ты хочешь «откинуться» или нет?
     — Да.
     — Раз так – покупай или проваливай. Много внимания притягиваешь, слышал. 
     После этого я пошел в никуда. Лишь бы идти. Меня уже не так волновала причина, по которой мой лучший друг раскрасил мне лицо. Возможно. Но я был опустошен.
     — Надо же, ну и люди, — произнес незнакомый парень моих лет, беззаботно потягивающий сигарету. На его худощавом теле мешком висела слегка потрепанная одежда, на плечах располагались немытые светлые волосы, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно в портал, ведущий в иную реальность. 
     — Не завидую, тебе-то одному посплетничать не с кем, — сказал я.
     — Не желаешь поболтать? — спрашивает.
     — Да на кой мне?
     — Разве ты не хочешь выговориться?
     — Я тебя впервые вижу.
     — Возможно, возможно. Но ведь тебе не все равно, что случилось, верно? — Здесь он меня поймал. Разумеется, я хотел узнать, что же такого натворил, чем настолько разозлил Рикерта. Если все это было взаправду.
     — Слушай, я, пожалуй, пойду.
     — А ведь я был там.
     — «Там»?
     — Да. — Он вытянул последние пары из сигареты и вдавил бычок в землю. — Не сядешь?
     Я послушался и присел поблизости, сразу же сказав:
     — Давай по-быстрому. Рассказывай, что ты видел.
     — Я видел все, но ничего не предпринял. За что в итоге получил нехилый удар от того здорового чувака.
     — Так что видел-то?
     — Если коротко – ты чуть не надругался над его девушкой. Банальщина. — Эти слова повергли меня в шок. 
     — Как? Я-то? Что ты несешь?! Да я бы никогда!
     — Ты так думаешь? — Судя по его выражению лица, не было похоже, что он сейчас шутит.
     Вдруг обрывки неизвестных воспоминаний лавиной обрушились на меня. В доли секунды я увидел, как срываю блузку Сьюзан; как вбегает Рикерт; как он бьет меня; как незнакомый парень пытается сбежать, но его ловит Рикерт и как Рикерт вытаскивает меня на улицу, продолжая бить дальше. Меня подкосило на месте. Я поднялся.
     — Вспомнил.
     — Тебе так здорово прилетело, что ты все забыл?
     — Нет, я... Не важно. — Я вспомнил еще кое-что. — Тебя ведь зовут Оуэн.
     — О, знаешь меня.
     — Ты ведь учишься с Рикертом, верно?
     — Верно. Он раз десять проорал мое имя в том кабинете.
     — Это было громко.
     — Уверен, ты сейчас удивишься, но я к тому же старший брат Эльки.
     — В самом деле? Вспомнил! У нее есть старший брат, но я его в глаза не видел. Так это ты!
     — Подружиться мы так и не успели, зато Элька не раз говорила, как хочет, чтобы ее старший брат был похож на тебя. Все уши прожужжала, честное слово. — Оуэн достал новую сигарету.
     — Как я мог все это забыть? Господи...
     — Будешь? — Он протянул мне сигарету.
     — Не, я не любитель.
     — Уверен?
     — Да. Уверен.
     — Даже попробовать не хочешь?
     — Нет, не хочу.
     — Как знаешь.
     Повисла недолгая тишина, которую я нарушил первым.
     — А почему ты один?
     — Потому что хочу.
     — И не одиноко тебе?
     — Мне? Не знаю. Вообще-то у меня есть друзья, но общение с ними иногда меня утомляет. Поэтому мне нередко хочется побыть одному. По-моему, как и тебе.
     — Ну-у, может быть.
     — Эх, в каком же хреновом и скучном мире я живу. Несоблюдение порядка и норм приличия в нем осуждаются, а право жить стоит столько же, сколько и сама жизнь. Я не могу не делать домашнюю работу, я не могу не учиться, я не могу бить тех, кто этого заслуживает, не могу послать богов, которые плевали на нас, к черту, – не могу жить по-своему. Я не верю, что этот мир настоящий. Все это – долгий кошмарный сон, от которого можно проснуться только умерев. И я хочу проснуться. — Его прям прорвало. Я был сильно удивлен от того, насколько мы разные, но насколько схожи наши мысли.
     — И правда. Даже у закладчиков цены так поднялись, что у них никто ничего не берет, и им приходится докуривать и докалывать все самим, пока еще пригодно, — сказал я.
     — Думал, ты этим всем не интересуешься. — Он стряхнул накопившийся пепел с сигареты.
     — Я... я не интересуюсь, просто в курсе всего этого.
     — Так ты не собирался у них ничего покупать?
     — Да я бы в жизни не-не! Проходил мимо, вот и услышал лишнего.
     — Правда? Тогда понятно.
     В смятении я щепал траву, наконец заговорив.
     — Как думаешь... я правда сплю?
     Оуэн загадочно ответил:
     — Ты и сам знаешь.
     Конечно, мне не было известно, сплю я или нет. Да, я все еще сомневался, что этот мир, в котором очнулся избитым, – реален, ведь я совсем недавно валялся в своей палате, пока не загремел в какую-то деревню, потеряв воспоминания. А Оуэн... Мы похожи. Я полностью понимаю его слова, но что-то в них не сходится. Только я не могу понять, что именно. Что именно меня смущает, чего я не замечаю? Или мне снова все мерещится? А если нет, то стоит ждать новых приключений. Я сказал:
     — Я не очень понял, что ты имел в виду.
     — Ха! Да какая разница, что я имел в виду? — ответил Оуэн с лицом психопата.
     — Тебе не говорили, что ты несколько безумен, что ли?
     — Вслух – нет.
     — Просто ты выглядишь как оборванец с трущоб. Ты так сам одеваешься? Или...
     — Сам, — срезал он. — Мои предки далеко отсюда, вот и живу со своими дедами. А выгляжу так потому, что почему бы и нет? Мне так удобно, мне так лучше. А что мне до взглядов окружающих? А ничего! Они же слепые! — Оуэн словно озвучил то, что таится у меня где-то там, глубоко внутри, чего я бьюсь.
     — Смело. Но ты ходишь в тряпье, забытый родней и скрытый от внимания. Интересно, кто твои друзья. Стой, напомни, у тебя есть друзья?
     — У меня? Нет, я такого не говорил.
     — Странно. Видимо, показалось. Странно и то, что с такой жизнью тебя все еще не видит Бог.
     — Однако по-настоящему странно то, что если ты разговариваешь сам с собой, то ты долбаный шизофреник, но если разговариваешь с богом – то верующий, а если бог с тобой – то глубоко верующий. Ну и кто, скажи мне, после этого действительно безумен – я или мир?
     — Н-не могу сказать. Все-таки я родился в религиозной семье. Да, что-то меня смущало, но все же...
     — М-м, вот как. А иногда ты честен с собой.
     Оуэн встал отряхнувшись и сиплым голосом сообщил мне, что срочно уходит по каким-то делам. Хоть меня и не отпускало ощущение некого беспокойства, я не стал его задерживать, поэтому мы просто попрощались и разошлись кто куда. Домой мне идти не хотелось, так что я был вынужден бродить по захудалым улочкам города. Когда я проходил мимо парка, я встретил сидящего на лавке Кифа, поблескивающего рыжими волосами, он играл в игру на любимой приставке, которую мало кому доверял.
     — Давно сидишь? — спрашиваю.
     — О! Брай! Да не особо.
     — Уже слышал?
     — О чем? А-а... Ну, да. Слушай, ты мой друг, Рикерт тоже мой друг, я не хочу терять ни одного, ни второго, ясно? — говорил он, не отрываясь от приставки. — Мы все вместе соберемся и поговорим как следует. А то мне с трудом верится, что ты способен на такое.
     — Да ни за что бы.
     — Я-то верю, но надо все выяснить, Брай.
     — Да, думаю, ты прав. Кстати, а ты знаешь Оуэна?
     — Кого-кого?
     — Оуэна – старшего брата Эльки и одноклассника Рикерта.
     — У Эльки есть старший брат?
     — У самого из головы вылетело.
     — Но Элька одна в семье, о братьях и речи быть не могло!
     — Как это? — Детская улыбка пропала с моих уст.
     — И как Рикерт с фамилией Брейв может учиться в одном классе с человеком с фамилией Сноу? Ведь вас же, старших, распределяют по-другому, в зависимости от начальной буквы фамилии. Или я ошибаюсь?
     — Да, все так, и ученики с такими фамилиями не могут состоять в одном классе, их должны распределить порознь, — отвечаю я.
     Сказанное Кифом привело меня в потрясение. Я уже не мог не подозревать каждого встречного, как уже не мог доверять Оуэну. Либо он чертова иллюзия, либо весь этот испорченный мир – один сплошной обман.
     — Так что я не знаю, о ком ты. Хочешь поиграть?
     Я согласился. Мне всегда нравилось играть в приставку, но только пока этого не видели мои предки, потому что они были очень обеспокоены моей учебой и будущим. Если бы они увидели, как я завлечен играми, то непременно бы предприняли какие-нибудь меры. А когда это случалось, заканчивалось не лучшим образом.
     — Знаешь, жизнь напоминает мне игру, — заговорил Киф. — К графике претензий нет, но сюжет хромает.
     Я посмотрел на Кифа – видимо, дома снова что-то стряслось. Крайне редко он серьезен, ведь обычно он веселится, чтобы заглушить шум от семейных ругань. Киф не выносит ссоры.
     — Ты это сам придумал? — спрашиваю.
     — Хэй! — Он резко повеселел как ни в чем не бывало и запрыгнул на скамейку. — И с каких пор я научился думать?