Не так, как кажется

Глава 9. Первые прояснения.

— Аааах! — простонал Драко в нескольких метрах от Гарри, который приподнялся, чтобы встретиться с полным боли, но от этого не утратившим ненависти, взглядом слизеринца.
— Знаю, знаю, но это необходимо, — прошептала мадам Помфри и внезапно дернула Драко за руку.
Леденящий душу вопль заполнил комнату, заставив Гарри содрогнуться, — столько в нем было страдания.
— Сожалею, мистер Малфой, — проговорила мадам Помфри, помогая юноше подняться с пола, куда он упал, не удержавшись на ногах.
— Вы меня обманули, — еле выговорил Малфой, смахивая покатившуюся по щеке слезинку.
— У меня не было другого выхода. Если бы я предупредила, Вы не дали бы мне это сделать, Вы всегда слишком напряжены. Я предупрежу Ваших преподавателей.
— Больно, — простонал Драко, сжимая руку в кулак.
— Потерпите, я намажу плечо вот этой мазью, и к вечеру боль уменьшится.
Блондин кивнул и медленно направился к одной из кроватей, стоящих в комнате. Мадам Помфри помогла ему опуститься на кровать, расположенную рядом с Гарри.
— Я сейчас вернусь, только возьму бальзам для Вашего плеча, — с этими словами она исчезла в своем кабинете, оставив юношей наедине.
— Ты как? — мягко спросил Гарри и, не дождавшись ответа, продолжил: — Если хочешь… — брюнет запнулся, остановленный презрительной улыбкой Малфоя.
— Заткнись и оставь меня в покое, хватает того, что я сижу здесь в твоем обществе.
Гарри казался обиженным подобной отповедью и лишь грустно вздохнул.
— Какого гоблина, Поттер! С каких это пор ты стал таким заботливым? Будь так любезен, продолжай меня ненавидеть как раньше.
— Я не испытываю к тебе ненависти, — успел только сказать Гарри, прежде чем медсестра вернулась в палату и вновь прервала их разговор.
— Вот и я! — воскликнула она, приближаясь. — Мистер Малфой, я помогу Вам снять рубашку, нужно поменять повязку.
Слизеринец кивнул и стиснул зубы. Через минуту он сидел на кровати, раздетый по пояс. Гарри не мог оторвать жадных глаз от гибкого и совершенного тела, немного худощавого сейчас, но от этого не менее привлекательного. К реальности его вернули стоны блондина, заставляя его сердце сжиматься от непонятной боли.
«Невероятно, я сижу здесь и сочувствую ему! И к чему мы придем в итоге? Это же Малфой! Тот самый, который унижал и оскорблял меня на протяжении нескольких лет, единственный, кому удается достать меня до печенок, кто может мимоходом ранить меня, невоспитанный, надменный, отвратительный и … чертовски притягательный», — вынужден был добавить в конце Гарри, отводя взгляд и ощущая, что щеки полыхают алым пламенем.
— Готово, — сказала мадам Помфри, фиксируя повязкой руку на груди Драко, и добавила: — Вам необходим полный покой, не шевелитесь, и если что — зовите меня.
— Но…, — попытался возразить Малфой и осекся, увидев, как медсестра помрачнела.
— Молодые люди, не сердите меня. Я запрещаю Вам обоим двигаться. Вы останетесь здесь и будете отдыхать, а я приду чуть позже и проверю.
Гарри кивнул, в то время как слизеринец пробормотал что-то неразборчивое, но очень похожее на ругательство. Медсестра удовлетворенно кивнула и вышла.
Гнетущая тишина воцарилась в комнате, где два юноши смотрели в разные стороны, старательно игнорируя присутствие друг друга. Драко первым нарушил молчание:
— Что значит, ты не испытываешь ко мне ненависти? — Поттер вздрогнул и не ответил. Он боялся этого вопроса. — Ты глухой или притворяешься? Я спросил, что значат твои слова?
Гарри пристально посмотрел ему в глаза: — Не думал, что их так сложно будет понять.
— Поттер, не держи меня за дурака!
— Хоть ты мне и не веришь, но я повторю: Я НЕ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Мне претит твоя хамская манера поведения, но я никогда не испытывал ненависти к тебе.
— И что, я должен растаять от счастья и порадоваться вместе с тобой? — Холодно спросил блондин.
— Не помню, чтобы я тебя об этом просил. Ты спросил — я ответил. Все! — Сказал брюнет, скрывая разочарование.
— Почему? — Помолчав, спросил слизеринец.
— Что — почему?
— Почему ты не ненавидишь меня?
— Что за идиотский вопрос? Почему я должен?
— Потому что я тебя ненавижу! Почему бы тебе не чувствовать то же самое?
— Ты больной, Малфой! Тебе лечиться надо.
— У меня одна головная боль — ты! — Огрызнулся блондин.
Гарри глубоко вздохнул, стараясь сдержаться, но не смог: — Да что ты? Можно узнать, какого гоблина? Я согласен, между нами никогда не было дружбы или приязни, но я не думаю, что мог чем-то так смертельно обидеть тебя!
— Это ты так думаешь!
— А ты не объясняешь причин! Ты обижаешься, и это причиняет боль, — выпалил Гарри, в ту же секунду пожалев о сказанном. Скажем так, он совсем не следовал советам другого Драко.
— Расскажи мне о своем думоотводе, и я расскажу, почему терпеть тебя не могу.
— Но это шантаж!
— Называй, как хочешь. Но я не вижу причин, почему я должен быть откровенным с тобой, если ты не делаешь того же.
Гриффиндорец на минуту задумался, потом сказал: — Согласен. Что ты хочешь знать?
— Что это было?
— Воспоминание, — объяснил Поттер.
— Клянешься? Я бы так не сказал.
— Тогда уточни свой вопрос, — парировал Гарри и в свою очередь спросил: — Что я тебе сделал?
— Ты убил Волдеморта, — услышал он в ответ. И пока он оторопело молчал, Драко задал следующий вопрос: — Воспоминание о чем, и где это было?
— Не может быть, чтобы ты сожалел о смерти этой твари! — Взорвался Поттер.
Гарри порывался сказать что-то еще, но Драко перебил его: — Ответь на мой вопрос!
— Какой вопрос? Ты не можешь так думать на самом деле!
— Quid pro quod, Поттер! Ты — мне, я — тебе. Отвечай! — холодно осадил его Малфой, повторяя вопрос.
Гарри сжал кулаки и ответил: — Хогвартс, твоя комната.
— Но это невозможно! Ты никогда не был в моей комнате. Это сон?
— Волдеморт был сумасшедшим убийцей. Я не верю, что ты разделял его бредовые идеи о мировом господстве, — еле выговорил все еще шокированный Поттер. — Неужели ты в самом деле хотел стать Пожирателем?
— Нет! — Ответил Драко и сразу же задал следующий вопрос: — Если это не сон, то что это?
— Нет?! Так чего же ты бесишься от того, что он мертв? — Брюнет вскочил, но тут же застонал от резкой боли в спине.
— Сейчас моя очередь, Поттер. Соблюдай наш уговор.
— Да какой к боггарту уговор! Ты говоришь, что жалеешь о смерти сумасшедшего убийцы, но при этом не собирался становиться Пожирателем. Может, пояснишь, при чем здесь я?
— Отвечай на мой вопрос! — Закричал блондин. — Что это был за момент между нами?
— Особенный момент! Доволен? Момент, который навсегда останется в моем сердце. Хотя ты не поймешь, ты слишком многого не знаешь.
— Чего я не знаю? Объясни ради Мерлина! — Драко проклинал Поттера за то, что тот заставил его почувствовать себя таким уязвимым.
— Если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь, — сердито ответил тот.
— Попробуй!
— Чего ради? Почему я должен это делать?
Слизеринец на миг заколебался: — Потому что ты мне должен.
— Я тебе должен? Я тебе ничегошеньки не должен!
— Ты должен мне мое будущее, мою жизнь. Поэтому отвечай или клянусь, ты пожалеешь!
— Что… что ты говоришь? Малфой, какого дьявола ты имеешь в виду? — не получив ответа, гриффиндорец закричал во всю силу легких: — ОБЪЯСНИ, ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?
— Я жду, Поттер, — прошептал Драко, напоминая собеседнику их уговор, — я весь внимание.
— Молния, — глубоко вздохнув, начал Гарри.
— В тебя она, к сожалению, не попала. Это я уже знаю, — саркастично прокомментировал Драко.
Он успел увидеть только грустную улыбку, мелькнувшую на губах Поттера, который покачал головой и прошептал: — Какой же ты все-таки ублюдок. Никогда не изменишься, да?
Гарри отвернулся.
— Какого хрена, Поттер! Ты обещал мне все объяснить, не смей отворачиваться! — взбешенно рявкнул Малфой, — Повернись и рассказывай!
— Я передумал. Извини, я хочу спать, — спокойно ответил брюнет, закрывая глаза и мысленно приказывая себе не принимать близко к сердцу слова Драко.
— Что… но ты… Пот… ты не можешь… — в бешенстве бормотал блондин, не в силах совладать с собой от такой наглости со стороны гриффиндорца. — Я с тобой разговариваю, не смей меня игнорировать! — Наконец завопил он. — Ты чертов ублюдок, лжец и…
Драко неловко сполз с кровати, морщась от сильной боли в поврежденной лопатке, и кое-как доковылял до кровати Гарри с твердым намерением заставить своего врага смотреть на себя.
— Какого… — брюнет повернулся, почувствовав, что слизеринец сел на край его кровати.
— Да как ты смеешь не обращать на меня внимание? — Прошипел Малфой, хватая Поттера за воротник пижамы и приближая свое лицо к его.
Гарри почувствовал резкую боль в спине, когда постарался освободиться из малфоевской хватки, но слизеринец не собирался отступать.
— От…вали, Мал…фой, — пропыхтел гриффиндорский ловец, с силой отпихивая блондина. Тот потерял равновесие, отлетел к своей кровати, ударившись больным плечом, и сполз на пол. С бледных губ сорвался стон боли и поток ругательств совсем нелестного для гриффиндорца содержания.
Встревоженный Гарри с трудом встал с кровати и опустился на колени рядом с лежащим Малфоем, который перемежал стоны с проклятиями в адрес того дня, когда они впервые встретились.
— Подожди, я помогу, — брюнет старался не обращать внимания на волны боли, пронзающей позвоночник.
— Отвали, Поттер, обойдусь без твоей помощи, — простонал слизеринец.
— Не стервеней, Малфой. Мне тоже не очень весело стоять здесь, согнувшись в три погибели. Обопрись на меня, я помогу тебе подняться.
— Не нужна мне твоя помощь, придурок!
— А ты слизеринский хорек!
— Ненавижу! — С этими словами блондин все же оперся на плечо Гарри, который с трудом сдерживая крик и сжав зубы, помог ему подняться и упасть на кровать.
— Я знаю, — прошептал брюнет, опираясь на матрас руками и стараясь прийти в себя.
В этот момент кулон снова осторожно выглянул из-за воротника его пижамной куртки и мягко запульсировал. Привлеченный теплым зеленым светом Драко поднял глаза, и прежде чем Поттер успел среагировать, схватил камень и сжал в ладони, снова увидев вспышку чужих воспоминаний.
… — Как же я хочу, чтобы поговорить с ним оказалось также легко, как с тобой! — воскликнул Гарри, вновь погружаясь в свои мысли. — Как заставить его поверить?
Слизеринец заулыбался:
— Покажи ему воспоминания, заключенные в думоотводе. Ты можешь выбрать нужные тебе.
— Но я не могу забрать его отсюда!
— Конечно, ты можешь. Мы с моим дорогим мистером Поттером храним наши воспоминания в сердце, поэтому кулон тебе будет полезнее, чем нам…
и еще…
— Стоп! Драко Малфой из моего мира — это не ты. Он не разговаривает со мной, а только орет, оскорбляет, ранит. Он ужасный, невыносимый, отвратительный и…
— Он тебе нравится!
Гарри замолчал на полуслове, потеряв дар речи, утонул в глубоких серых глазах, которые, казалось, проникали в самую душу, и отвел взгляд.
— Согласись, в нем есть что-то, что привлекает и интригует тебя.
— Я… не… — щеки Гарри окрасились в нежно-розовый цвет.
— И не возражай, твой Драко не так уж отличается от меня. Просто ты видел лишь его темную сторону, только сумрак и тени, но настало время увидеть его свет.
— И как я это сделаю, если он меня избегает?
— Думаю, ты должен рассказать ему о моем отце, — не колеблясь, ответил сероглазый слизеринец.
— Да он мне ни за что не поверит! И что я ему скажу?...
Гарри отпрыгнул сторону, и кулон выскользнул из пальцев Драко, унося с собой чужие воспоминания. Задыхаясь от ужаса, блондин смотрел на своего вечного врага, а потом совершенно другим тоном спросил:
— Это ведь были мы… Опять вместе... Но… но это невозможно. Пожалуйста, объясни мне.
Впервые за шесть с лишним лет Драко Люциус Малфой вежливо просил о чем-то Гарри Джеймса Поттера. Легкий намек на извинения, прозвучавший в его словах, погасил ярость Гарри. Удивленно сверкнув глазами, он сел на кровать рядом со слизеринцем и почти шепотом объяснил:
— Я побывал в другом измерении. Знаю, в это трудно поверить, но я побывал в параллельном мире, где также существуют маги и магглы, и где Пожиратели служат Темному Лорду.
— Но это невозможно, — ошеломленно пробормотал Драко.
— Поверь мне, это правда. Там вещи очень похожи на наши, но все как бы … наоборот.
— Наоборот? Что ты хочешь этим сказать?
Поттер вздохнул и, собравшись с силами, пояснил: — В том мире нам столько же лет, сколько и здесь, мы учимся в Хогвартсе и дружим. А еще мы оба слизеринцы.
— Что? Ты шутишь?
— Нет, даже не думал. Ты сам видел эти воспоминания.
— Ты — слизеринец? Это немыслимо, — с отвращением поморщившись, переспросил Драко.
— Почему? На первом курсе Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я попросил ее не делать этого, — воскликнул Гарри, обиженно глядя на собеседника.
— Тебя в Слизерин? Гарри Поттера к отвратительным и подлым слизеринским гадам? Да ты же эмблема своего факультета — символ отваги и добродетели! Не смеши меня, ты не мог попасть к отверженным этой школы. Только не ты — Спаситель магического мира.
— Но это так! Хочешь — верь, хочешь — нет, но Шляпа сказала следующее: «Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… ».
— И почему ты отказался?
— Ты действительно хочешь знать это?
— Да, Поттер! Я определенно хочу знать, что послужило идиотской причиной того, что ты отказался учиться на благородном факультете Салазара Слизерина.
— Ты, Малфой!
Драко вытаращил глаза и застыл, не дыша, как будто кто-то без предупреждения ударил его кулаком в живот, потом с трудом проговорил:
— Я?! Ты серьезно? Но почему я? Мы ведь даже не были знакомы.
Гарри застонал от боли, пронзившей спину и шею, и пристально глядя блондину в глаза, спросил: — Ты забыл, да? Нашу первую встречу в салоне мадам Малкин на Диагон-Аллее?
— У мадам Малкин? Ты имеешь в виду, когда мы пришли туда примерять школьную форму? Я же не знал, что это ты, и, лягни тебя гиппогриф, Поттер, мы же были совсем детьми. Нам было по одиннадцать лет, и не может быть, чтобы у тебя сложилось такое отвратительное мнение обо мне только на основании нашего короткого разговора.
— Да мне бы хватило бы и половины. Ты был такой противный, когда хвастался, что твой отец в соседнем магазине покупает тебе учебники, а мать пошла выбирать волшебную палочку, и ты еще ликовал по поводу того, что потом вы пойдете смотреть гоночные метлы. «Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу», — сказал ты.
— Поттер, нам же было по одиннадцать лет!
— Ты так гордился тем, что многие поколения твоей семьи учились в Слизерине, и говорил, что уйдешь из школы, если попадешь в Пуффендуй.
— Послушай, но я же был несмышленым мальчишкой, убежденным, что… — Драко осекся и отвел глаза.
— Я так себя неловко чувствовал. Ты спрашивал о таких вещах, о которых я не имел понятия: факультеты, квиддич, метлы… То чего я не знал, но так хотел иметь возможность стать частью всего этого. Ты спросил, почему меня сопровождал Хагрид, и где мои родители. Это ты хоть помнишь?
— Нет, не помню.
— А для меня все как будто было вчера. Я ответил, что мои родители умерли, и ты без малейшего сожаления спросил, были ли они такими же, как мы, то есть тоже волшебниками. Потом ты пустился в рассуждения о том, насколько тебе не нравится, что магглорожденные тоже могут учиться в Хогвартсе.
— Не может быть, чтобы из-за этого ты отказался стать слизеринцем, — прошептал Драко, опустив голову.
— Скажем так, первое впечатление о тебе не было фантастически прекрасным.
— Невероятно, — пробормотал Драко, на мгновение прикрывая глаза.
— Если добавить к этому то, что ты оскорбил Рона в Хогвартс-Экспрессе, думаю, ты не осудишь меня за то, что я не хотел иметь с тобой ничего общего.
— Это твоя проблема, Поттер, не моя! Ты сам не знаешь, что потерял, — воскликнул задетый за живое Драко, понимая, что его поведение было далеко от идеала, но не желая в этом признаваться, особенно теперь.
«Малфой не должен и не может проявлять слабость», — сколько раз он слышал эти проклятые слова от своего отца. Несколько минут юноши хранили молчание и не смотрели друг на друга. Гарри первым прервал паузу, поднявшись и направляясь к своей кровати.
— Ты куда? — удивленно спросил Драко.
— Если позволишь, Малфой, я с ума схожу от боли. Может, ты и забыл, но у меня травма головы и позвоночника, и мне нужно лежать.
— Ложись сюда, но не уходи.
— Куда «сюда»?
— Сюда, — Драко подвинулся, освобождая брюнету место рядом с собой. Увидев, что гриффиндорец впал в ступор от его слов, Драко воскликнул: — Прекрати пялиться, Поттер, это не то, о чем ты подумал. Ты не в моем вкусе. Я просто хочу, чтобы ты продолжил объяснять мне то, что я увидел.
— Но я могу сделать это и оттуда, — гриффиндорец указал на свою кровать.
— Ну да, а потом ты заснешь, и все кентавру под хвост!
— Не смеши, сейчас одиннадцать утра. И вообще, нам будет неудобно вдвоем на одной кровати, — не согласился брюнет, делая еще один шаг к своей кровати.
— Ты обещаешь продолжить?
— Обещаю! — выдохнул Гарри, вытягиваясь на своем скромном ложе и не сдерживая вздоха облегчения.
— Итак, там ты был слизеринцем. И как тебе?
— Странно! Сначала мне было очень неловко. Я ведь ничего не знал о вашем факультете, еще меньше о вас, я не знал даже о том, где искать вход в вашу гостиную, и ты хорошо развлекся, подглядывая, как я называл пароль не перед теми картинами и статуями. — Драко улыбнулся, а брюнет продолжил: — Рад, что доставил тебе удовольствие. Но потом мне понравилось. Я узнал столько вещей о вас, которые даже представить себе не мог. Мне понравились подземелья. Думаю, я не удивлю тебя, если скажу, что там есть волшебные окна, сквозь которые в ваши комнаты льется солнечный свет. Я думал, что вы живете в сумраке.
— Как мерзкие твари из сточных канав, — добавил Малфой, слегка качнув головой. — По школе ходит столько слухов о нас, один хуже другого, и ни одному из вас никогда не было интересно — правда ли это.
— Вы тоже не стремитесь просветить нас.
— Можно подумать, что вам есть до этого дело.
— Только избавь меня от попыток обвинить во всем нас, — сухо возразил гриффиндорец. — Вы повернуты на своей исключительности.
Драко презрительно сморщился и потом спросил: — Ты говоришь, что там мы друзья. Насколько близкие?
— Очень близкие.
— Как я и Блейз?
— Да, и даже больше.
— Поверить не могу. Там, наверное, и правда все перевернуто с ног на голову. Достаточно того, что мы дружим. Что еще?
— Представь, я терпеть не мог Рона и Гермиону, и они платили мне взаимностью, дружил с Блейзом, Панси, с тобой… Я был шокирован.
— Как ты их назвал? — удивленно спросил Малфой.
— По имени. Здесь прошло всего несколько часов, а там я провел два совершенно фантастических дня. Я узнал вас с другой стороны, и это было, мягко говоря, удивительно. Блейз великолепен, а Панси просто прелесть. Миллисента очень умная и забавная, также как и Крэбб с Гойлом. Нотт такой же придурок, как и здесь. А ты… ты совсем другой.
Драко выглядел ошеломленным, даже потрясенным. Он не верил собственным ушам. Услышанное казалось абсурдным и невероятным. Но он собственными глазами видел воспоминания, в которых он и Поттер действительно смеялись и беззаботно болтали, как настоящие друзья.
— Чем же я отличался?
— В тебе не было ни тени высокомерия, всегда улыбающийся, щедрый душой и готовый помочь всем, не только одноклассникам, но и тем, кто моложе.
— Здесь я делаю то же самое, просто не кричу об этом на всех углах.
— Правда?
— Правда, Поттер! Если не веришь, спроси у Блейза. Я занимаюсь дополнительно с отстающими первокурсниками по Нумерологии и Зельям.
Гриффиндорец вздохнул и сказал: — Возможно, все не так уж и отличается в обоих мирах.
— Возможно, все не так отличается, как тебе показалось, — отозвался Драко и, услышав как кто-то с силой распахнул дверь в больничный покой, добавил: — Быстро ложись, укройся с головой и притворись спящим.
— Зачем?
— Просто сделай это! — Приказал он.
— Но…
— Быстро! — Прошипел он, прежде чем знакомый голос манерно протянул:
— Драко, ты где?
Гарри юркнул под одеяло и притворился спящим, как ему и говорил Малфой, вздрогнув от явного страха в голосе последнего, когда он ответил:
— Здесь, отец, за ширмой.