Агент Се Лянь

Глава 7. Интересно выглядишь, Сяньлэ

Три года спустя.

Инь Юй вернулся поздно, но по тому, что в доме почти не видно было слуг, кроме охраны, подозревал, что хозяин снова в спальне не один. Если бы дело было не важным, он бы развернулся и тоже отправился домой. И подслушивать он, конечно, не собирался, к тому же толстая надежная дверь в спальню глушила часть звуков. Просто хотел убедиться, что никому не помешает. Прислушался — в спальне разговаривали. Кажется, Се Лянь в чем-то убеждал их хозяина, а тот отвечал редко, прерывисто. Инь Юй набрался смелости и постучал — за дверью тут же стихло и раздался грохот. Потом вполне отчетливое: «Кто бы это ни был, я скормлю его собакам!»
Дверь в спальню приоткрылась — и в проеме показался голый Хуа Чэн. Смотрел он при этом так, что на секунду Инь Юй даже забыл, что никаких собак у них нет. Он успел отвести взгляд от комка одеяла, застывшего с краю кровати — словно так Се Ляня не смогли бы найти.
— Я... — сладким голосом начал Хуа Чэн, каким обычно рассказывал врагам, где найдут их голову, и Инь Юй решился перебить:
— Это очень важно. Может ли хозяин Хуа пройти со мной в кабинет? Я не хотел бы беспокоить его гостя делами.
Кажется, до Хуа Чэна, слава всем богам, все же дошло. Инь Юй давно работал на него и мог бы сейчас перетерпеть с докладом, каким бы срочным ни было дело. И только по одному поводу можно было беспокоить хозяина. Во взгляде Хуа Чэна проскользнуло что-то незнакомое. Такое лицо у него было только когда дело касалось Се Ляня. Дверь закрылась так же резко, как открылась, послышался приглушенный голос. Очень скоро дверь открылась снова и на лестницу вышел Хуа Чэн в плотно запахнутом и завязанном халате. Выглядел он по-прежнему недовольно, но уже не агрессивно. И Инь Юй понял, что можно выдохнуть
В кабинете Хуа Чэн зажег только настольную лампу, словно общий свет мог привлечь внимание извне. Быстро выдвинул стол, достал фляжку и спросил:
— Новости хоть хорошие?
— Как посмотреть... Он не в стране сейчас.
— Он и издали мог управлять, — Хуа Чэн задумчиво смотрел на горлышко фляги, но пить не спешил.
— В этом состоит плохая новость... он возвращается.
— А это неплохо, — Хуа Чэн улыбнулся. — Так его можно будет достать. До того, как он доберется...
Вместо того, чтобы договорить, отхлебнул из фляжки. Не хотел этого произносить.
Сначала не верил, что Белое бедствие правда даст им три года тишины. Никогда не был уверен до конца, постоянно дергался. Сначала, когда приходилось выпускать Се Ляня из особняка, чтобы он разобрался с работой и квартирой. Се Лянь не мог остаться работать агентом и поддерживать связь с красным бедствием. Его хватило где-то на пять месяцев работы в кафе, магазинах, океанариуме. Еще на два месяца работы в театре. Потом был долгий разговор, после которого Се Лянь устроился в охранное агентство Му Цина. Тогда Хуа Чэн снова волновался, стараясь вести себя как всегда. Некоторое время ему понадобилось, чтобы снова поверить, что Се Лянь сильный и сам может со всем справиться.
Наверное, Хуа Чэну сложнее давались бы эти перемены, если бы не то обстоятельство, что жить Се Лянь переехал к нему. У него была своя спальня, но ночевал он там только тогда, когда Хуа Чэн отсутствовал по делам или был в другом городе. Хуа Чэн ко всему привыкал заново. Все новые раны Се Ляня сейчас отзывались в нем так же остро, но уже иначе. Раньше ему казалось, что он будет защищать Се Ляня от всего этого, стоит только начаться их отношениям. Теперь же понимал — от всего его защитить невозможно, потому что для этого надо было запереть его в доме, а так Хуа Чэн не позволил бы себе поступить.
Когда он вернулся в свою спальню, настольная лампа на тумбочке еще светила. У края спал, не дождавшись его, Се Лянь. Хуа Чэн как можно тише прикрыл дверь, на цыпочках дошел до кровати и опустился напротив на колени. Се Лянь не проснулся — он и вечером жаловался на усталость, но взбодрился, когда они оказались в спальне. Видимо, без Хуа Чэна быстро снова заскучал и заснул. Он посапывал тихо, спокойно — ему, похоже, ничего не снилось. Хуа Чэн не скрывал от него, что Белое Бедствие обещало ему три года тишины, но, казалось, Се Лянь совсем забыл о том, что они уже прошли. Словно он верил, что в этот раз справится. Причем сам, не перекладывая опасность на близких ему людей.
А Хуа Чэн по-прежнему не мог ему мешать покидать дом. Он иногда как бы в шутку напоминал, что Се Ляню нет необходимости работать или рисковать. И все же отлично знал — Се Лянь не сможет без этого. Какой бы золотой ни была клетка, он никогда не стал бы в ней сидеть.
Но сейчас Се Лянь спал в его кровати, в безопасности. Хуа Чэн осторожно, боясь потревожить, подхватил с одеяла прядь волос Се Ляня, поднес к лицу: вдохнул запах и коснулся губами. После этого погасил свет и залез в кровать. На этот раз Се Лянь сонно завозился, обернулся и обнял его.
***
Се Лянь и проснулся утром первым. Обычно Хуа Чэн только замечал, что Се Лянь выбрался из кровати, но сегодня его от возни рядом словно подбросило и он, сонный, схватился за любимого так, будто кто-то вытаскивал того насильно. Се Лянь обернулся удивленно, задержался, но на самом краю, готовый идти, как только у Хуа Чэна пройдет этот приступ.
— Что-то случилось? — Се Лянь осторожно погладил его по волосам, по повязке на глазу.
— Белое бедствие возвращается, — честно признался Хуа Чэн. Он не собирался скрывать от Се Ляня то, что касалось его напрямую. — Может, стоит взять отпуск?
— Не могу, у меня важное дело, — покачал головой Се Лянь. — Я буду осторожен.
В голосе слышалась неуверенность — он понимал, что с Белым Бедствием не спасет никакая предосторожность: — Ты не мог бы... не связываться с этим? Его ведь все равно ищут. Наверняка Фэн Сину известно тоже, что он возвращается. — Се Лянь поднялся с кровати. Он одевался, стоя спиной к Хуа Чэну. Тот чувствовал себя бодрым, скорее всего из-за бешено колотившегося сердца. Он снова не стал врать:
— Не могу. Я должен убедиться, что он будет держаться подальше от тебя.
Се Лянь тоже не стал возражать. Первое время они оба переживали, сейчас ощущение опасности притупилось, вернулась возможность мыслить рационально. В конце концов Цзюнь У был просто человеком.
У них различались ритмы, иногда и не совпадали. Се Лянь старался на ночь возвращаться домой, но и это удавалось не всегда. А уж завтраки вместе были у них так же редки, как праздники в календаре. Несмотря на плохие новости, Се Лянь выглядел счастливым. Готовить он по-прежнему не умел, поэтому есть Хуа Чэну пришлось хлопья с молоком, зато никто их не тревожил.
Глянув на часы, когда Се Лянь доел, Хуа Чэн как бы невзначай спросил:
— Гэгэ уже опаздывает?
— Нет, у меня есть еще время в запасе, — отозвался Се Лянь. На нем была легкая шелковая пижама. Он успел сделать всего шаг по направлению к выходу из кухни, но совсем не удивился, когда только что спокойно сидевший за столом Хуа Чэн поймал его и без слов уложил спиной на стол, второй рукой развязывая пояс своего халата.
***
Се Лянь не опоздал, явился впритык — растрепанный и запыхавшийся, красный. Громко оповестил: «Я тут! Я на месте!» и после этого как ни в чем ни бывало стал перевязывать заново волосы, словно они случайно расплелись. Му Цин, который и так видел, что он вернулся, закатил глаза, подошел вплотную и шепотом попросил:
— Пожалуйста, не так явно.
— Что я сделал? — удивился Се Лянь, подняв голову. На ключице в расстегнутом вороте рубашки виднелась багровая отметина. Му Цин не сдержался, застегнул ему ворот и одновременно мягче уточнил:
— Уверен, что должен быть сейчас тут?
— А где еще? — удивился Се Лянь. Му Цин отпустил его ворот, отвернулся, бросив недовольно:
— Ничего. По местам. Готовность — час, потом начинаем.
Через час у небоскреба остановился темно-синий лэнд крузер, из которого вышел высокий человек с военной выправкой. Чуть слева от входа его ждала девушка в шелковом длинном платье, склонившись в низком поклоне. Военный обрадовался, но, когда подошел ближе и девушка выпрямилась — нахмурился.
— Мы рады приветствовать генерала Пэй Мина на этой встрече. Я буду сопровождать вас.
Пэй Мин взял девушку под руку, повел к входу и на его лице появилась улыбка, хотя и не такая радушная, как была до этого. Чуть слышно он спросил:
— Вы мужчина?
— Это имеет значение? — уклонился Се Лянь.
— Разве в агентстве не было ни одной девушки?
— Были. Но их отпугнула ваша репутация.
— Даже не знаю, я должен быть польщен или огорчен... — вздохнул Пэй Мин. — Я ведь всегда довольно галантен... Они зря отказались.
Они остановились в ожидании лифта. На первом этаже было много народа.
— Возможно. Но, думаю, все же стоит убрать руку с моей талии.
— Просто играю свою роль, — шепотом возмутился Пэй Мин, но руку убрал. — Да и это было рефлекторно. Простите.
У Се Ляня начинался сложный день.
***
— Ты тут какого хера? — спросил Фэн Син, наткнувшись в служебном коридоре на Хуа Чэна в сопровождении двоих охранников грозного вида.
— А то ты не знаешь? — усмехнулся нехорошо Хуа Чэн, бросив мимолетный взгляд на посадочную полосу аэропорта. Вся стена коридора была прозрачной, с другой стороны находились двери в закрытые магазины и залы. Половина пассажиров в аэропорту была из правительственных агентов, Хуа Чэн знал об этом. И все равно не мог им доверить это дело. Все получалось слишком гладко — Белое бедствие село в самолет, это была подтвержденная информация. Самолет двигался в этот аэропорт и Цзюнь У не мог знать, что его тут поджидают. Он таких поездок за последние три года совершил сотни, и никто не пытался ловить его по прибытии.
— Хочешь сказать, ты и Се Ляня с собой притащил? — по тону было понятно, что Фэн Син так не думает, да и сам он тут же спохватился: — Ты же не мог оставить его одного?
— Он вполне самостоятельный, — Хуа Чэн прошел мимо агента с его подчиненными. — Он на работе. Достаточно далеко отсюда.
Фэн Сину даже сказать было нечего. Он не хотел признавать, что ему было спокойнее, если Хуа Чэн находился рядом с Се Лянем.
— Белое бедствие нужно живым, — уже в спину напомнил Фэн Син.
— Слишком рискованно, — Хуа Чэн на секунду обернулся. — К тому же, я на тебя не работаю. Мне он живым не нужен.
На полетевший ему в спину поток мата Хуа Чэн не отреагировал никак.
***
Что-то началось слишком быстро — стоило лифту попасть на этаж. И Се Лянь, и Пэй Мин (все-таки человек военный) заметили общее напряжение людей на этаже и немного свободного пространства у лифта, внутрь которого никто не стремился попасть. И это не было бы странным, если бы не украдкой брошенные на них взгляды — обеспокоенные, хотя эти люди видели их впервые.
— Прошу прощения, — быстро произнес Се Лянь и нажал на пульте другой этаж — любой, не выбирая. Но в щель между почти закрывшихся дверей просунулось дуло автомата и, когда они открылись, своей целью дуло выбрало живот Се Ляня. Человек, до этого выглядевший как простой клерк, сидевший аккурат напротив двери, но в пяти метрах от нее, за стеклянной перегородкой, поднялся со своего места и целился из пистолета в голову Пэй Мина.
— На вашем месте, генерал, я бы вел себя спокойно, — произнес тот, что целился в Пей Мина и, когда его напарник схватил за руку и вытащил из лифта Се Ляня, добавил: — пока с вашей спутницей не случилось чего-нибудь смертельного.
После этого он выстрелил в потолок, с него посыпались осколки и побелка.
— На пол, — скомандовал он. Пэй Мин, подняв руки, спокойно вышел из лифта, осмотрелся. Теперь они с Се Лянем могли отчетливо видеть, кто захватчик, а кто заложник. Тех, кто пришли за Пэй Мином, было пятеро против них троих. Если, конечно, среди толпы на затесался кто-то еще, но на этот случай в здании были еще агенты.
— А вы со спутницей — в кабинет, — указал главный и Се Ляня быстро потащили первым к ближайшей комнате. Пэй Мин так же покорно пошел следом. Первым вошел командир, следом тот из захватчиков, кто вел Се Ляня. Дальше вошел Пэй Мин и замыкающим еще один из преступников. Дверь закрылась, но уже спустя буквально пару минут послышался грохот, что-то рухнуло. Судя по звукам, кого-то били, причем без сопротивления. Это было в порядке вещей — наверняка разговор пошел на повышенных тонах. Но еще через несколько минут тишины дверь в кабинет открылась и вооружены и свободны на этот раз были Пэй Мин и его «спутница».
***
Отряд был в боевой готовности, когда самолет приземлился на взлетной полосе. Хуа Чэна не пустили туда, и он наблюдал приземление из зала, вплотную прислонившись к толстому стеклу. Когда самолет остановился, он развернулся и направился к выходу, у которого было поставлено два агента охраны.
После того, как из частного самолета вышел всего один человек с чемоданом, к нему стали стягиваться люди с оружием, постепенно замыкая кольцо. Человек загнанно осмотрелся, развернулся в попытке снова спрятаться в самолете, но вход уже преграждала стюардесса.
Когда Хуа Чэн вышел на взлетное поле — на него почти не обратили внимания. Место было похоже на муравейник и, казалось, что-то не так. Не было ликования законченным делом, зато присутствовала какая-то обеспокоенность. Хуа Чэн не обращал на это внимания. Он почти ничего не видел кроме человека в строгом костюме и с чемоданом в центре этой толпы. Человек что-то поспешно объяснял и отыгрывал страх от такого пристального внимания. На нем был белый костюм-тройка, черные волосы стянуты в высокий хвост. Хуа Чэн узнал его — белое бедствие. Как бы он не пытался изображать обывателя, но это был он.
Хуа Чэна, конечно, заметили еще на подступах, хотя он переоделся в бронежилет и не должен был выделяться. Возможно, заметили по тому, какой убийственной решимостью от него веяло. Но дорогу ему преградить не решились, хотя и не уступили. Хуа Чэн растолкал эту толпу, одновременно достав пистолет и направив дуло прямо на фигуру в белом. Тут же несколько людей направили оружие на него, но они бы не успели выстрелить. Человек в белом вскрикнул и через оглушительный звон в ушах Хуа Чэн услышал голос Фэн Сина, который орал:
— Это не он! Это не он!
Вскоре его темная фигура закрыла цель от Хуа Чэна, который замер, пытаясь осмыслить. Он поднял взгляд на бывшего охранника Се Ляня и переспросил:
— Что?
У него руки чесались уничтожить этого человека. Человека, который причинил Се Ляню столько боли, который похищал его, который пытался его продать и продолжал играть с его любимым (да и с ним), как сытый кот с мышкой. Он не задумывался о последствиях, важно было здесь и сейчас сделать это, иначе он не смог бы двигаться дальше. Вернуться и посмотреть Се Ляню в глаза, зная, что тот человек прибыл, прошел мимо Хуа Чэна и остался жив. Даже если бы тот был арестован.
Но слова отрезвили его, заставили заколебаться, опустить оружие, хотя на него все еще было направлено несколько. Хуа Чэн наконец присмотрелся — хотя человек и был похож, отличались детали: взгляд, цвет глаз, движения. Он все еще не мог поверить до конца. Ему казалось, что белое бедствие лишь притворяется и, стоит поверить в это притворство — Цзюнь У уйдет, оставив гору трупов вместо них всех. Возможно, Хуа Чэн уверился именно потому, что этот человек не пытался никого убить. Он смотрел на Хуа Чэна с ужасом, словно был на грани сердечного приступа. Они были очень похожи, и все же это не белое бедствие.
***
— Даже жаль, что ты парень. Но девушка из тебя получилась замечательная. Девушка, правда, вряд ли смогла бы так тех парней раскидать. Я в тот момент прям понял, зачем послали тебя.
Пэй Мин говорил, пока ему бинтовали плечо. Запястье уже было обработано. Се Лянь снял накладные ресницы, потому что от них чесались глаза, а больше ничего не трогал. На задание его красила одна из девушек агентства, и сейчас Се Ляню казалось, что вернуться домой в таком виде было бы интересно, поэтому переодеваться он не спешил. Сидел на подлокотнике пустого кресла у стола, рядом с которым обрабатывали раны генерала. В медицинском кабинете кроме них и доктора были еще агенты. Пэй Мин нанял их всех сам для собственной охраны и не прогадал.
Се Ляню зацепили бедро. Сначала даже не болело, потом Му Цин заметил, как по ткани платья расползлось пятно крови. Теперь стянутая бинтами рана ныла, но не более. Это было терпимо, почти незаметно.
— Я бы посоветовал не бросаться такими комплиментами, — произнес Му Цин, проверявший в это время баланс банковского счета, на который должны были поступить деньги за эту миссию. — У моего агента очень ревнивый покровитель.
— Так и я говорю, что жаль он не девушка. Но он же не девушка, — пояснил Пэй Мин. — Но было приятно пройтись с такой спутницей.
— Пойду выпью кофе, — поднялся Се Лянь, разгладил подол платья. Пятно, конечно, выделялось, но в конце концов он вообще был в женском платье и последнее, что его волновало сейчас в собственной внешности — это пятна: — Мы же закончили на сегодня?
— Да, теперь до среды, — ответил Му Цин, не отрываясь от органайзера в планшете. — К часу. Для тебя — к половине первого.
— Как скажите, — отозвался Се Лянь уже выходя. Телефон начал трезвонить, стоило ему прикрыть за собой дверь. Сначала он подумал, что это Хуа Чэн звонит узнать, как все прошло, но номер был не местный, а звонок — международный. Нервозность лишь слегка задела Се Ляня, но его передернуло, прежде чем он принял звонок.
— Мой дорогой напарник, как твои дела? — радостно спросил Ши Цинсюань из трубки.
— Ох, это ты. Чудесно, — улыбнулся Се Лянь, вызывая лифт.
— Представляю. Мне тут показали фото!.. Как эксперт в этом могу сказать — очень профессионально! Зря ты раньше стеснялся!
— Господи... кто прислал фото? — спохватился Се Лянь, глянул на себя в зеркало лифта. Нужно было купить кофе и ехать домой, не задерживаясь больше на людях. Даже за своей одеждой на этаж можно было не подниматься. Если бы не желание удивить Хуа Чэна, Се Лянь бы уже в туалете смывал макияж.
— Я так понимаю, там долгая цепочка. Не волнуйся, я его никому больше не отправлял. Но как же обидно, что меня не было рядом!
— Как твои дела? — перевел тему Се Лянь. Лифт приехал на первый этаж и Се Лянь направился в сторону кафе.
— Неплохо-неплохо. Если учесть, что я все еще не могу вернуться и стараюсь свалить, как только замечаю людей брата в округе. Но я рад, что ты ушел из агентства. Было бы обидно видеть у тебя другого напарника.
— Вы еще общаетесь с Хэ Сюанем?
Ши Цинсюань засмеялся, ответил лаконичным:
— Да, — потом приглушенно и в сторону: — Тебе привет от напарника.
Се Лянь улыбнулся. Хэ Сюань выглядел всегда так, словно мог уйти от его бывшего напарника в любой момент, но нечеловеческим усилием воли оставался рядом. Исключительно потому, что это бесило Ши Уду, от которого Ши Цинсюань сбежал и никак иначе, нет. Он выглядел так, будто сам этим себя уговаривал.
— А вы с Хуа Чэном? — продолжил Ши Цинсюань.
— Да, — улыбка Се Ляня стала теплее. Отодвинув телефон, он шепнул баристе, что хотел бы лате. Тут же расплатился и остался ждать кофе у стойки. Народу в кафе было мало — всего трое. Бариста не увидел кровавого пятна, не распознал реального пола клиента или сделал вид, что все в порядке вещей.
— Он не рядом? — осторожно спросил Ши Цинсюань.
— Нет. Мы вечером увидимся. Сегодня у него...
— Ты же знаешь? — уже серьезнее спросил Ши Цинсюань. — Белое бедствие прибывает сегодня.
Се Ляня снова разрядом тока прострелило, пригвоздив его к месту.
— Сегодня? — спросил Се Лянь, пытаясь казаться спокойным. — Да. Сань Лан говорил...
Но не сказал, что уже сегодня. Не хотел волновать?
К стойке подошел еще один человек — выше Се Ляня, с прямой спиной, в сером пиджаке. И Се Лянь не мог ничего с собой поделать — нервно повернулся, взглянул тому в лицо.
— Интересно выглядишь, Сяньлэ, — улыбнулся ему Цзюнь У. — Ты к нашей встрече так оделся?