Что если...

глава 12

Что чувствует человек, когда умирает? Многие говорят, что как будто летели по тоннелю с большой скоростью и в конце его видели свет. Это путешествие души. После полёта душа некоторое время находится в том месте, где умерло тело, и видит его со стороны. Душа испытывает шок, но постепенно понимает, что произошло. Потом к ней направляются души умерших родственников и друзей. Многие люди говорили, будто видели большое, очень светлое существо, которое приходило к ним. Душу встречают с любовью, ей помогают освоиться в новом мире.

Потом может произойти одно из двух — или обновлённая душа сможет вернуться в тело и начать жизнь заново, или уже никогда не вернётся обратно и устремится в новый для себя мир. Многие люди после смерти, но чудом выжившие, чувствовали себя обновлёнными, ведь они овладели новыми знаниями, которые не даны остальным. У таких людей часто меняется мировоззрение и восприятие мира, у них меняется отношение к смерти, они перестают бояться её. Однако, когда человек, побывавший в объятиях смерти, пытается рассказать близким о том, что с ним происходило, то испытывает затруднения в подборе подходящих слов. Действительно, ведь после смерти душа попадает в абсолютно новый для неё мир, и далеко не всё, что её окружает, можно назвать человеческими словами. Поэтому обычно от таких людей отмахиваются и не верят их рассказам. Да… Белый свет в конце туннеля. Как обычно звучит, но именно в туннеле Лиза и находится. Именно, что Лиза… в своём теле. Душа ведь у неё не мужская. Кричи - не кричи, тебя никто не услышит, а белый свет так и манит к себе, будто бы у него есть то, что так давно искала Андреяненко. И… она просто не может совладать с этим желанием, её засасывает в этот свет. И девушка пошла, медленно, но уверенно, не оглядываясь. Она не помнит никого, ни Иру, ни Коди её голову занял только свет в конце туннеля. Она бы и дошла до конца, если бы перед ней не встала мама. Да, именно мама. Такие же светлые волосы, как и у Лизы, острые черты лица и карие глаза с проблеском желтого. Женщина выглядела такой… умиротворённой, спокойной и уверенной. От неё даже какой-то свет исходил, а потом она заговорила. Таким мелодичным, почти певчим голосом: — Милая, ты должна бороться… Лиза смотрит на свою мать так безразлично, будто бы она её и не теряла вовсе. Будто бы она не умирала, а всегда была рядом с ней… и только белый свет был важен для неё, но что-то всё же не давало оттолкнуть женщину и пойти к своей цели.
— Енотик, послушай меня… ты должна бороться, ещё рано для смерти. Лиза  внимательно посмотрела на свою мать и попыталась улыбнуться… Но её лицо не слушалось. Просто не слушалось. Зато говорить она всё же могла. — Мама, пропусти меня. — Лиза, нет, ты ещё не прошла все испытания, которые заготовила для тебя жизнь. И это именно те слова, которые заинтересовали Андреяненко. Она несколько раз моргнула и заинтересованно посмотрела на лицо матери, которое стало куда-то исчезать, как в общем-то и тело. Просто растворяться в воздухе. — О чём ты? Постой!!! — Раз… два… три… разряд!!! — послышалось со всех сторон. Лиза громко закричала, когда её неожиданно потянуло назад. Прочь от белого света. — Ещё раз… Разряд!!! Всё тело девушки пробила дрожь, и туннель, как и свет, стали меркнуть, но Лизе нужно было ещё раз увидеть лицо матери. Она неожиданно вспомнила, что её мама умерла в авиакатастрофе, она вспомнила, сколько с ней не виделась, и ей нужно было просто обняться. Обнять эту женщину, ведь даже сейчас она не успела попрощаться с ней… даже сейчас. — Разряд!!! Сердце вновь забилось… медленно, но верно. Врачи облегчённо выдохнули, ведь многие из них потеряли надежду, только один…Андрей Кейн собирался спасти жизнь этому парню. Лиза была без сознания, но появилось дыхание, появилось сердцебиение, и доктор Кейн просто склонился над бледным лицом парня и прошептал: — Бог на твоей стороне, мальчик, на твоей. В операционную, быстро, и найти родственников! Никто не смел ослушаться. Все забегали как заведенные, а Лизу повезли в операционную…
***
Коди ворвался в больницу, сдерживая эмоции, как только умел. Ему позвонили всего каких-то пятнадцать минут назад, со словами, что ваш друг сейчас находится в больнице. Да, когда он подделывал документы, то решил указать себя в качестве контактного лица, ведь документы были сделаны как настоящие и только истинный профессионал смог бы догадаться, что это подделка. Андреяненко  подбежал к регистрационной стойке и пропыхтел: — Александр Батлер! Поступил к вам ночью, где он? — Здравствуйте, — спокойно сказала рыжеволосая девушка, — Так-с… Батлер. Да, он поступил к нам ночью с множественными рваными, ножевыми ранениями, недавно закончилась операция, и он находится в палате 143. А вы, собственно, кем ему приходитесь? Но Коди уже не слышал, он просто сорвался с места и побежал к сестре. Рыжеволосая стукнула себя по лбу, поняв, что сначала надо было задать вопрос, а потом уже говорить, где лежит Батлер, но… думаю, ничего не случится. Сердце у старшего брата билось о грудную клетку, холодный пот тёк по лицу, а коленки подкашивались. Что случилось с Лизой? Почему она не смогла постоять? Всё вертелось в голове, каждая мысль сменялась другой за секунду, и когда Коди только добежал до палаты, через окно увидел… Она, ну, то есть он, лежал на больничной койке, из вены торчала иголка, а вокруг было установлено множество аппаратов жизнеобеспечения… Сердце упало в пятки, и он просто попятился назад, пока не упёрся в стенку. Лицо побагровело от злости на тех, кто это сделал, а потом появилась паника… Что он скажет Ире? И вообще, стоит ли говорить ей? — Здравствуйте, — уставший голос привёл Коди в себя. — Вы, наверное, и есть тот самый друг, которому стоит звонить в случае ЧП? Коди  повернул голову в бок и увидел средних лет мужчину с козлиной бородкой, где уже виднелись седые волоски. В уголках глаз были морщинки, как и на лбу, но там их было меньше. Мужчина протянул руку и устало улыбнулся. — Да, именно, это я, — хриплым голосом сказал Коди , пожав руку. — А вы… — Андрей Кейн. — Приятно познакомиться, доктор Кейн. Что с моим другом? — серьёзно спросил Коди, сцепив руки в замок. — О, сейчас с ним всё просто великолепно! Состояние нормализовалось, смерти не предвидится. Присядем? — Андрей  указал на стульчики. Старший-Андреяненко  кивнул и сел рядом устало плюхнувшегося мужчины… Было видно, что операция его измотала, но он доволен результатом. — А если быть серьёзным, мистер Андреяненко , — Кейн резко выпрямился и твёрдо посмотрел в глаза Коди. — Ваш друг просто любимец Бога. — О чём Вы? — старший брат напрягся. Врач улыбнулся и покачал головой.
-ваш друг должен быть мёртв, — серьёзно начал доктор. — Когда его только привезли, у него остановилось сердце… Ну, дальше всё пошло по заученной теме. Дефибриллятор и уколы адреналина, но ничего не могло завести сердце этого парня. Семь минут… Семь минут он был мёртв, и все потеряли надежду, пока я последний раз не дал разряд. И этот разряд его спас… — Коди закрыл глаза и обхватил голову руками. — Помимо этого, ваш друг потерял очень много крови… но он всё-таки выдержал операцию и переливание. — Андрей  похлопал Коди по плечу. — Скоро будет как огурчик! — Спасибо Вам… — прохрипел старший брат, смотря в пол. — Не меня вам благодарить надо, а Бога… Хоть я в него и не верю, но этот случай явно не без его вмешательства. — Андрей  встал со стула. — Вы можете к зайти в палату, но ненадолго… он ещё слаб и под наркозом. — Спасибо…
***
18 часов спустя… Лиза медленно открыла глаза, стараясь не двигаться, ведь всё тело просто нещадно болело, каждая его клеточка. Хрип вырвался изо рта, и девушка еле смогла сглотнуть слюну, ведь горло ужасно пересохло. Из головы никак не выходил туннель, свет и… мама. Боже… Это всё похоже на сон, но это не сон, ведь она сейчас явно в больнице и на улице ночь или вечер. Сколько она проспала? Кто-нибудь знает из родных о ней? Анлреяненко постаралась поднять руку, но громко застонала, когда почувствовала, как грудная клетка просто начинает разрываться от нагрузки. Боже… Как она вообще оказалась в больнице? Всё такое мутное… Ясно помнится только то, что в неё втыкали нож и не один. Боже, как болит тело… — В…во…ды, — просипел Алекс и громко закашлял, жмурясь от ужасной боли везде, а особенно в грудной клетке, в районе сердца.