Агент Се Лянь

Глава № 4. Мой дорогой напарник, ты в опасности

Се Лянь выскочил из кровати, попытался как был проскочить в дверь мимо Хуа Чэна, но тот поймал его за талию, потащил обратно, вкрадчиво уговаривая:

— Все хорошо. Ничего не было. Гэгэ просто был не в себе вчера.

— Прости, Сань Лан! Видимо, мне совсем пить нельзя! Был только один стакан и... — Се Лянь, наконец, заметил на сгибе локтя синяк, а в центре — точку. След от укола. Это так поразило его, что он замолчал, послушно сел на кровать и, опомнившись, в одно движение завернулся в одеяло как в кокон. Хуа Чэн снова был в шелковом красном халате, но Се Лянь посчитал, что сам он выглядит не менее неприлично, чем друг — и не стал просить, чтобы тот переоделся. — Что со мной было?

— Один шот, гэгэ. Что бы там ни было, людей не уносит с одного шота. Я успел забрать тебя на парковке. Тот человек сбежал. То, что тебе дали, не было простым ликером. Вчера я приказал взять у тебя анализ крови.

— Что я делал на парковке? — спросил Се Лянь удивленно, внутренне холодея от предположений. Хуа Чэн сел на кровать рядом с ним, погладил по голове и ответил сквозь сжатые зубы:

— Собирался садиться в его машину.

Се Ляню показалось, что он задыхается. Накатила тошнота, потом стыд. Как он мог быть так беспечен? Действия, которые вчера казались ему безобидными, теперь представлялись верхом безрассудства. Пить то, что предложил человек в клубе? Что с ним сделали бы, если бы увезли?

Хуа Чэн продолжал гладить его волосы, успокаивая, словно ребенка.

— Я ищу его. Если гэгэ захочет отомстить или выспросить у него что-то. Если тот человек проворачивал это еще где-то... В клубе его видели впервые. Прости, что оставил тебя одного.

Се Лянь сгорал от стыда. От того, что, даже расследуя сложнейшие дела, попался на такую ерунду. Сам едва не оказался жертвой.

— Кто меня раздел? — спросил Се Лянь.

— Прости, штаны помог снять я. Дальше ты сам. Тебе было душно.

Се Лянь нырнул полностью в кокон из одеяла, закрывшись с головой. Хуа Чэн задумчиво погладил этот кокон по спине, потом внезапно сказал:

— Гэгэ не омерзительный. Не жалкий. И не неудачник. И я не притворяюсь, что люблю гэгэ, чтобы его не смели трогать.

Се Лянь недоверчиво показал из своего кокона один глаз, переспросил:

— Что?

— Ты много говорил вчера, — пояснил Хуа Чэн. Се Лянь снова спрятался, и на этот раз из-под одеяла донёсся его приглушенный крик. — Ты всегда можешь спросить меня, если что-то кажется тебе непонятным. Не бойся задеть, смутить или вызвать у меня отвращение. Этого никогда не будет. Я всегда буду преданным поклонником гэгэ.

Очень скоро в коконе стало нечем дышать, и пришлось освободить хотя бы голову. Краска с лица Се Ляня переходила на уши и шею, он неуверенно начал:

— О чем я говорил вчера? Погоди... Для начала — я не пытался сделать что-то странное?

— Что именно ты считаешь странным? Для меня вовсе не странно, что гэгэ тянуло целоваться. В конце концов, я сам предлагал не так давно.

Се Лянь закрыл уши руками, одеяло сползло ниже. Но он все равно слышал, как Хуа Чэн продолжил:

— Гэгэ просил ничего не делать, пока он пьян. Но я и не стал бы. У меня хватает совести не пользоваться состоянием гэгэ.

— А я сам что-то делал? — осторожно спросил Се Лянь, полагая, что не хочет знать ответ, но и бегать от фактов не мог.

— Нет, — ответил Хуа Чэн и Се Лянь понял, что он соврал — только чтобы его успокоить. Он схватил подушку, уткнулся в нее лицом и прокричал снова. Хуа Чэн терпеливо гладил его по спине.

Он думал, что в его же клубе Се Лянь в безопасности. Безопасность эта вылилась только в то, что Хуа Чэна предупредили вовремя — агент почувствовал себя нехорошо и кто-то вызвался отвезти его домой. Хотя Се Лянь приехал в клуб с Хуа Чэном. Несмотря на то, что передали ему оперативно, Хуа Чэн поймал их уже на парковке — человек в белом открывал дверь машины, а Се Лянь говорил ему что-то, пока просто стоя рядом. Тогда и в голову не пришло, что нужно перехватить чужака, поймать, сорвать маску. Не до того было — Хуа Чэн похолодел, просто представив, что сейчас Се Ляня впихнут в машину и исчезнут вместе с ним. Поэтому он только позвал — осторожно, словно окликал лунатика, стоящего на краю крыши. И Се Лянь радостно бросился к нему, в то время как человек прыгнул в машину и уехал.

Ее номера не существовало, этого человека никто не знал. Хуа Чэн хотел обеспечить Хэ Сюаню и Се Ляню безопасную площадку для разговора, но вместо этого подверг агента опасности. И хотя это мог быть кто угодно, начиная от их врагов и заканчивая просто маньяком, который постоянно проворачивал эту схему, Хуа Чэн был уверен — он смог отобрать Се Ляня у Белого бедствия.

Сразу после этого, отдав распоряжения своим людям, Хуа Чэн взял одного из подчиненных в водители и приказал везти их домой. Он хотел присмотреть за агентом, потому что уже тогда подозревал, что его отравили — и хотел убедиться, что с Се Лянем все будет в порядке. Пока Хуа Чэн заканчивал с приказами, Се Лянь спокойно сидел в углу на пассажирском сиденье, и вроде бы даже дремал. Но стоило Хуа Чэну подсесть к нему и скомандовать водителю: «Домой», — как Се Лянь, выкрикнув: «Смотри, как могу!» — оказался на коленях Хуа Чэна. Они сидели лицом к лицу, Се Лянь — поставив ноги по обе стороны от бедер Хуа Чэна и с озорными искорками в глазах ловил его реакцию. Когда Хуа Чэн только приподнял бровь, Се Лянь, изобразив расстроенное лицо, наклонился и поцеловал. Хуа Чэн не сдержался, обнял его за бедра. Водитель сделал вид, что ничего не происходит.

На вторую минуту до Хуа Чэна дошло, что это не совсем честно и он пересадил Се Ляня обратно на сидение, со всем сбереженным спокойствием произнеся:

— Гэгэ пьян.

Се Лянь, который хотел было сопротивляться, понял, кивнул и спросил:

— А когда я буду трезв?

— Если захочешь, — разрешил Хуа Чэн и тогда Се Лянь снова перешел в атаку — встал на четвереньки на сидении и, жарко дыша в ухо Хуа Чэну, спросил:

— А Сань Лан захочет?

Кто угодно посмеялся бы над этим — Се Лянь вел себя как подросток, который пытался казаться опытным, хотя у него на лбу все было написано. Но Хуа Чэну не было смешно. Он чувствовал, как закипает, что ему надо выйти, подышать свежим воздухом, побыть одному. Но он не мог — все еще нужно было приглядывать за Се Лянем. По этой же причине агента он отвел в свою спальню. И раздеваться помогал так, чтобы ни в коем случае не коснуться кожи. Се Лянь рухнул спиной на кровать в расстегнутой рубашке и протянул к нему руки. Хуа Чэн, ощущая почти физическую боль от своих действий, набросил на него одеяло, закрыв с головой. Се Лянь подумал и согласился:

— Точно. Я пьян. Сань Лан не выносит пьяных?

К тому времени уже пришел доктор. Се Лянь с интересом наблюдал, как у него забрали кровь, и только после ухода врача спросил:

— Клонируешь меня?

— Как ты себя чувствуешь?

— Легко, — кивнул Се Лянь. — Ты разве не идешь в кровать?

— Нет, не сегодня. Но я побуду рядом.

Се Лянь задумчиво покивал, прежде чем заговорить уже не так радостно:

— Я понимаю. Я тебя старше. Ты такой серьезный и влиятельный, а я... Извини. Я очень признателен тебе за то, что ты меня защищаешь, но иногда это очень больно.

— Что? — спросил Хуа Чэн и сел рядом, поверх одеяла. Он убил бы любого, кто сейчас попытался его отвлечь или войти в спальню.

— Я понимаю, что ты только изображаешь интерес. На самом деле Сань Лан уважает меня, а все эти поцелуи — просто театр. Предложения приехать и...

— Это было правдой, — поспешил ответить Хуа Чэн.

— Ты говоришь из жалости, — с улыбкой покачал головой Се Лянь.

— Гэгэ, как я должен доказать это? Если я с тобой пересплю — ты скажешь, что и это было из жалости.

— Я понял, извини. Я неудачник, к тому же довольно мерзкий, — остановил Се Лянь. Хотя он все еще улыбался, улыбка стала грустной. Хуа Чэн убрал волосы с его лба, поцеловал, заговорил не отстраняясь:

— Я тут единственный мерзкий. Одноглазый уродец. Все, что я в своей жизни видел — кровь, смерть, жестокость. А потом появился ты. Как какое-то божество. Вытащил меня из этого мрака. Я больше не хотел возвращаться в него. Я думал, что буду рядом с тобой. Работать на тебя, даже если это значит мыть полы в твоем доме. Просто чтобы я смог любоваться тобой... Но потом тобой заинтересовался этот ублюдок, безликий Бай. С одной стороны, я его понимал, с другой стороны... Я не мог ничего ему противопоставить. И мне пришлось вернуться в мрак, чтобы я смог защитить тебя.

— Мне жа...

— Тсс, — Хуа Чэн прижал палец к его губам. — Все сложилось замечательно. Я думал, что ты не захочешь иметь со мной никаких дел, когда поймешь, что это я. Когда окажется, что мы играем друг против друга. Но ты сжег ту папку, ты признал меня. Тебя из-за этого могли посадить вместо меня, но они не нашли мотивов, а значит и доказать не смогли, что это именно ты сделал. Зачем агенту жечь дело, которое он же и собрал?

— Ты не сделал ничего плохого, — произнес Се Лянь, глядя на него блестящими глазами. За окном уже давно рассвело, но плотные шторы оставляли комнату в полумраке.

— Когда ты ее сжег, я подумал, что у меня есть шанс. Я ведь не ошибся?

— Я согласен, — сказал Се Лянь, в то же время отрицательно покачав головой. — Все, что ты можешь предложить — я согласен... Только я правда пьян. Можно, я посплю?

— Конечно, — Хуа Чэн уложил его на подушки, ощущая, как сердце колотится где-то в горле.

***

Се Лянь провел в душе где-то полчаса. Личный душ Хуа Чэна был смежный с комнатой и попасть в него, минуя спальню, было невозможно. Пока Хуа Чэн сидел на кровати и слушал шум воды, в дверь постучали.

— Да, — отозвался Хуа Чэн. Открывать дверь не стали — не хотели нарываться, но из-за нее раздался голос Инь Юя:

— Машину нашли брошенной в лесу. Отпечатков никаких.

— Лихо для простого насильника, — вслух прокомментировал Хуа Чэн. Дверь в душевую приоткрылась, хотя вода еще шумела. В проеме стоял Се Лянь, завернутый в полотенце, и слушал.

— В бардачке была ампула с порошком. Это наркотик. Но все не так страшно, как мы думали. Агенту уже должно быть лучше. Он вызывает только чувство опьянения. Говорить правду или врать зависит от того, кто его принимает. Как и помнить или нет.

Дверь в ванную резко захлопнулась, вода зажурчала громче.

— Попроси принести завтрак, — уже спокойнее отозвался Хуа Чэн. Он думал о том, может ли сейчас пойти в душ. Не раздеваясь войти в кабинку и прижать мокрого и голого Се Ляня к стене. Наверное, это будет не очень этично сейчас. Да и для Се Ляня это будет слишком. Хотя, конечно, хотелось. Может быть однажды, потом. Когда для Се Ляня будет нормой, что к нему в душе может присоединиться Хуа Чэн.

Вскоре шум воды стих, спустя пару минут из ванной показался Се Лянь, одетый в летние брюки и все ту же китайскую рубашку.

— Гэгэ, — позвал Хуа Чэн, и Се Лянь остановился. — Мы встречаемся? На самом деле. Не для публики, для...

Дверь в ванную снова захлопнулась, вернув Се Ляня в другую комнату. Хуа Чэн вздохнул, поднялся с кровати и подошел к двери, постучался.

— Гэгэ?

За дверью раздался телефонный звонок. Хуа Чэн осмотрелся — телефон Се Лянь не забыл забрать с собой и теперь ему не нужно было выходить, чтобы ответить. И из-за двери слышалось только: «Да. Добрый день. Ничего страшного, вы в любое время можете меня беспокоить. Правда? А во сколько? Боже, спасибо вам огромное. Я в долгу перед вами. Конечно»

После этого Се Лянь вышел снова. В этот раз Хуа Чэн ждал, перегородив ему дорогу к двери из спальни. Он ожидал, что сейчас Се Лянь отговорится срочным заданием и сбежит, потому что звонок явно был рабочим. Но Се Лянь почти выскочил из ванной, обхватил его лицо руками, словно так и собирался, и поцеловал — сразу с языком. Хотя Хуа Чэн был удивлен, он точно не был против.

Оторвавшись от него, Се Лянь, наконец, выдохнул:

— Да. Да, конечно. Но сейчас мне нужно вернуться домой. Через пару часов у меня встреча.

— С кем? — Хуа Чэн спрашивал, уже предполагая ответ. Только информация о напарнике могла заставить Се Ляня уйти сейчас. — Тогда как насчет свидания, гэгэ? Не в клубе. И не в этом доме. Ты вернешься сюда на ночь? — Хуа Чэн, спрашивая, шел за Се Лянем и не думал о том, что весь дом это видит. Видит, как он бежит за Се Лянем. В конце концов он за ним бежал сколько себя помнил. У дверей Се Лянь остановился и шепотом попросил:

— Сань Лан, пожалуйста. Дай мне прийти в себя. Я никуда не пропаду.

— Девять лет назад я думал так же.

— И я по-прежнему тут, — кивнул Се Лянь. — Пожалуйста, верь мне. Все будет хорошо.

***

Встреча была назначена в том же отеле, где остановилась Юши Хуан. Более того — в ее номере. Гостиная была просторным залом с журнальным столиком, около которого стоял низкий диван. На этом диване и сидел Ши Уду. При виде вошедшего в номер Се Ляня он фыркнул:

— Что? Он? Вы ради него меня позвали?

— Се Лянь — давний друг вашего брата, и волнуется о нем не меньше вас. Он хотел бы задать вам несколько вопросов.

На Юши Хуан было светлое платье по фигуре, но поверх — газовая белая ткань. Ши Уду же был одет по-деловому, в костюм, словно приехал на заключение серьезного контракта, вместо которого ему подсунули агента.

— А агент пробовал искать его в кровати Черного бедствия? Цинсюань знает, что его ждет, когда он вернется домой, потому и сбежал. — Ши Уду сел обратно на диван, развалился так, чтобы Се Ляню на нем не хватило места. Пришлось стоять. Принцесса вышла в соседнюю комнату.

— И что же его ждет? — Се Лянь вскинул бровь. — Почему вы так уверены, что брат сбежал? Я говорил с Хэ Сюанем. Он не знает, где Ши Цинсюань. Если ваш брат просто сбежал, зачем Черному бедствию врать? Все было бы понятно.

— Может, брат не добровольно у него?

— И вы так спокойно об этом говорите?

— Разве он не сам этого хотел? — пожал плечами Ши Уду. — Слушайте, я искал брата как мог. Ничего криминального там нет. Он сам сел в машину, за рулем был кто-то знакомый...

— Что? — переспросил Се Лянь, удивленно уставившись на собеседника. Юши Хуан поставила на стол две чашки и глиняный чайник, села рядом с уступившим ей Ши Уду, и Се Лянь поспешил налить себе чаю, просто чтобы больше не утруждать принцессу. — Какую машину?

— Человек, который это видел, не запомнил номеров. Это не выглядело как похищение и что его забрал незнакомый человек. Мой брат достаточно легкомысленный. Я мог бы компанию поставить на то, что он либо сбежал к Черному бедствию, либо сбежал от него. Обязательно отчитаю его, когда он вернется, и лишу карманных.

Се Лянь поднял чашку с чаем, задумчиво покрутил в руках. На дне небольшой емкости выделялся красный карп — словно рыбка плавала прямо в чае.

— Кто это видел?

— Один из моих сотрудников. Это не важно.

— Где это было? — не отставал Се Лянь. Он не мог поверить, что от него скрывали такую важную информацию.

— Агент, успокойтесь. Видите, я не волнуюсь. Почему тогда вы так...

— Вот именно. Почему вы не волнуетесь? Ваш брат, возможно, заперт у человека, который дно порта усыпал человеческими костями, — Се Лянь так вцепился взглядом в Ши Уду, словно хотел зубами в горло.

— Я верю в Цинсюаня. Мы росли вместе. Он вернется, как только ему там надоест.

— Ваша семья несколько лет назад купила ребенка у крестьян. Он рос как один из детей Ши. Что случилось с ним потом?

Лицо Ши Уду потемнело. Он встал, так и не притронувшись к чаю:

— К сожалению, мне пора. И вовсе не из-за ваших вопросов. К вашему сведению, мне тогда было тринадцать. Я думал, что мальчика взяли в дом как слугу и просто передали туда, где он должен был служить.

— Вы сказали: «Я думал». А на самом деле? — Се Лянь попытался перегородить ему дорогу.

— Понятия не имею. Мне, если вам интересно, было все равно.

— Вы понимали, что похитители сделают с ребенком?

— Что, лучше, чтобы это сделали с Цинсюанем? — Ши Уду все же встал, скрестив руки на груди. Юши Хуан осторожно напомнила:

— Может, все-таки, чаю?

— Я слышал, что, когда агенту было семнадцать — его похитили. Вскоре его родители получили видео, — продолжал Ши Уду, нависая над Се Ляном. Тот по-прежнему упрямо закрывал ему дорогу. — После этого видео родители покончили с собой, а вас спасли друзья. Довольно мерзкая история. Кажется, всем этим заведовал человек, известный как «Белое бедствие». А знаете, кто помог этому мальчишке выбраться тогда? Выбраться и забрать власть над портовой швалью? А кто помогал Красному бедствию после смерти его отца устранять соперников?

Се Лянь этого не знал, но сейчас очень старался не отвлекаться и думать только о том, что этот человек может знать, где искать его напарника.

— Безликий Бай, известный как Белое бедствие. Как по разному он поиграл с вами троими. Вас лишил всего, им все дал. Если ищите моего брата — получите ордер на обыск дома Черного бедствия. Уверен, Цинсюаня вы найдете где-нибудь в его спальне. Почему он не подал знака? Да потому что знает, что я заставлю его уволиться и приставлю к нему охрану, как только он вернется домой. И все. Поверьте — мне хватит разговора с братом, чтобы уговорить его поступать так, как я хочу. В том числе и не видеться больше с этим субъектом.

— Ши Цинсюань не подчинится, — отрезал Се Лянь. Хотя говорили они по-прежнему спокойно, со стороны казалось, что они орут друг на друга.

— С чего вдруг? Думаете, он выберет какое-то увлечение вместо родного брата?

— Потому что Хэ Сюань не увлечение, — выпалил Се Лянь прежде, чем понял — он должен был промолчать. Теперь он только еще больше подставил напарника перед братом.

Се Лянь помнил, как Ши Цинсюань говорил о «Черном бедствии». Ши Цинсюань всегда выглядел счастливым, легкомысленным, но, когда он заговаривал о том, что для Хэ Сюаня он, кажется, просто раздражающий фактор — он был таким, каким Се Лянь его никогда прежде не видел. Он выглядел так, словно ощущал от этого боль, словно ему в самом деле было не все равно. Он и раньше расстраивался, если не нравился людям, но быстро забывал об этом. Отвращение же Хэ Сюаня было для него как глубокий шрам — столько людей любило его, а тот единственный, кого выбрал он, ненавидел. И Ши Цинсюань даже не понимал за что. Думал, что может это исправить, не подозревая, насколько глубока обида Хэ Сюаня. И сейчас Се Ляня раздражал Ши Уду так, что хотелось ударить его. Поэтому он и выпалил это — ради секундного удовольствия наблюдать за тем, как изменится лицо собеседника. Но тот принял как должное — словно знал. Знал, хотя фотографии попали к нему в ту же ночь, когда пропал брат.

Се Лянь, осознав это, наконец уступил дорогу, извинился:

— Простите, я не должен был.

— Именно. Не должны. Я, как и все, волнуюсь за брата. Но что я могу сделать, если он сам не хочет возвращаться?

Ши Уду прошел мимо с видом победителя. Юши Хуан дождалась, когда за ним закрылась дверь, прежде чем заверить:

— Это ужасно, агент. Я обещаю не распространять информацию о вас и вашей семье.

— О, что вы. Вся страна об этом знает. Столько тогда писали, снимали, — отрешенно отозвался Се Лянь, совсем не задетый фактом того, что его снова ткнули в эту историю. Он перебирал в уме законные способы проверить дом Ши Уду, и не мог придумать ни одного.

— Чаю? — снова напомнила принцесса. Се Лянь улыбнулся и вернулся за столик, снова взял чашку с остывшим чаем, заговорил:

— Пожалуйста, простите за эту сцену.

— Ничего. Господин Ши славится тяжелым характером. Я знала, чем это обернется. Вы приняли на себя главный удар. Этот разговор помог вам?

— Я думаю, что да, — кивнул осторожно Се Лянь.

— Ши Цинсюань жив?

— В этом я почти не сомневался с самого начала своего расследования, — успокоил ее Се Лянь.

У Юши Хуан тоже были дела, поэтому Се Лянь провел у нее мало времени, только выпил еще чаю. После этого попрощался и вышел.

В фойе ему показалось, что персонал странно смотрит на него. Хотя после того, что он тут устроил, его запомнили, конечно. Се Лянь напустил на себя невозмутимый вид и позвонил еще в холле отеля.

Хуа Чэн ответил сразу, словно ждал с телефоном в руках.

— Да, гэгэ. Ты закончил?

— Да. Можешь передать кое-что Хэ Сюаню? Я думаю, что мой напарник заперт в своем же доме. Мне не дадут ордера. Мне понадобится его помощь, чтобы проверить...

— В этом нет необходимости. Хэ Сюань решил проверить эту версию сразу после ночного разговора. Я думаю, он уже был там или сейчас в доме, потому что его телефон не отвечает.

***

Особняк семьи Ши располагался за высоким забором, который отгораживал поместье от оживленной улицы. Камеры стояли на заборе через каждый метр. Кроме поместья там была настоящая роскошь для большого города — целый сад. С восточной стороны территория упиралась в озеро, но и вокруг него стояли камеры.

Где их не было и быть не могло, так это под землей. Еще в те дни, когда Хэ Сюань мечтал о том, как вернется в поместье и перебьет там всю семью и слуг, он быстро пришел к выводу, что пройти незамеченным сможет только по воздуху или — под землей. Так как вариант с воздухом был слишком рискованным, он доставал планы подземных коммуникаций и искал в них лазейки, заброшенные тоннели. Потом сопоставлял это с тем, что помнил о поместье. Любой другой человек из внешнего мира не смог бы найти слабую точку в защите, но у Хэ Сюаня была цепкая память и немного свободного времени. Он решился на это вовсе не потому, что хотел спасти Ши Цинсюаня. Просто Хэ Сюань представлял себе лицо Ши Уду, когда тот поймет, что по его воле не будет все равно.

Однако для этого вовсе не обязательно было идти туда самому, к тому же в одиночку.

Лаз выходил в винный погреб. Хэ Сюань выбрался, отодвинув тяжелую железную решетку. Тут было прохладно и тихо — ни шагов, ни голосов. К тому же темно, но после тоннеля темнота погреба не казалась такой уж непроглядной.

Винный погреб находился практически в сердце дома, как и комната Ши Цинсюаня. Хэ Сюань узнавал, где спит каждый из семьи, в том числе слуги. Он очень долго готовился к тому, чтобы пробраться сюда, и сейчас вся его подготовка сводилась на нет мелочностью цели. Все еще можно было исправить, если Ши Цинсюаня нет здесь. Тогда можно было бы также незаметно уйти, а вернуться уже готовым к осуществлению своих планов.

Уже у дверей погреба Хэ Сюань услышал голоса — пока приглушенные. Кажется, где-то там спорили, как раз в районе спален.

— Увлечение? — Смог разобрать Хэ Сюань, когда подошел ближе. — Кого ты пытался обмануть? Меня?

— По-прежнему не понимаю, о чем ты.

— Тебя выдал напарник. Кажется, ему стоит доверять?

— О господи. Се Лянь никогда не... Никогда...

— Хороший детектив, — подсказал снисходительно голос. Хэ Сюань уже различал их — один из говоривших был Ши Уду, а второй — Ши Цинсюань, которого так безнадежно искали уже неделю. Он был жив и, похоже, даже не пострадал. Это успокоило настолько, что Хэ Сюань готов был развернуться и исчезнуть снова в винном погребе, чтобы по-прежнему никто не знал, что он был тут. Что-то заставило задержаться. Он словно почувствовал, что говорили именно о нем, хотя по обрывкам фраз еще можно было предположить что-то другое.

— И что же, он не может ошибаться? Се Лянь очень наивен. Он все мои увлечения принимал за что-то серьезное.

— И со сколькими из них ты спал? — скептически спросил Ши Уду. Голоса раздавались из-за двери в спальню Ши Цинсюаня. Она располагалась на первом этаже дома, но должна была выходить и на террасу. Будь он тут в заточении — давно бы смог сбежать. Раз Ши Цинсюань еще сидел тут, значит, подчинялся. Хэ Сюань ощущал себя так, словно в его подошвы бил ток. Он в любой момент имел возможность уйти, но никак не мог заставить себя сделать хоть шаг обратно. Он стоял в нескольких сантиметрах от двери и прислушивался, сам не понимая, что хочет услышать.

— Так сразу и не сосчитаешь, — послышался легкий шелест ветра — Ши Цинсюань обмахивался веером.

— Ты не понимаешь. Я уже объяснял — он пользуется тобой, чтобы добраться до меня.

— Для того, кто хотел мной воспользоваться, он как-то очень неохотно шел на контакт, — фыркнул Ши Цинсюань. — Я уже сказал — я не буду его искать. Выпусти меня. Или хотя бы передай сообщение! Это очень важно, брат. От этого зависит жизнь моего напарника. Ты ведь виделся с ним? Как он?

— Больным не выглядел. Все с ним в порядке, не придумывай. Как я объясню, откуда это узнал? Он и так меня подозревает.

— Я скажу, что сбежал. Что загулял. Извинюсь и все будет в порядке, — заныл Ши Цинсюань. — Пожалуйста. Это очень важно.

— Тогда расскажи мне, а я решу.

— Не могу.

— Я так и знал! — воскликнул Ши Уду. — Тебе нужен просто предлог! А, выйдя на улицу, ты первым делом побежишь к этому чудовищу. А он убьет тебя!

— Почему? До сих пор же не убил. Ты что-то скрываешь от меня? Вы оба что-то от меня скрываете? — на этот раз в голосе звучало возмущение, словно это Ши Цинсюань пытался отчитывать брата. Но Хэ Сюань знал — стоит Ши Уду повысить голос, как младший пойдет на попятную.

— Что я от тебя скрываю? То, что он преступник? Так ты сам должен знать. Или тебе все равно?

— Для него это было единственным шансом выжить. Хэ-Сюна похитили в детстве, а родители отказались платить выкуп и...

— Довольно! — оборвал Ши Уду, и младший брат, как и следовало ожидать, тут же замолчал. — Именно поэтому ты и сидишь тут. Потому что отказываешься понимать. Если через неделю ничего не изменится — я отправлю тебя в Америку на учебу, отберу паспорт, и делай там, что хочешь. Найди себе кого-нибудь безопаснее.

— Хоть сейчас. Только передай сообщение моему другу.

— Да нет никакого сообщения, раз ты не хочешь его показывать. Напиши, что из вещей или еды тебе понадобится, я все куплю и принесу. И ради бога, поешь уже! Я же вижу, что ты голоден. Ты решил умереть от голода?

Послышался звон посуды, затем самоуверенный тон Ши Цинсюаня:

— Ой. Жаль, что такая еда пропадает. Да и снотворное наверняка стоило дорого...

— Это успокоительное... Господи, как же с тобой тяжело, — раздались уверенные шаги, и Хэ Сюань поспешил спрятаться за тумбочку с глиняной вазой. Ши Уду вышел, запер дверь, потер раздраженно переносицу и, тяжело вздохнув, ушел к лестнице на второй этаж.

Хэ Сюань сделал все, что хотел: узнал, где находится Ши Цинсюань, и что ему ничего не угрожало. Он собирался вернуться теперь. Это к лучшему, что Ши Уду отправит Ши Цинсюаня за границу — до того дойдут только далекие вести об убийстве старшего брата и слуг. Сам он останется в порядке, если вообще кому-то есть дело до того, чтобы он был в порядке.

Хэ Сюань дошел до самого винного погреба и даже дверь в него открыл. Несколько секунд постоял на пороге, потом развернулся и уже не скрываясь отправился к двери в спальню Ши Цинсюаня.

Замок тут был несложный, как на шкаф. Можно было бы вырвать его с корнем, но это наделало бы шума. Пока Хэ Сюань возился с механизмом — за дверью было тихо. В доме слышались голоса, где-то в районе кухни гремели посудой. Из недр второго этажа раздавался раздраженный голос Ши Уду. Хэ Сюань дал себе слово — если будет опасность провала, то он просто уйдет. Услышит ли он близко шаги или голос, или если Ши Цинсюань начнет кричать, что кто-то пытается вскрыть его спальню. Но, как назло, было тихо.

С легким щелчком, потонувшем в звуках дома, дверь в спальню открылась. Судя по раздраженному выражению лица, Ши Цинсюань ожидал увидеть брата, который не мог справиться с замком. Но и теперь не заорал, только смотрел, открыв рот, на то, как один из самых опасных преступников заходит в его спальню, вежливо прикрыв за собой дверь.

На Ши Цинсюане была пижама. Руки крепились цепями к изголовью кровати так, чтобы он мог взять что-то рядом, но не мог бы подойти к двери. На окне появились решетки. Для верности цепь, закрывавшаяся замком, крепилась на лодыжке. Ши Цинсюань выглядел лохматым, чуть более бледным, но в целом довольно удовлетворительно для человека, который пропал на неделю.

— Хэ-Сюн? — не веря своим глазам, спросил Ши Цинсюань шепотом. Тут же загнанно осмотрелся, словно из стен могли вылезти другие агенты, арестовать его гостя и увести с собой. — Зачем ты?..

— Меня обвиняют в том, что ты пропал, — отрезал Хэ Сюань. — Мы уходим.

— Но как? Снаружи камеры и...

— Так же, как я попал сюда, — ответил Хэ Сюань. У кровати находился небольшой столик на колесах, у которого лежала разбитая тарелка. Но на подносе еще оставался нож. Хэ Сюань взял его и так решительно подошел к кровати, что Ши Цинсюань отшатнулся, нервно засмеявшись:

— Хэ-Сюн, не волнуйся. Я обязательно всем скажу, что это не ты. У тебя есть телефон? Я должен позвонить Се Ляню.

— Как только выберемся отсюда, — кивнул Хэ Сюань, тем временем копаясь ножом в замке цепи на руках пленника. — Или предпочтешь остаться тут?

У Ши Цинсюаня была квартира в городе, правда ее тоже снимал ему брат. Но все же совершенно беспомощным он не был и мог найти себе новое жилье. Стоило освободить Ши Цинсюаню одну руку, как он накрыл ладонью руку Хэ Сюаня и проникновенно позвал:

— Хэ-Сюн, ты слышал? Я врал, когда говорил, что спал...

— Нашел время! — яростным шепотом одернул Хэ Сюань, сбрасывая его руку со своей, и с остервенением взялся за замок на ножной цепи.

***

Цзюнь У позвонил, когда Се Лянь ждал такси около отеля.

— Ты сильно занят? Мне нужна твоя помощь в одном деле.

Се Лянь глянул на часы — была половина восьмого вечера. Он чувствовал себя бодро, но сейчас ему не терпелось вернуться в дом Хуа Чэна. Просто чтобы поговорить нормально и обстоятельно. К тому же, возможно, и отпустив волнение о напарнике, если Хэ Сюань позвонит им сообщить о результатах своих поисков.

Но Се Лянь не мог перечить Цзюнь У не только потому, что тот был его начальником. Когда Се Лянь остался один — именно Цзюнь У взял на себя все хлопоты о его адаптации. Именно он вместе с Фэн Синем и Му Цином помогли ему освоиться в новой, неизвестной для него жизни. Остальным двоим Се Лянь так же был благодарен и готов явиться на первый зов. Поэтому он ответил честно:

— Я закончил на сегодня. Какое дело?

— Это не телефонный разговор.

— Срочное? — Се Лянь тут же подобрался и посерьезнел. На самом деле ему нравилось быть полезным, в такие моменты собственный эгоизм отходил на второй план. К тому же дело Цзюнь У — скорее всего такое, от которого зависят человеческие жизни. — Я хотел бы вернуться домой и переодеться.

— Хорошо. Могу я заехать за тобой через час?

— Да, я буду готов, — Се Лянь наблюдал, как к стоянке подъехало его такси.

Дома он переоделся в более деловой стиль и выбрал рубашку с длинным рукавом, чтобы Цзюнь У не заметил синяка от забора крови на сгибе локтя.

Подъехавшую машину Се Лянь услышал, выглянул в окно, чтобы убедиться, что это начальник, и тут же вышел, чтобы не задерживать. Когда его телефон зазвонил, Се Лянь подумал, что это и был Цзюнь У, который решил предупредить, что приехал. Он достал телефон из кармана, когда выходил из подъезда во двор. Номер не определился, но Се Лянь не так давно остался без старого телефона, в котором были записаны все контакты, потому принял звонок спокойно, решив, что узнает звонившего по голосу.

— Сохраняй прежнее выражение лица, не показывай вида — послышался голос Ши Цинсюаня. Напарник говорил шепотом. — Слышишь? Скажи: «Да», если понял.

— Да, — послушно отозвался Се Лянь. У него было сто вопросов к вернувшемуся напарнику, хотя Се Лянь и догадывался, что именно произошло и как тот освободился. Но, глядя на выбравшегося из машины начальника, он продолжал сохранять спокойное лицо, ничем не выдавая своего волнения.

— Теперь... Скажи: «Рад тебя слышать», если Цзюнь У находится рядом с тобой.

— И я рад тебя слышать, — Се Лянь жестом извинился перед начальником, показал на трубку и повернулся боком, чтобы продолжить разговор. Ши Цинсюань тяжело вздохнул.

— Мой дорогой напарник. Ты в опасности.