Путь К Совершенству 18+

гербарий из увядших пион

Невысокого роста, с пышными, короткими, тёмными волосами, маленьким аккуратным лицом, с круглыми любопытными глазками, подведенными черной подводкой. Вся слаженная и маленькая, но озорной огонёк в глазах и мальчишеская непринуждённость выдавали бунтарку. Бунтарку флористку. Раньше бы она окликнула его со свойственной кличкой, подбежала бы и, прежде чем обнять, пожала бы руку с тайным манёвром, оканчивающимся протяжным «бу-у-ум».

Но сейчас она была преисполнена холодной растерянности и страха в отношение человека, который стоял перед ней на ватных и дрожащих ногах.

Кирсти раскрыла рот в немом вопросе. Казалось, удивление было таким цепким, что высосало голос девушки.

— П-привет…

Сагон сглотнул, отступившись на шаг. Он покрылся холодным потом, руки дрожали. В голове происходил полный сумбур, откуда Йен не мог выудить даже самого короткого слова.

— Прив… — проблеял парень. — Здравствуй.

«Бежать! Бежать! Бежать!» . Он был готов сорваться с места в любую секунду, каждый его мускул напрягся до невероятной силы, которая сжимала конечности и глотку парня в спазмах. Что Йен мог сделать сейчас? Убегать? «Бежать!» – кричал смертник внутри себя.

— Комнатные или на свидание? — девушка наугад достала из-за спины красные тюльпаны, взмахнув ими пару раз, как бы стараясь избавиться от напряжения.

Он молчал, не сводя своих голубых глаз с её бесцветного, немного рассеянного лица.

— Простите, тюльпаны, наверное, не то, — Кирсти отвернулась от него, чтобы найти на полках подходящие цветы. — Только вот, вы не ответили, какие нужны.

Йен весь трясся, стискивая зубы. Он молчал. А что говорить? Что он охренел от жизни в ту минуту, когда увидел ее перед собой и это вовсе не комплимент? Может, бежать? Нельзя!

— Йен, — произнесла Кирсти, не оборачиваясь. — Ты можешь уйти? Пожалуйста.

Сагон бросил на меня мимолётный взгляд, точно умоляя о помощи, которую я не мог осуществить для него. Не мог и не желал хотя бы для того, чтобы парень наконец перестал бегать от всего галопом. Но Йен мечтал провалится сквозь землю и с удовольствием жарится в жаровне ада, лишь бы не видеть ее, не разговаривать с ней, не вспоминать ветвистый ужас, корни которого теперь прочно приковали его к Кирсти.

Йен понимал, что убегать от страха главная ошибка, которую он допустит. Йен так же безошибочно понимал, что исчезни он сейчас, более не сможет исправить греха, от которого парень продолжительное время просыпался в поту, из-за которого Рхона вышвырнула Сагона из своей жизни, закрыв металлические двери на бесчисленные замки.

— Я не уйду отсюда, пока ты не поймёшь, что моей вины в том нет… Я сбежал только потому, что испугался. Мне жаль.

— Твоя жалость не вернёт моего брата, — ее глаза наполнялись горячими слезами. — Ты трус, Йен!

— Да, я трус.

— Вам чудом удалось отмазаться от смерти брата!

— Это не так! Меня не было там! Не было!

— Не лги, Йен Сагон, — прошептал я.

— Отвали! Это всё ты! Это из-за тебя я здесь! Я не был готов к такому, чёртов проводник!

Она встрепенулась. Слезы пробежались по красным щекам, размазав подводку.

Йен не мог терпеть, не мог сдерживать гнев и слова вновь застряли в глотке. Он что-то промычал, запуская пальцы в рыжие волосы. Резко обернувшись, парень нечаянно задел цветы. Оглушающий грохот разбитых горшков и распластанные на кафеле лепестки пион словно толкнули его в спину, и Сагон выбежал под самый дождь. Йен бежал по пустым улицам, не разбирая перед глазами ничего, что могло бы привести его в сознание, которое вдруг накрыло медным тазом.

Кирсти, Кирсти, Кирсти!

— Почему ты привел меня к ней?! — задыхался он, не прекращая убегать от зыбкого страха, что бесшумно ютился в цветочном магазине.

— Я не готов к такому! Мне ещё рано!

Ангел-хранитель схватил юношу невидимой рукой за шиворот, отбросив в сторону темного переулка. Йен упал на колени, ударившись головой о бетонную стену. Парень схватился за волосы и подобрал под себя, походя на зашуганного зверька.

— Не готов, значит? — я встряхнул его за ворот. — Сколько раз я должен напоминать тебе, что мы теряем время в пустую? Сколько раз мне вбивать тебе в голову, что жизнь проносится перед глазами и ты попросту не успеешь исправить того ужаса, который натворил? Ты умираешь, Йен!

— Я не хочу! Нет этого бога и никогда не существовало! Нет этого гребаного месяца, а со своими грехами я сам разберусь! Понял? Отстань! Отстань!

Вдох выдох, вдох выдох, вдох… Звуки уходящих машин превращались в звон, голоса – звон, тарабанящий дождь – звон, дыхание, движения, сигналы, голоса, смех – звон. Громкий, пронзительный, дотошный, тонкий, мерзостный звон! Он кричал, сворачивался в клубочек и падал на один бок, на промерзлый и мокрый асфальт. Йен закрывал лицо руками и бесшумно плакал, дрожа в плечах и плотнее прижимая конечности к груди. Капли дождя проходили сквозь ткань одежды, заставляя кожу покрываться мурашками.

— Я не убивал его, Мерси, — скулил Йен охрипшим голосом. — Он уже… уже был мёртв. Я бы никогда не сделал с ним такого…

— Но сделал.

Он содрогался как от удара, подавляя всхлип. Я хотел дать ему шанс выбраться из гадства, которое его окружило, хотел помочь ходить по дороге ровно и легко. Почему людям так излюблено пристрастие к дикости? Йен дикий? Одичалый Йен Сагон, сбросивший друга в морскую бездну…

Я сел рядом с парнем, подняв его на колени, пока он шмыгал носом и отводил глаза, полные горячих слёз, что прожигали глотку.

— Ты сделал это, Йен, — я встряхнул его. — Ты бросил его. Перестань отрекаться от греха и изгладь его. Возьми себя в руки. Ну же, — Мы встали на ноги. Йен продолжал смотреть куда-то вниз, но не на меня. — Тебе дали второй шанс, так воспользуйся им.

— Мне страшно, Мерси. Стоит посмотреть на нее, — его голос дрогнул, — будто передо мной стоит он.

Йен прикусил губу, стараясь удержать новую волну слёз, которая тяжёлым комом пробивалась вперёд.

Нет. Йен Сагон не одичавший. Он потерянный. Слабый, испуганный грешник, которому легче не верить.

Я не смог сдержать улыбки. Прижав парня к себе, я крепко обнял смертника, пока он судорожно всхлипывал.