Путь К Совершенству 18+

смерть

Самое интересное в Сагоне – это пик высшего безразличия и себялюбия, которое приходит к нему в самый подходящий момент, и он без лишних раздумий пользуется этим. Если обстоятельства дают парню отмашистую пощёчину, топят в болоте, обливают дерьмом и плюют в лицо, Йен ведет себя так, как если бы ему вернули ручку… Он не удивляется, не скандалит, а лишь наблюдает или ноет. Только вот ноет парень исключительно для себя, никого не затрагивая. Казалось бы, идеальный друг, но скверный характер затмевал его врождённое спокойствие к ураганам.

Зависнув в пабе, где играл тихий рок, он запивал вторую бутылку дешёвого виски, хрустя ломтиками зелёного яблока, кислый сок которого выделялся на губах парня.

Сагон сделал ещё один глоток.

— А ты не сдаёшься, да?

— Сегодня мне можно, — Йен звякнул стаканом. — И мне плевать на грехи.

— Тоже мне открытие. Мне просто интересно, когда ты вдруг вздумал сдаться?

— Когда родная бабулька чуть не зарезала меня осколками долбанной чашки? Она была в ярости.

— Ей это прощается.

— Да ни хрена! Если она старая, это не значит, что ей должно все спускаться с рук!

— Конечно, нет. Я о том, что в ее нервозности виноват исключительно ты…

— Точно.

— А ещё ты, тупой Сагон, нагрубил девушке. Ах, опять все с начала начинать! В кого ты такой узко мыслящий?

— Не смей трогать моих предков.

— Извиняй.

Йен налил ещё, немного помешал содержимое в стакане, но пить не стал. Парень отложил стакан в сторону, уронив голову на стол. От Йена исходили темные серповидные флюиды, которые обволакивали собой весь воздух, окружавший его. Дышать рядом с ним становилось тяжелее. И без того тяжёлый на подъем, тогда Сагон показался мне неподвижным валуном.

— Нам бы пойти домой, все слишком затянулось, — сказал я.

— Почему все так?..

Свет в пабе был блеклый. Один из отвесных ламп висел позади смертника и силуэт парня окантовывал блик желтоватого света, бросая густые тени на лицо. Было тихо, до нас доходили приглушённые разговоры посетителей и тихая музыка. Сами мы засели в уголке паба, подальше от любопытствующих глаз.

Йен понурил голову, сжав кулаки.

— Стоит забыть о боли, как ее причины вновь возвращаются в твою жизнь. Это так бесит. Мне надоело вечно бегать от проблем, но, — Сагон немного отпил, — их постоянство утомляет.

— Как и твоя брехня, к слову, — я взял его за щёки, после того как смачно шлёпнул по ним и притянул голову Сагона к себе. — Вы, люди, любите драматизировать и ныть. Когда вас просят прекратить ныть, вы страдаете от непонимания окружающих. Что в нашем случае? Ты строишь из себя побитого жизнью студента, пьешь и лепечешь несусветную чушь, сидя на жопе ровно, вместо того чтобы взяться за работу. Ты слишком, слишком медленно идёшь к цели, Йен Сагон, а котел все кипит и кипит.

Он схватил мои руки, стараясь отцепить их от своего лица, шипя и вытягивая голову.

— Я слишком долго терпел, Мерси! — рявкнул Йен. — Порой нам, людям, необходим козел отпущения и независимо какой!

— В точку! Ты только что раскрыл человеческую природу в нескольких словах! Вы всегда ищите козла отпущения. Поэтому ты кричишь на разбитые тарелки, когда по собственной неуклюжести роняешь их?

— Что?

Мой смех лишь подлил масло в огонь. Его ясные глаза загорелись гневом, он бы точно швырнул в меня стакан виски, но содержимое сильно било по карманам студента, потому Йен воздержался от урона, но все же размахнулся для удара. Кулак зависнул в воздухе в нескольких сантиметрах от моего лица. На миг звуки стихли. Йен часто задышал, покрывшись испариной. Сагон смежил веки, встряхнув головой, перед глазами все поплыло. Конечности задрожали как при судорогах. Окружающее потемнело и реальность постепенно приостановила свою жизнь. Свет часто заморгал, из-за чего Йен в конец потерял равновесие: парень слабо припал на стол.
Взрывной рок снова коснулся наших сознаний, я отчётливо различал краски вокруг себя. Йен чуть опёрся на локоть и, подняв голову, взглянул затуманенными глазами на гостя. Когтистая рука, обвешанная золотыми браслетами и цепями, сжимала кулак Сагона.

— Доброго времени суток, мальчики!

Смерть.