Не так, как кажется

Глава 3. Новый дом.

— Аааааааааааа! — закричал Гарри, внезапно просыпаясь. Он огляделся, пытаясь понять, где находится. Он находился в больничном крыле. Было около восьми вечера, за окном было темно, и завывала непогода.
— Дождь? Но дождь шел и раньше. Мерлин, приснится же такой ужас! Я — слизеринец! Что я ел за завтраком? Все казалось таким реальным!
— А наконец-то, Вы проснулись. Как Вы себя чувствуете? — спросила, входя, мадам Помфри.
— У меня жутко болит голова.
— Вам очень повезло, Вы отделались лишь синяками и царапинами, но все кости целы.
— Все случилось так внезапно, мы разговаривали с Малфоем…
— Что такого срочного вам надо было обсудить, что вы делали это во время игры? Держу пари — новую стратегию.
— Да нет, никакой стратегии. Он меня обзывал, я его тоже, все как обычно, — расстроено ответил Гарри, увидев, что мадам Помфри начала смеяться над ним без причины.
— Вы всегда были остроумным и веселым юношей, но в последнее время Вы превзошли сами себя! — затряслась от смеха медсестра.
— В каком смысле — превзошел сам себя? — сконфуженно спросил брюнет.
— Вы и Драко ругаетесь? Какой абсурд! Даже если бы увидела своими глазами, не поверила бы.
Мурашки побежали у Гарри по спине: «Ничего себе: «Вы и Драко ругаетесь? Какой абсурд!». По-моему, я еще не проснулся, и кошмар продолжается». Он с трудом проглотил ком в горле и боязливо спросил:
— Мадам Помфри, скажите мне, пожалуйста, как меня зовут, и на каком факультете я учусь?
— Ох, Гарри, хватит, — пробормотала женщина, вытирая глаза, и увидев его умоляющее лицо, посчитала его вопрос за шутку. — Вас зовут Гарри Джеймс Поттер, Вам семнадцать лет, Вы учишься на седьмом курсе Школы чародейства и волшебства Хогвартс, и Вы фантастический ловец! — ответила она, подмигнув, и добавила, не зная, что только что почти добила его. — И уже больше шести лет как Вы распределены в Слизерин!
Юноша не произнес ни слова.
— Ну что, пришли в себя?
— По правде говоря, нет, — прошептал юноша и добавил: — Вы шутите, да?
Серьезный тон молодого человека немало обеспокоил медсестру, и она вновь подошла к нему:
— Мистер Поттер, я никогда не смеюсь над студентами, почему я должна шутить над Вами?
— Но Вы только что сказали…
— Да, и я это подтверждаю. И не делайте такое лицо, Ваш факультет скоро должен получить кубок школы.
— Какой факультет? — переспросил Гарри, боясь получить тот же ответ.
— Как какой факультет? — шокировано переспросила медсестра. — Тот, за который Вы уже шесть лет играете ловцом и три года капитаном.
— И это…?
— Молодой человек, я уверена, Вы хорошо все слышали, но, видимо, удар был сильнее, чем я предполагала
— Какой факультет, мадам Помфри?!
— Слизерин, конечно, какой же еще?
Единственное слово, но такое ужасное, что оно огнем обожгло мозг гриффиндорца. Он глубоко вздохнул и сказал:
— Мадам Помфри, возможно, то, что я сейчас скажу, Вас очень удивит, но я прошу, поверьте мне. Я — не слизеринец, я — гриффиндорец!
Тишина, на мгновение повисшая в комнате после его слов, была прервана взрывом безудержного хохота женщины, которая, держась за край кровати, с трудом сдерживала слезы неконтролируемого веселья.
— Мадам Помфри, прошу Вас, поверьте мне. Я не знаю, что произошло, но посмотрите на мою одежду, спросите Рона и Гермиону, они Вам все подтвердят.
— Да-да, Вашу одежду я видела, — сказала она, поднимаясь и демонстрируя юноше значок Слизерина на серо-зеленой квиддичной мантии. — Что же касается мистера Уизли и мисс Грейнджер, то я не думаю, что они скажут о Вас хоть одно доброе слово. Вы же смертельно ненавидите друг друга уже шесть лет!
— Ненавидим? Да они мои лучшие друзья! — вскакивая, закричал Гарри, начиная раздражаться.
— Мерлин! Какие слова! А что сказал бы Драко, если бы услышал это?
— А причем здесь Малфой? Он и я…
— … лучшие друзья. Вы и десяти минут не можете провести порознь.
Гарри упал на кровать, сердце билось в груди как сумасшедшее. Как могло все встать с ног на голову? Все стало наоборот? Неужели реальность изменилась? Куда его занесло?
«Я и Малфой — лучшие друзья. О небо, какая нелепость!» — подумал Гарри, содрогаясь. Но в этот момент голос, который он знал слишком хорошо, вырвал его из его мыслей.
— Привет, как дела?
— Хо… хорошо, — промямлил он, смотря на блондина.
— Замечательно! Я так волновался. Думал, что умру от инфаркта, увидев твое падение.
«Это не может быть Драко. Он улыбается, а не злобно ухмыляется, не оскорбляет меня и не лезет в драку. Что, гиппогриф его задери, происходит?» — подумал Гарри, не отвечая.
— Гарри, ты хорошо себя чувствуешь?
«О нет! Он зовет меня Гарри», — мысленно прокричал Гарри, робко кивая головой.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Как так? — пробормотал брюнет.
— Так, как будто бы не узнаешь.
— Дело в том, что… это странно… но я почти ничего не помню.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну-у, я не знаю, кто я…кто ты… кто мы, наконец!
Драко взволнованно посмотрел на своего лучшего друга и громко произнес:
— Мадам Помфри, по-моему, Гарри себя плохо чувствует.
Медсестра вышла из своего кабинета, увидела почти одетого пациента и строго спросила:
— И куда это Вы собрались, молодой человек?
— К профессору Дамблдору. Мне нужно срочно с ним поговорить, — ответил тот, обуваясь.
— Это абсолютно невозможно. Вы получили серьезную травму и должны переночевать здесь, чтобы я могла наблюдать за Вами.
— Я сразу же вернусь. Только переговорю с профессором Дамблдором, — и он ушел, не обращая внимания на зовущего его Драко и на медсестру, которая приказывала ему вернуться и не делать глупостей.
Он быстро поднялся по лестнице из больничного крыла и направился к кабинету директора. Десять минут спустя он стоял перед дверью, охраняемой двумя горгульями, которые не изъявляли никакого желания сдвинуться и пропустить его внутрь.
— Лимонный шербет! — Ничего. — Шоколадная лягушка! — Результат тот же. — Соленые крендельки! Малиновые леденцы! Фруктовое мороженое! Апельсиновый джем! — Перечислял он, но горгульи лишь молча смотрели на него. — Пропустите меня, пожалуйста, это очень важно! — Взмолился Гарри, добившись лишь презрительного зевка.
— Дерьмо! — В ярости воскликнул он. — Я вам обещаю по дюжине бутылок сливочного пива, если вы дадите мне пройти.
Услышав последнее предложение, одна и горгулий дернулась в сторону, другая наградила ее суровым взглядом. Но Гарри уже догадался.
— Сливочное пиво! — ликуя, выкрикнул он. Мгновение спустя два сторожа отпрыгнули в стороны, и дверь открылась.
— Проходи! — пригласил его директор. — Гарри, какой приятный сюрприз! Я слышал о происшествии на матче. Что привело тебя ко мне?
— Профессор, я знаю, это покажется странным, но я не тот Гарри, которого Вы знаете!
— Да? И кто же ты? — спросил профессор, глядя на него поверх своих очков-половинок.
— Это я! Но это не моя реальность, это не тот мир, который я знаю…
— Гарри, я понимаю…
— Нет, вы не понимаете! Посмотрите на меня. Что Вы видите?
— Я вижу Гарри, как обычно, — ответил профессор, — немного возбужденного, но в остальном ни в чем не изменившегося.
— Ошибаетесь! Я — Гарри, но Гарри, возможно, из другого измерения. В моем мире я не слизеринец, а гриффиндорец! В моем мире мы враги с Малфоем, а Гермиона Грейнджер и Рон Уизли — мои лучшие друзья. Она очень умная и добрая и терпеть не может, когда ей массируют плечи, а он замечательный друг, верный и преданный и смертельно боится пауков.
Профессор пристально смотрел на своего ученика и не произносил ни слова.
— Откуда я могу знать такие подробности, если я не один из них?
— Это ты мне скажи: ты мог где-нибудь услышать.
— Черт возьми! Поймите, в моем сердце живет лев, а не проклятая змея!
— Очень милая змея! Та самая, которая вышита на твоей мантии и квиддичной форме.
— Вот именно! В Вашем мире! А в моем мире мои цвета — это красный с золотым, я сплю в башне гриффиндорцев, а не в подземельях, и в комнате нас пятеро: Рон, Невилл, Дин, Симус и я. Моя кровать стоит между Роновой и Невилла, который ужасно скрипит зубами во сне. У Симуса под подушкой лежит фотография Лизы Турпин, а Дин разговаривает во сне. Рон — лунатик. И периодически мы ловим его, чтобы он не ушел из спальни. На портрете, охраняющем вход в нашу гостиную, изображена Полная Леди, и последний пароль был «Мимбулус Мимблетония». Я не знаю, где находится гостиная слизеринцев, не знаю их пароль, я не знаю ничего о них. Я терпеть не могу подземелья, я люблю, когда солнце входит в окна и будит меня по утрам. Я не выношу Снейпа, и никогда не думал, что скажу это, но профессор МакГоннагал мне в тысячу раз милее как декан факультета, — признался он, надеясь, что директор ему поверит.
— Гарри, я…
— Если Вы хотите спросить, откуда я все это знаю, я Вам отвечу. Я НЕ СЛИЗЕРИНЕЦ! Серебряный и зеленый не мои цвета. Говорят, что Малфой — мой лучший друг, но я ничего не знаю о нем, также как и о Забини, Паркинсон и прочих слизеринцах. В моем мире они меня ненавидят. Они оскорбляли меня и моих друзей в течение шести с лишним лет. Я способствовал аресту их родителей, после того как победил Волдеморта, который, как Вы знаете, любезно оставил мне этот шрам шестнадцать лет назад. С Томом Риддлом или с тем, что от него осталось, мы встретились в Тайной комнате. И тогда на втором курсе у меня в руках был меч Годрика Гриффиндора, которым я убил василиска. На первом курсе меня взяли ловцом в команду по квиддичу, на третьем курсе мы выиграли кубок школы. На пятом курсе меня дисквалифицировала Амбридж… Шляпа распределила меня в Гриффиндор, потому что я ее об этом просил, хотя она хотела отправить меня в Слизерин, потому что я — змееуст и склонен слегка нарушать правила, — Гарри все это выпалил на одном дыхании и в отчаянии добавил: — Пожалуйста, поверьте мне, я не ваш Поттер.
Дамблдор помолчал несколько секунд, потом сказал:
— Допустим, я тебе верю, Гарри-из-другого-мира, но зачем ты здесь?
— Вы у меня спрашиваете? Это Вы мне объясните: другой мир, где все перевернуто, ПОЧЕМУ?
— Давай сделаем так: сейчас ты сядешь, выпьешь чашечку чая, постараешься успокоиться, и мы с тобой обдумаем произошедшее. Прошу тебя только об одном: перестань кричать, Фоукс не выносит громких голосов, особенно перед тем, как сгореть.
Юноша ошеломленно смотрел на Дамблдора. Как можно так бесстрастно воспринимать то, что он сейчас сказал? Как можно оставаться таким невозмутимым? Гарри отогнал бесполезные мысли, поняв, что ответов он не услышит, и, кивнув, опустился в удобное кресло рядом с шикарным письменным столом директора. Дымящаяся чашка зеленого чая и блюдце с печеньем появились перед ним на маленьком ореховом столике.
— Спасибо, — пробормотал он и взял печенье.
— Прошу! — Ответил директор и продолжил: — Итак, мы говорили, что ты в теле Гарри-слизеринца, но с сознанием Гарри-гриффиндорца.
— Да.
— Как ты думаешь, почему так случилось?
— Я не знаю. Я не понимаю, как такое могло произойти. Я надеялся, что Вы мне это объясните.
— Вспомни, что произошло незадолго до того, как ты оказался здесь?
— Шел дождь, мы ругались с Малфоем. Это было во время матча, но так как непогода усиливалась, игру остановили. Все спустились, а мы продолжали ссориться в воздухе.
— О чем вы говорили?
— Я не помню, — фыркнул брюнет.
— Вспомни, это может оказаться очень важным, — настаивал Дамблдор.
— Ну, хорошо… Итак… — Гарри закрыл глаза, вспоминая, — незадолго до начала игры мы с ним уже начали этот разговор и потом подрались. Я пытался понять, что могло вызвать в Малфое такую бешеную реакцию: он нападал, я защищался. Он говорил, что ненавидит меня, что я должен оставить его в покое, что уже слишком поздно. Он прокричал, что я не знаю его и не мне его судить.
— Гммм, — прокомментировал старый профессор.
— Малфой был странным. Гермиона сказала, что с ним, наверное, что-то случилось, потому что с начала этого года он сам не свой: он стал молчаливым, нелюдимым, очень похудел, стал хуже учиться. Она попросила меня помочь ему, но я отказался. Во-первых, потому что общаться с ним очень сложно, а во-вторых, почему я должен стараться помочь человеку, который этой помощи не хочет. Зачем тратить попусту силы и время, пытаясь помочь тому, кто тебя смертельно ненавидит?
— Так-так, — послышался следующий комментарий директора, который продолжал пить свой чай и жевать печенье.
— «Гммм» что? И к чему относится Ваше «так-так»? Вы не могли бы комментировать услышанное чуть-чуть более понятно?
— Дорогой Гарри! Я думаю, ты сам скоро поймешь, почему здесь оказался. Это однозначно, связано с тем, что произошло между тобой и мистером Малфоем.
— Извините, и что это значит?
— Возможно, в нашем мире ты найдешь способ помочь мистеру Малфою из твоего мира, и, кроме того, я думаю, способ помочь себе самому.
Непонимание на лице юноши заставило профессора высказаться более конкретно:
— Возможно, дорогой Гарри, ты здесь, чтобы научиться чему-то, а, возможно, мистер Малфой из нашего мира должен сделать что-то, но это что-то, несомненно, касается вас обоих. Вы с ним один раз открыли временной переход, и боюсь, только вы можете сделать это вновь.
— О Мерлин, — прошептал Гарри, глубже проваливаясь в кресло. — Это значит, что я должен жить с ними? Это значит, что я стану слизеринцем?
— Да, потому что твои отношения с гриффиндорцами здесь намного более сложные.
— Какой кошмар! Я здесь, и должен отречься от друзей и сблизиться с врагами. И как я это сделаю?
— Очень просто! Для начала запомни свой новый пароль «Салазар господствует», — посоветовал ему профессор, вежливо улыбаясь.
— Но что я буду там делать? Что я ему скажу? Я чувствую себя так неловко, ведь до вчерашнего дня мы с ним не здоровались, а сейчас он зовет меня по имени, беспокоится обо мне. Он даже обнял меня.
— Гарри, может быть, ты обнаружишь, что Драко не так уж и плох. Скажи ему правду.
— ЧТО? Сказать ему, что я не тот человек, за которого он меня принимает, рассказать ему о переходе между реальностями? Да он рассмеется мне в лицо!
— Ты его недооцениваешь, мой дорогой. Не забывай, что в этом Хогвартсе вы очень близкие друзья.
— Не знаю, возможно, чуть позже…
— Боюсь, что он заметит перемены. Дело в том, что наш Гарри несколько отличается от тебя: он более дерзкий и высокомерный.
— Нет, не говорите мне, что здесь я — сволочь!
— Ну-ну, не будем преувеличивать. Просто здесь ты более уверенный в себе, более решительный, склонный нарушать правила и гораздо менее чувствительный к желаниям других.
— Я — сволочь! — безутешно простонал брюнет. Он хотел добавить что-то еще, но в это время в дверь постучали.
— Прошу, — пригласил Дамблдор и, увидев на пороге Драко, расплылся в улыбке. — Мистер Малфой, Вы пришли за своим другом?
— Да, господин директор, я немного забеспокоился, когда он не вернулся.
— Не стоит. Он здесь и в полном порядке. Да, Гарри?
Гарри вздрогнул, посмотрел сначала на Дамблдора, потом перевел взгляд на Драко, и опять на Дамблдора и, в конце концов, остановившись на Драко, жалобно пролепетал:
— Да, я в порядке.
Блондин хотел что-то сказать, но Дамблдор перебил его:
— О, как поздно! Ужин начался уже полчаса назад, давайте спустимся в Большой зал.
Юноши не ответили, лишь коротко переглянулись
— Не говорите мне, что не голодны. Сегодня на ужин запеканка.
— На самом деле я… — Гарри попытался избежать появления внизу.
— Да-да, я тоже ее обожаю! — ответил профессор, улыбаясь. Гарри и Драко поняли намек, и им ничего не оставалось, как кивнуть и выйти за хитро улыбавшимся директором из кабинета, направляясь в Большой зал.
— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, — заботливо спросил светловолосый юноша и, получив вместо ответа лишь утвердительный кивок, продолжил, — может, нам лучше вернуться к мадам Помфри?
— Не надо, я в порядке, — сухо ответил брюнет, и по привычке направился к гриффиндорскому столу.
— Гарри, — остановил его Дамблдор.
— Да?
— Твой стол здесь, — прошептал он, незаметно для других указывая на стол слизеринцев.
— Дерьмо! — выругался Гарри, чуть не совершив грубейшую ошибку, поблагодарил директора, и быстрым шагом кинулся догонять Драко, который направлялся к их местам.
Их появление было встречено бурным ликованием друзей по факультету. Все происходящее казалось ему невероятным. Панси тепло обняла его и наградила поцелуем в щеку. Стефан МакНейр облегченно вздохнул и растроганно прошептал:
— Гарри, это было так ужасно, когда ты упал.
— С возвращением, красавчик! — Блейз похлопал его по спине, в то время как Крэбб и Гойл довольно улыбались.
— Привет! — ответил он, усаживаясь и чувствуя себе в крайне степени глупо.
— Какой захват! — в восторге закатил глаза Нотт. — На самом деле я не думал, что ты сумеешь сделать это.
— Да ладно тебе.
— Нет, в самом деле, каков был финт! — Нотт повысил голос. — Уверен, даже на мировых чемпионатах такого не видали. Смелый и одновременно очень опасный.
— Да уж, только закончился он слишком… — возразил Драко, кладя себе на тарелку изрядный кусок запеканки.
— Это было великолепно! — стоял на своем Нотт.
— Он мог умереть! И мне кажется, не было острой необходимости входить в такое пике, — прошипел блондин.
— Да ладно тебе, Драко. О себе беспокойся! — Раздраженно ответил загонщик. — Посмотри на него, он прекрасно выглядит!
Гарри не мог поверить, что его злейший враг ругается не с ним.
«Это действительно ты? — подумал Гарри про себя, глядя на сидевшего по правую руку от него сероглазого слизеринца. — Ты совсем другой», — добавил он, услышав следующие слова.
— Конечно, я беспокоюсь о нем. Я его очень люблю, он мой лучший друг. И я жизнь за него отдам, если будет нужно.
Нотт уже собрался пререкаться дальше, когда объект их спора воскликнул:
— Ребята, хватит ссориться, дайте лучше спокойно поужинаем.
За столом воцарилась тишина. Все повернулись и уставились на Гарри, как будто бы он произнес богохульство. Он не знал, что Гарри из этого мира всегда наслаждался чужими ссорами, провоцируя еще больше ругавшихся, и ему никогда не приходило в голову попытаться примирить противников.
— Что? — сконфуженно спросил он, увидев изумленные взгляды.
— Ты, в самом деле, в порядке? — спросил Блейз.
— Да, все прекрасно.
— Нет, все действительно ок? — повторил третий охотник, побледнев.
— Забини, я тебе уже ответил. Мне что, станцевать на столе, чтобы ты мне поверил? — сухо ответил брюнет, поняв, что только ухудшил ситуацию.
— Забини? С каких это пор ты зовешь меня по фамилии?
Глаза всех слизеринцев были прикованы к нему. И что теперь делать? Как выкрутиться? И собравшись силами и демонстрируя показное спокойствие, сказал:
— Ага, попался! Тебе показалось, что я назвал тебя Забини? Мне просто хотелось посмотреть, как вы все отреагируете. За кого ты меня принимаешь, Блейз?
— Я на мгновение подумал…, — прошептал тот, но тут же засмеявшись, сменил тему, — Ну да, ты снова сделал это, ты такой же мерзкий как всегда.
— Что? — спросил Гарри, пытаясь представить, что еще такого ужасного он мог сотворить.
— Ну, ты направлялся за стол к рыжему нищеброду и…
— Не смей его так называть! — рявкнул Гарри.
— Извини? Я всего лишь хотел пошутить! Ты сам так его окрестил и зовешь уже больше шести лет.
«Спокойно, Гарри, держи себя в руках. Вспомни, что сказал тебе Дамблдор: здесь ты — сволочь».
— Да, но так могу называть его только я! — ответил он, вызвав шквал ликования за столом.
— Вот это наш Гарри! — воскликнула Панси, взъерошив ему волосы.
— Да мой господин, мы знаем, что некоторые экземпляры предназначены только для Вашей личной охоты! — добавила Милисента.
— Ну, наконец-то, — пробормотал Крэбб, набив рот шоколадным пудингом.
Одна только мысль билась в голове Гарри: «Кто же я такой в этом Хогвартсе? Боюсь, я не хочу этого узнавать!».