Параноидальный митоз

Глава VI

     По-моему, Оуэн где-то приврал. Но не ложное ли это чувство? Да я даже не могу быть уверенным, что все еще не дрыхну в палате, а все это очередное наваждение!
     Поболтав немного и бездельно посидев на скамье, мы с Кифом тихо разошлись. Он настаивал, чтобы я остался еще ненадолго, но мне нужно было домой, ведь я не заметил, как быстро стемнело. Почему у нас не белые ночи?
     Всю дорогу я обдумывал слова Оуэна. Мы пугающе с ним похожи. Только вот он – это будто моя вывернутая наизнанку версия, что ли. И все-таки странно, что внезапно я вспомнил о существовании брата Эльки, как только Оуэн сказал мне об этом. В то же время Киф был уверен, что никакого брата у Эльки быть не может. Плюс к этому мне словно мерещилась еще какая-то нестыковка. Черт возьми, что же меня смутило... Не припомню. Но с этим парнем точно что-то не так, я уверен – как уверен в том, что могу доверять Кифу. С другой стороны, Оуэн поведал мне, что случилось в школе, в которой я словил кучу тумаков от Рикерта. Тогда я сразу же все вспомнил, что произошло. Ужасно. Да не мог я этого сделать со Сьюзан, не мог! А если мог, то почему не вспомнил? Бред собачий. Сколько ни думаю, все равно с места не сдвигаюсь. Что толку от моих высоких отметок, если мозги мгновенно засыхают как только я начинаю ими шевелить? Такое никчемное обучение даже не годится быть ковром для обуви.
     Измученный, я еле шагал по бедным улочкам. Мой живот словно скручивало изнутри. Проходя вдоль понаставленных в ряд серо-красных домишек, я заметил одиноко стоящего дядьку в кожанке. Вообще-то я не курю, но сейчас что-то захотелось. Я попросил у него сигарету, на что он бросил угрожающий взгляд. За его спиной, в прощелине между зданиями, двое других мужиков обкрадывали и, судя по всему, насиловали женщину. По ее щекам обильно стекали дешевые тени и тушь, каблуки были сломаны – наверно, чтобы не убежала; колготки грубо разорваны, а рот крепко закрыл ладонью один громила, когда второй, подпрыгивая и тоже придерживая женщину, заключил ее руки в замок. И вся картина неприятно освещалась желтизной мерцающей старой лампы над их головами. «Извините, что потревожил», — спокойно сказал я мужику на шухере. Он повел глаза в сторону, куда я направлялся, будто говоря: «Иди, куда шел, сынок», и я пошел.
     Странно, что я ничего не предпринял. Неужто события на меня так повлияли? Или, может, слова Оуэна заимели такой вес? Не знаю. Впрочем, в нашем городе это – дело будничное.
     Спустя несколько таких же серо-красных и неприветливых зданий мои ноги принесли меня к разметке.