Путешествие Сакуры Харуно

главс 14. Если Бог есть...

      Во сне забываешь обо всех проблемах: об отчаянии, беспомощности, страхе, горечи, слезах и тоске. И во сне все реальное кажется сказочным, в некоторых моментах жутко приятным. Сегодня мне снилось, как мама гладила меня по голове, что-то шепча на ухо. Казалось, что все, что происходило со мной – чушь, бред, чья-то злая шутка. И я поверила. Нельзя было не поверить всему этому. Во сне я улыбалась, только сильнее прижимаясь к ее коленям, чувствуя, как ее пальцы запутывают мои и без того лохматые волосы, я слушала ее спокойный, слегка хрипловатый голос, отказываясь просыпаться. Ведь реальность порой очень страшная.
Сегодня я почувствовала себя маленьким беззащитным ребенком, которого все в один миг бросили. Неужели это правда? Действительно ли они меня бросили, забыли? Списали, как просроченное молоко в магазине, как старую вещь, которая уже никогда не станет важной частью жизни? Бога нет, если это и в самом деле происходит. И с этой мыслью пришла и боль. Жар по всему телу. Это и заставило меня вернуться в реальность. Это и заставило... отказаться от всех мыслей и почувствовать ужас настоящего. Я тихо застонала, прикладывая ладонь ко лбу и поворачиваясь на бок. Доски неприятно скрипели под моим телом, будто бы специально так громко, чтобы разбудить, привести в чувства. Я только хмурилась, утыкаясь носом в пол и вдыхая запах крови, древесины, грязи и трупа. Труп... Я распахнула глаза, стараясь как можно скорее настроиться на волну этого мира. Мозг совершенно отказывался работать, а я будто бы даже не собиралась сопротивляться ужасным последствиям неизвестного зелья. Перед глазами вновь все поплыло, а кровь еще сильнее забурлила в венах, желая прорваться наружу как фонтан. Было бы забавно посмотреть, как моя же кровь меня и разорвет на куски. В ушах раздался оглушительный звон, и я повалилась на пол, закрывая лицо руками. Черт, не люблю быть беспомощной, но все настроено против меня. И верно: я ведь не часть этого мира, времени, меня вообще не существует. Выходит, я противлюсь самой природе? Разве такое возможно? Кто знает... Но если я здесь уже умираю, то шанса на спасение у меня и не может быть.

- Не бойся... это не больно, - раздался чей-то хрип совсем близко, а потом чья-то рука легла мне на голову.

Знаете, испуг даже от боли избавит на некоторое время. С диким криком я отскочила от стола, отползая как инвалид к дверному проему. Сердце колотилось в груди, а мне приходилось лишь изредка делать глубокие вдохи, царапая ногтями кожу на ногах, чтобы как-то привести себя в порядок. Девочка на столе лежала практически неподвижно, только рука парила в воздухе, стараясь проверить, что мир реален, и это не какая-нибудь райская выдумка или иллюзия. Здесь все настоящее: и боль, и ненависть, и смерть. Да, даже она. Ее голубые глаза со страхом и интересом смотрели на меня, а по моей спине то и дело, что пробегались мурашки, будто бы сжигая своими маленькими лапками всю кожу. Я зашипела от неприятного ощущения, слегка вздрагивая и все еще прижимаясь к дверному косяку. К удивлению, девочка со стола не встала. Только ее синяя рука, постепенно приобретающая живой оттенок, все еще неуклюже ощупывала стол. Она хмурилась, сжимала губы, наверняка сдерживая плач, который был вызван ее беспомощностью. Я только вздохнула, понимая, что она действительно не опасна для меня, если я не буду к ней приближаться. Впрочем, Индра, кажется, так и говорил. Я закрыла глаза, слушая свой беспомощный стук сердца, а потом, собравшись с силами, аккуратно встала, хватаясь руками за стену, будто она была какой-то невидимой опорой. Птицы защебетали за окном, и я осторожно приблизилась к нему, удачно миновав операционный стол. На небе только-только вставало солнце. Небосвод был по-прежнему розовым, красивым, родным. Все-таки небо и солнце остались прежними. И это не изменилось ни капли. Я нахмурилась, стараясь прислушаться: нет ли в доме еще кого, кроме нас, но вокруг была просто мертвая тишина. Индра ушел, по всей видимости. Все-таки с ним было немного спокойнее... Я повернулась к девочке, рассматривая ее со спины. Несколько неудачных операций, точнее несколько зашитых ран, неаккуратные рубцы на спине и шее, грязные волосы, бывшие когда-то белыми, красивыми, шелковыми... Во что ее превратили эти люди... Я еще раз взглянула не ее тело, подметив, что она, должно быть, не может двигаться из-за того, что что-то не так ей пришили. Дело поправить можно, если бы я была в норме.