Харизматичный убийца.

XXIV

　Ложь. Ложь. Ложь. Такая прекрасная и сладкая ложь. Красивая и упоительная. Ложь, в которую хотелось верить.

　Элеонор сидела в кабинете Уильяма Хиггинса и держала в руках уже остывшую кружку с кофе. Что было правдой? Что было ложью? Какая жизнь была настоящей? Она не могла найти ответы на эти вопросы. На ней все еще было изумрудное платье, которое ей подарил муж. На ней все еще были серьги, которые она так любила. Но были ли, и они реальными? Или же это очередная иллюзия?

　Нел не могла понять, как она упустила все это из виду. Не могла понять, как не заметила этого раньше. Хотя, она не одна такая. Многие не замечают очевидных вещей. Была ли эта девушка глупа? Нет. Вовсе нет. Она была влюблена и слепо следовала за человеком, который разбил ее сердце. «Чем старше вы становитесь, тем больнее вам будет. Позвольте разбить вам сердце.» Возможно, Томас был прав тогда. Возможно, разбитое сердце приносит меньше боли, когда вы юны. Сейчас же было очень больно. Девушка пустым взглядом смотрела на кружку и не могла даже моргнуть. Она словно оцепенела. Нел слышала, как кто-то ходит по коридору, слышала, как открываются и закрываются двери, слышала, как за окном разносится пение птицы. Все это не имело значения. Все это казалось лишь пустыми звуками, а ей хотелось просто побыть в тишине. Как часто люди не замечают дурных привычек своих возлюбленных? Как часто они предпочитают не замечать? Она не замечала. Не видела. Или просто не хотела это видеть. Томас был идеальным мужем, прекрасным мужчиной. Возможно, эта оболочка и покорила ее сердце. Под восхитительным образом истинного джентльмена скрывался человек, которого она вовсе не знала. Человек, который делал ужасные вещи.

　— Как вы, Элеонор? – спросил Уильям, присаживаясь рядом с поникшей девушкой. – Мне очень жаль, что все так произошло.

　— В этом нет вашей вины, – монотонным голосом ответила Нел и, наконец, несколько раз моргнула. – Это не ваша вина.

　— Я даже не знаю, что и сказать сейчас.

　— Да, я тоже.

　Элеонор отставила кружку и потерла переносицу. Она больше не плакала, но щеки все еще жгло из-за соленых слез. Казалось, что на ее коже появились ожоги и теперь все ее лицо покроется ужасными волдырями.

　— Я могу его увидеть?

　— Он все еще на допросе, Элеонор. Не думаю, что вам стоит видеть его таким.