Агент Се Лянь

Глава 5. Я приказал отойти. Я его забираю

Чуть больше недели назад они отмечали удачное завершение важного и долгого расследования. И Се Лянь где-то допустил ошибку. Может, смешал то, что смешивать не следовало. А может — выпито с непривычки было слишком много. Он опрокинул поднос с закусками, когда пытался взять с него одну тарталетку. Тело казалось легким и им сложно было управлять. Поэтому теперь он сидел на диване в пустом коридоре и пытался прийти в себя. В коридоре был полумрак, Се Ляню постоянно казалось, что фикус из кадки лезет к нему в лицо листьями. Хотелось прилечь, но диван был офисный — неудобный и слишком узкий. Именно тогда, когда Се Лянь пытался найти более-менее удобное положение, телефон, лежавший на подлокотнике, тренькнул. «Как твой праздник, гэгэ?» — спрашивал Хуа Чэн. Се Лянь хотел ответить, что ему нехорошо, что нужно запретить ему пить. Еще прибавить, какой Хуа Чэн замечательный, как всегда выручает его. Хотел, но не попадал по нужным иероглифам и получалось что-то невразумительное. Когда Се Лянь ругнулся сквозь зубы, со стороны фикуса раздалось:

— Тебе нехорошо?

Се Лянь дернулся, телефон плашмя упал на пол, но не разбился. Из-за растения выглядывал невесть как оказавшийся тут Цзюнь У. Отрицать теперь было невозможно — на экране можно было разобрать первое «Нехорошо себя...» Се Лянь приложил два пальца ко лбу, отчаянно краснея. Не глядя на начальника, он ответил:

— Мне очень стыдно. Со мной такое впервые... Я совсем не привык пить.

— Все хорошо. Я не должен был уговаривать, — Цзюнь У вышел из-за кадки. Подобрал с пола телефон Се Ляня, убрал в свой карман. Помог агенту встать и, придерживая за плечи, повел к своему кабинету, попутно объясняя:

— У меня диван достаточно широкий, чтобы прилечь. Ни о чем не беспокойся, это только моя вина. Я же помнил, что ты не привык пить. Так что, даже если тебя стошнит — ничего страшного.

Се Лянь послушно дошел до его кабинета и свалился на диван лицом вниз, словно после сложного трудового дня. Блевать не хотелось, а вот прикрыть глаза — да. Цзюнь У из света оставил только настольную лампу, помог Се Ляню перевернуться на бок. Тот прикрыл глаза ладонью и снова пробормотал:

— Мне очень неловко... — но последнее слово совсем тихо. Он задремал тут же, как оказался в удобной позе. Цзюнь У достал телефон Се Ляня, на который снова пришло сообщение: «Гэгэ? Прости, но я волнуюсь. Перезвони мне, как увидишь»

Цзюнь У улыбнулся и перевел взгляд на Се Ляня, который посапывал на диване.

Время было позднее и кроме пары десятков сотрудников, которым было не до них, и охраны в здании никого больше не было. Наверняка их отсутствия даже не заметили. А может решили, что они разъехались по домам.

Се Лянь, не просыпаясь, перевернулся на спину. Длинные волосы соскользнули и свесились до пола. Се Лянь спал спокойно и дышал глубоко, чуть приоткрыв рот. Цзюнь У опустился рядом с диваном на одно колено, подобрал съехавшую на пол прядь. Он хотел только положить ее на подушку, но замер, засмотревшись. Вместо того, чтобы отпустить — чуть потянул к себе. Се Лянь не проснулся. Он спал, ничего не замечая вокруг. В этом Цзюнь У был уверен, потому что знал свойства наркотика, который сам же подсыпал в бокал Се Ляня. Тогда еще не знал, зачем. Просто хотел посмотреть, как «Саньлэ» справится с этим, каких глупостей успеет натворить. Но Се Лянь просто заснул. Странно, но Цзюнь У не ощущал разочарования, даже наоборот.

Не отпуская пряди волос Се Ляня, он наклонился и негромко позвал:

— Саньлэ, ты помнишь?.. Конечно, помнишь. Наверняка до сих пор в кошмарах видишь. А стоило просто подчи...

— А чем это вы тут?!.. — Ши Цинсюань замер на пороге кабинета. Он незаметно подкрался и быстро распахнул дверь, собираясь то ли пошутить, то ли застать Цзюнь У и своего напарника за чем-то неприличным. И замер — улыбка сползла с его лица.

Цзюнь У в этот момент просто стоял, придерживая прядь волос Се Ляня, которую тут же положил на подушку. Он еще думал, что все можно исправить и не понимал, откуда такая реакция у Ши Цинсюаня, пока до него не дошло — он не контролировал свое лицо. В тот момент, когда открылась дверь, лицо у него было совсем неподобающее — Белого Бедствия, а не начальника бюро. И Ши Цинсюань определенно точно видел это — он испугался. Попытался снова улыбнуться, у него даже получилось почти натурально.

— Простите, я искал напарника. Боже, Се Лянь, что ты себе позволяешь? — он прошел в кабинет, поднял с дивана Се Ляня, закинув его руку себе на плечо. — Я отвезу его домой. На такси. Не волнуйтесь, пьяным за руль не полезу.

— Ши Цинсюань, — окликнул Цзюнь У около самой двери, но агент сделал вид, что не услышал и поспешил убраться. Более того — отойдя на несколько шагов, он, стараясь звучать непринужденно, позвал:

— Помогите мне с Се Лянем. Он тяжелый.

Из зала, где был праздник, тут же показался Фэн Син, за ним выглянули и остальные. Ши Цинсюань обернулся только чтобы удостовериться, что Цзюнь У все еще сверлит его спину взглядом. Начальник улыбнулся ему и помахал, прощаясь. Он уже знал, что теперь долго не увидит Ши Цинсюаня. План давно готовился, и использовать его Цзюнь У хотел против Черного бедствия Хэ Сюаня, но теперь выбирать не приходилось. Ему нужно было выиграть немного времени, за которое Ши Цинсюань никому не сможет ни о чем рассказать.

***

Се Лянь сглотнул и подавил все вопросы, которые хотел задать. Цзюнь У терпеливо ждал его у машины, на взгляд ответил улыбкой.

— Послушай, — зашептал Ши Цинсюань. — Не приближайся к нему. Не садись к нему в машину. Скорее всего это будет сложно, он умеет манипулировать. Он не знает, что я сбежал. Найди людное место. Отправь локацию, зови всех, кого сможешь. Напарник... как ты думаешь, он уже понял?

Се Ляню теперь казалось, что да, Цзюнь У понял. Так он смотрел на него — вроде и так же, но, казалось, уже иначе. Хотя Се Лянь все еще не понимал, в чем дело, но напарнику он верил. Вряд ли тот стал бы шутить такими вещами, к тому же сразу после возвращения. Поэтому Се Лянь сбросил звонок, повернулся к начальнику и, неловко улыбнувшись, произнес как мог спокойно:

— Я не смогу поехать.

— Очень жаль, потому что ты нужен мне. Я рассчитывал на тебя.

— Да, мне тоже очень жаль, но это важно. Кажется, в доках нашли труп... Я должен убедиться, что это не Ши Цинсюань.

— Хорошо, конечно, — согласился Цзюнь У. — Я подвезу тебя.

— Меня подвезут, не надо, — отказался Се Лянь.

— Не стоит напрягать твоего покровителя. Я ведь уже тут. К тому же — я тоже хочу убедиться. Ши Цинсюань и для меня очень важный человек, я тоже волновался за него, ты же знаешь.

— Я должен дождаться, — Се Лянь попытался улыбнуться, но получилось нервно. Раньше он чувствовал от Цзюнь У покровительство, заботу. Сейчас, вроде, ничего не изменилось, но то, что раньше вызывало только благодарность, сейчас ощущалось как давление. Какая опасность исходила от Цзюнь У? Он похитил Ши Цинсюаня? Не брат? Сейчас главным было просто уйти и не вызвать при этом подозрений. И, Се Лянь ощущал это, не спровоцировать агрессии или насилия. Он не мог пока представить себе Цзюнь У, способного применить к нему силу, но и проверять не хотел.

— Что-то не так? — спросил начальник. И тут же, безошибочно: — Кто звонил?

— Фэн Синь, — соврал Се Лянь. Его бывший охранник сейчас тоже работал в агентстве и располагал такой информацией. Пока начальник проверит — Се Лянь сможет спрятаться. А потом и разузнать, что точно происходит.

— Поэтому на тебе лица нет? — посочувствовал Цзюнь У. И, сразу после этого, холодно прибавил: — Садись в машину.

— Я не могу. Почему вы настаиваете?

— Потому что это был не Фэн Синь. Потому что Белое бедствие появился снова. И недавно, насколько мне известно, пытался тебя забрать.

— Откуда вы?.. — начал было Се Лянь, но начальник перебил, чего раньше себе не позволял:

— Ты думаешь, что тебе звонил Ши Цинсюань. Но это был не он. Потому что мы оба понимаем, что Ши Цинсюань у брата и не мог оттуда выбраться. Тебе звонили, чтобы ты держался подальше от меня. Потому что я тот, кто может тебя спасти. Потому что ни у кого больше не хватит сил. Я твой последний шанс, Саньлэ. Поэтому — садись в машину. Иначе, боюсь, это будет последний раз, когда мы видимся, — его лицо изобразило жалость, обеспокоенность. Се Лянь нахмурился, перебирая в голове все варианты. И, не найдя выхода, осторожно кивнул:

— Хорошо.

Лицо Цзюнь У разгладилось, на нем снова появилась улыбка. Се Лянь открыл дверь и наклонился, Цзюнь У так же наклонился к водительскому сидению. Только Се Лянь в следующую секунду рванул назад, вдоль дома и за угол, а там принялся петлять, срезая углы и используя тени, чтобы прятаться.

Он не мог представить, чтобы Цзюнь У побежал следом. И все же готов был кричать, если бы это случилось. Но, так как за ним не погнались, решил, что не стоит беспокоить людей. Возможно, кто-то уже укладывал детей спать. На улице темнело, вывески загорались ярким, манящим неоном. Когда Се Лянь смог успокоиться и выдохнуть, он нашел небольшую тихую кофейню, о которой и раньше знал, но бывал там всего раза два. Кофейня располагалась на втором этаже современного бизнес-центра и окна у нее были во всю стену. Так Се Лянь смог бы вовремя заметить подозрительную активность на улице и сбежать через черный ход. Место он занял все же в углу, на диване, устроившись так, чтобы его с улицы было плохо видно, а вот ему перекресток — отлично. Заказав кофе, он наконец достал телефон и перезвонил по тому номеру, с которого звонил напарник.

Там не взяли трубку. Се Лянь всерьез забеспокоился. Сначала за напарника, потом за то, что Цзюнь У был прав и целью стало отрезать их друг от друга. Заставить Се Ляня не доверять единственному человеку, который мог ему помочь. Но ведь Цзюнь У был не единственным. Дождавшись, когда отойдет официант, который принес кофе, Се Лянь вызвал Хуа Чэна, и тот ответил сразу. В его голосе слышалось беспокойство, и начал он с вопроса:

— Что-то случилось?

— Да, — шепотом заговорил Се Лянь, прикрыв нижнюю часть лица, словно кто-то по губам мог прочитать его слова.

— Звонил Ши Цинсюань... Кажется, это был он. Он сказал бежать. Теперь я в кафе...

— Что за кафе? Я заберу тебя, — казалось, Хуа Чэн давно был готов, только ждал команды, и Се Ляню стало настолько спокойно, словно он, наконец, оказался в безопасности.

***

— Мне надо уйти, — предупредил Хуа Чэн, как только закончил телефонный разговор. На него уставились сидевшие за круглым столом люди. На столе лежали деньги, а напротив — три коробки с пистолетами и еще десять с патронами.

— Ты не можешь уйти в разгар... — начал один из сидевших напротив. Хуа Чэн раздраженно цыкнул:

— Я согласен на ваши условия. Теперь я ухожу, это срочно.

Он поднялся, бросив стоящему у двери Инь Юю: «Разберись тут». Тот только вздохнул, но спорить не стал, занял за столом место босса.

Выйдя, Хуа Чэн просто побежал, плюнув на имидж. Главным сейчас было добраться до Се Ляня раньше, чем кто бы то ни было. Сердце в груди бухало так, что, казалось, разорвется на новом вдохе.

Для удобства Хуа Чэн использовал гарнитуру, и звонок он принял не глядя, решив, что это Се Лянь звонит что-то уточнить, но механический голос сказал:

— Как поживаешь, Красное бедствие?

Хуа Чэн никогда раньше не слышал этого голоса, но сразу понял, кто именно звонит. Лифт пришлось бы ждать слишком долго — он побежал по лестнице.

— Слышу, ты так стараешься успеть... Успеть, чтобы перейти мне дорогу. Вы оба обнаглели. Я создал вас, а как вы мне отплатили?

— Мы не просили!

— Конечно, не просили. Но ваши конкуренты были такие тупые, жестокие и скучные... Я решил, что вы с Хэ Сюанем намного интереснее и сможете меня удивить. Так и получилось, но ни ты, ни он — меня не слушаетесь. Я ведь приказывал ему спрятать Ши Цинсюаня у себя, и он сам виноват... Хуа Хуа, ты ведь не в курсе моих планов. Я совсем не претендую на его постель. Я не собираюсь тебе препятствовать. Ты можешь приходить к нему. Можешь делать с ним все, что захочешь, так будет даже лучше. Мне нужно просто больше времени с ним. В тот раз не получилось, потому что я не был терпелив. Но с возрастом я научился ждать. И осознал, насколько Саньлэ особенный... Тебе лучше согласиться, Хуа Хуа. Потому что второй раз я предлагать не буду, а забрать его ты не успеешь.

— Пошел ты, — прорычал Хуа Чэн, не сдержавшись.

— Твой ответ мне понятен. Что ж. Удачи. Давай заключим пари — я дам Саньлэ еще три года спокойствия, если ты успеешь. Но ты ведь не успеешь.

***

Се Лянь не мог ни на чем сосредоточиться. Он делал вид, что кого-то ждет, поглядывая на улицу как мог спокойно и расслабленно. Кофе выпил еще до того, как оно успело остыть. Обжегся, но тут же забыл об этом. На улице еще были люди — они прогуливались, возвращались домой или занимались доставкой. Се Ляню казалось — никого подозрительного. Но и никого из друзей он не видел.

Он то хотел позвонить еще кому-нибудь из людей, которым доверял. То понимал, что хватит и Хуа Чэна. Не стоило доставлять неприятности остальным.

В какой-то момент он увидел красную машину на улице. Не узнал ее, но только потому, что она была красной, решил, что это и есть Хуа Чэн. Вскочил, чтобы внимательнее присмотреться — и тут мир покачнулся. Сначала он принял это за землетрясение. Попытался сесть обратно, но промахнулся мимо дивана и сел рядом со столом прямо на пол. Горло сдавило так, словно его душили, причем издевательски — не перекрывая кислород полностью, впуская в легкие тонкой струйкой.

— Вы в порядке? — услышал Се Лянь словно сквозь вату. Собственное сердцебиение и дыхание было громче окружающего мира. — Вызовите «скорую», ему плохо.

Кто-то рядом уже называл адрес и симптомы. Се Лянь попытался достать со стола свой телефон, но там его уже не было. Он осмотрелся — вокруг столпилось человек пять мужчин и женщин: посетители и официант. И именно официант вызывал «скорую».

Се Лянь попытался сопротивляться, но получилось так слабо, что это приняли за судороги. Его положили на диван, потом приподняли и поднесли к губам воду, но Се Лянь теперь боялся пить что-либо, отрицательно замотал головой. Он искал среди посетителей Цзюнь У, но того по-прежнему не было тут. Се Лянь знал, что будет дальше, но не мог даже словом намекнуть, что на глазах этих людей готовится похищение. Он уже догадался — что-то подсыпали в кофе. Значит, официант. Он же забрал телефон. Значит, и вызвал он не «скорую» помощь.

Уже лежа на диване, Се Лянь обернулся к окну. Из красного вольво вышел вовсе не Хуа Чэн, а совершенно другой человек. Хуа Чэна по-прежнему не было видно, зато, словно селевый поток, по шоссе стремительно приближалась машина неотложной помощи с включенными мигалками. Се Лянь почувствовал, как от собственной беспомощности у него заслезились глаза. Он дышал по-прежнему с трудом, паника только усугубляла положение.

«Где пострадавший?» — прозвучало как приговор. Се Лянь попытался оттолкнуть официанта, но руки были слишком слабы, получилось только слегка пихнуть в грудь. Зато он смог привстать и, глядя в глаза медперсоналу, держась за горло, отрицательно покачать головой. Они прибыли уже с носилками и Се Лянь сейчас смотрел на них так, словно из брезента торчали острые лезвия.

— Похоже на аллергию, — произнес медбрат, заглядывая в лицо Се Ляня и зачем-то просвечивая зрачки фонариком. Се Лянь зажмурился и тут же ощутил, как его подняли и переложили на твердую поверхность носилок. Следующий рывок стоил ему сил на три вдоха, но носилки он перевернул и упал на пол, попытался отползти. Один из санитаров перевернул носилки, другой снова попытался поднять Се Ляня с пола, несмотря на слабое сопротивление.

И тут в общей суматохе раздался четкий громкий голос:

— Руки убрали от него.

Санитаров это остановило всего на секунду. Носилки подвезли ближе, Се Ляня потянули наверх, но он был уже почти спокоен — раз Хуа Чэн тут, то из кафе Се Ляня не заберет даже сам Белое бедствие. Словно в подтверждение этих мыслей раздался выстрел, и Се Ляня вежливо оставили лежать на полу — народу рядом тут же поубавилось, как и в самом кафе. К тому же стало шумно, но Се Лянь по-прежнему этот шум слышал как через толщу воды. Все еще тяжело дыша, он поднял голову — Хуа Чэн стоял у дверей в кофейню. Люди выбегали мимо него и он их не останавливал, дуло было направлено в потолок.

— Я приказал отойти. Я его забираю, — весомо бросил Хуа Чэн, направив дуло, которое еще дымилось, на медицинских работников. Хотя Се Лянь их не видел — он чувствовал, что они еще тут. Простых санитаров человек с пистолетом бы отогнал, от этих Се Лянь страха не ощущал.

— Тому, кто попытается его коснуться, я прострелю ноги, — пообещал Хуа Чэн. Се Лянь только теперь заметил, что тот тяжело дышал. Увидел и капли пота, стекавшие по виску, хотя было довольно прохладно вокруг. За всеми этими наблюдениями Се Лянь пропустил движение в свою сторону. Услышал только выстрел. На его затылок и лицо брызнуло кровью, а Хуа Чэн быстро подбежал к нему. Тот, кого Хуа Чэн ранил, зашелся в жутковатом крике. Но Се Лянь в этот момент все прощал Сань Лану, даже чужую боль. Все еще держа пистолет наготове, Хуа Чэн опустился на колени, одним гладящим движением стер кровь с Се Ляня и сказал что-то — не разобрать за криком. Се Лянь интуитивно понял, что должен обернуться. А обернувшись обнаружил, что в Хуа Чэна целились двое — официант и санитар. Они тоже говорили что-то, но все заглушал этот крик...

Они все равно оказались в ловушке. Се Лянь не мог даже встать, не то что бежать. А Хуа Чэну нужно было держать противников на прицеле, чтобы те не начали стрелять в него... До Се Ляня дошло: пришли похитить его, а Хуа Чэн не был нужен этим людям. Его могли убить. Казалось, что Се Лянь только успокоился и вот уже снова был в панике, которая отнимала последний кислород. Се Лянь всерьез ощущал, что и сам сейчас может умереть, если не успокоится. Но никак не мог справиться с собой. Его грызла вина за то, что он попросил Хуа Чэна приехать сюда и теперь тот оказался в ловушке.

— Стрельба в общественном месте, — услышал Се Лянь спокойный голос. — Тебя посадят. Наверняка полицию уже вызвали... А вот, кстати, и она.

Лежа на полу, Се Лянь скорее ощущал, чем слышал приближение толпы, которая двигалась организованно и слаженно. Хуа Чэна и правда шли арестовывать. Се Лянь только больше испугался. Он знал — его защитник будет сопротивляться и скорее погибнет, чем отступит.

А потом за спиной Хуа Чэна, который так и не обернулся взглянуть, кто за ним пришел, появилось знакомое лицо. Человек, которого Се Лянь здесь увидеть не ожидал — Фэн Син в бронежилете поверх белой рубашки. Люди в черной форме и масках отделили Хуа Чэна с Се Лянем от медработников и официанта. И целились они не в Хуа Чэна. Тот вздохнул и опустил пистолет. Еще больше Се Лянь удивился тому, что следом за Фэн Синем показался Му Цин в похожей экипировке, только не казенной. Он быстро глянул на Се Ляня, потом скривился, заметив Хуа Чэна, и вот уже направил дуло в голову Красного бедствия.

— Положи пистолет и отойди от Се Ляня, — потребовал Му Цин. Хуа Чэн даже не обернулся. Пистолет убрал, но, бросив: «Заставь меня», — подхватил Се Ляня на руки, чтобы попасть в его судорожный вздох и не сбить дыхания. Му Цин попытался преградить им дорогу, но Хуа Чэн снова сказал негромко и как бы осуждающе: «Ему нужна помощь и как можно скорее». И тогда их выпустили.

Се Ляню было страшно неловко за то, что все это происходило из-за него. Что для Хуа Чэна он вдруг стал опасным, проблемным. И что, возможно, Хуа Чэн не захочет связываться с ним и воевать из-за него с Белым бедствием. И Се Лянь понимал, что это не так, и боялся того, что теперь в случае чего пострадает не только он, но и дорогой ему человек.

Машина настоящей «скорой» помощи ожидала у самого вдоха. Осторожно, почти неощутимо, Хуа Чэн посадил его на носилки и нехотя уступил докторам — настоящим. А Се Ляню хотелось протянуть руку, схватиться за него, но с другой стороны он и не желал навязываться. Он видел, как Хуа Чэн что-то обсуждал с человеком в форме, который выглядел недовольным и говорил так, словно угрожал. Но Хуа Чэн не выглядел напуганным. Во всяком случае не за себя. Он постоянно возвращался к Се Ляню взглядом, не забывая осматриваться по сторонам. Словно думал, что еще не все. Что даже тут, в толпе, Се Ляня еще смогут увести.

А Се Лянь так задумался, что укол заметил только по боли в сгибе локтя. Зашипел, прикрыл один глаз. От локтя по руке распространилось тепло, а спустя несколько секунд вдохи стали получаться глубже. Через пару минут Се Лянь мог уже дышать по-прежнему, да и шум в ушах стих. Он вернулся в норму, больше не ощущал себя беспомощным. Тут же попытался глазами найти Хуа Чэна, но натыкался только на черные бронежилеты. Нигде не было видно его красной рубашки. У Се Ляня едва сердце не упало — что, если Белое бедствие похитило Хуа Чэна, чтобы выманить жертву уже наверняка? Он поднялся, чтобы лучше осмотреться, и в этот миг его руки коснулись холодные пальцы, потянули в сторону от машины и толпы.

— Гэгэ, тебе лучше? Тогда бежим, — сказал Хуа Чэн, который и тянул его в сторону. Се Лянь кивнул и, убедившись, что на него не смотрят, нырнул за машину, чтобы затеряться в толпе.

***

Телефон Се Ляня остался у официанта. А телефон Хуа Чэна начал звонить, стоило им сесть в машину. Тот глянул мельком на экран и, сказав зло: «Я за рулем», бросил девайс на заднее сидение. Се Лянь обернулся и заметил, что на экране высветилось «Мудак № 2».

— Ты не очень их любишь, — вежливо заметил Се Лянь, предполагая, что это кто-то из его бывших охранников. Хуа Чэн фыркнул:

— Они мешали нам общаться тогда. И сейчас особо счастливыми не выглядели. Хотя, если бы не я, они застали бы уже пустое кафе. Но ни за что в этом не признаются.

— Сань Лан... Хуа Чэн, спасибо, — искренне произнес Се Лянь. Совесть мешала сказать ему о том, как он испугался — сначала за себя, потом и за Хуа Чэна. Но простое спасибо казалось недостаточным. Се Лянь помотал головой, пытаясь прогнать мысли о том, как он еще мог бы отблагодарить Хуа Чэна. — Куда мы едем?

— В отель, — просто ответил Хуа Чэн. Се Лянь кивнул, отвернулся к дороге, потом снова резко повернулся к Хуа Чэну.

— Отель? Но... Для? Мы?..

Се Лянь не мог этого произнести. И не мог спросить, почему же в отель, а не к кому-то домой. Хотя дома, скорее всего, их будут искать, а в отеле никто не помешает. Но... Но все же...

***

Отель был небольшим и довольно простеньким. Из тех, в которых интерьер комнат состоял из кровати, тумбочки и телевизора. Хуа Чэн даже не подошел зарегистрироваться, но и останавливать его никто не стал — похоже, что его тут знали. Се Лянь отставал от него на пару шагов. Он пытался справиться с сердцебиением, успокаивая себя тем, что им просто нужно время и место перевести дух. Он боялся остаться с Хуа Чэном наедине, но в то же время хотел этого.

Хуа Чэн шел целенаправленно, в лифте выбрал кнопку восьмого этажа из семнадцати, и, выйдя из него, свернул направо. Он знал, куда идти, но то и дело оборачивался — проверял, идет ли Се Лянь. Он каждый раз, когда на него бросали взгляд, поторапливался, догонял своего спутника. Но, стоило Се Ляню открыть рот, чтобы попытаться спросить, зачем они здесь, как Хуа Чэн отворачивался. А говорить ему в спину у Се Ляня уже не хватало духа. Но в дверь номера Хуа Чэн постучал. «Там кто-то есть?» — удивленно подумал Се Лянь, снова ощущая что-то среднее между облегчением и разочарованием. Они ждали довольно долго, прежде чем дверь открылась. Хуа Чэн вошел, кажется, даже втолкнув открывшего внутрь. Се Лянь поспешил к номеру, чтобы извиниться за это, и тут из дверей на него бросилось что-то большое. Сжало в объятьях и знакомым, звонким голосом пропело:

— Напарник! Мой дорогой напарник! Ты живой! Мне говорили, что ты искал меня! Что в процессе тебя едва не продали. Едва не убили! Я всегда говорил, что ты мой самый лучший и преданный друг. Надо было написать тебе еще тогда, но я не знал, что так произойдет. Точнее знал, что он попробует от меня избавиться, но не знал, что так скоро. Думал успеть, понимаешь? Ну и уж никак не ожидал, что он моего брата к этому подключит!

Се Лянь практически боднул напарника, заставляя войти в номер, прикрыл дверь, попытался нащупать замок. Хуа Чэн в полголоса разговаривал с кем-то в другой комнате. Ши Цинсюань позволил, наконец, ему отстраниться. Сначала Се Лянь запер дверь, потом с улыбкой обернулся к напарнику и замер, проглотив все то, что собирался ему сказать. У Ши Цинсюаня, который пропал на неделю, который узнал личность Белого бедствия, который оказался похищен собственным братом и который счастливо нашелся по-прежнему оставалось, чем удивить напарника. Ши Цинсюань стоял тут в черной рубашке, трусах и, словно в издевательство, носках. Се Лянь только сейчас обратил внимание на лежавшую на полу одежду, дорожка из которой вела в комнату.

— Пусть вернет мою рубашку, — послышался оттуда голос Черного бедствия.

— Случайность значит? — издевательски спросил Хуа Чэн.

— И трусы где-то около тебя лежать должны... Зачем он вообще пошел открывать?..

— Я же говорил, что без Белого бедствия не обошлось.

— Белое бедствие? Он был в своем собственном доме. Это Ши Уду его запер.

— Ну да, а кто сдал его Ши Уду? — резонно спросил Хуа Чэн, потом выглянул в коридор и невозмутимо бросил: — Хэ Сюань просит свою рубашку обратно.

Ши Цинсюань задумался, осмотрелся так, словно только теперь заметил, что он в чужой рубашке, но тут же начал поспешно ее застегивать, крикнув:

— Обойдется.

Се Лянь по-прежнему стоял у двери и краснел, вцепившись в ручку. Казалось, он вот-вот снова выскочит в коридор, крикнув: «Прошу прощения!» Хуа Чэн беспокойно двинулся к нему, спросив:

— Все в порядке? Тебе снова плохо?

— Снова? — с Ши Цинсюаня слетела вся веселость. — Точно. Он же был рядом с тобой в тот момент. А когда я перезвонил, твой телефон уже не отвечал... Я, конечно, задержался... Я был немного занят. Но!..

— Ши Цинсюань, как ты догадался, что его следует опасаться? Как ты понял, кто он?! — быстро выпалил Се Лянь так, будто спрашивал что-то неприличное. Ши Цинсюань приложил палец к губам, задумался, потом пожал плечами:

— Я не знаю. Просто увидел, как он смотрел на тебя... Это было довольно жутко. Страшно представить, что было бы, если никто не пришел и тебя оставили с ним наедине. А потом вспомнил всю ту историю... Мы же искали с тобой Белое бедствие. И ты рассказывал, что тебя несколько недель держали запертым, а потом чуть не продали. Я помню. И я просто сложил два и два.

— Но ведь это не очевидно, — заметил Се Лянь. Ши Цинсюань пожал плечами:

— Но ведь это правда. Верьте мне, у меня чуйка, — он поднял палец вверх. Се Ляню даже возразить было нечего. Напарник был прав — словно пазл сложился, стоило только под другим углом посмотреть. Белое бедствие и Цзюнь У и правда были очень похожи. Но доказательств у них по-прежнему не было.

— Это странно, — припомнил Се Лянь. — Кажется, словно он спешил, пока Ши Цинсюань не вернется... Но при этом в пятницу он подвозил меня домой. И... И правда довез до дома.

— Может быть, пытался показать, что может в любое тебя забрать. А может потому, что за тобой присматривали мои люди, — невозмутимо отозвался Хуа Чэн. Из комнаты показался Хэ Сюань, завернутый в одеяло. Схватился за свою рубашку на Ши Цинсюане и попытался снять.

— Что, опять? — удерживая рубашку, спросил Ши Цинсюань. — Хэ-сюн, ты опять готов? Ну, погоди, я еще не поговорил с напарником.

Хэ Сюань прорычал что-то раздраженное, а у Се Ляня наконец сдали нервы и он выскочил в коридор. Хуа Чэн поспешил за ним.

— Прости, гэгэ, что смутил тебя. Я просто хотел предупредить его о Белом бедствии. Я не думал, что мы застанем их в таком виде.

Се Лянь стоял спиной к нему, прижимая ладони к щекам. И только теперь понял, в какой ситуации оказался и он сам. Везде теперь было опасно — у Белого бедствия даже без его поста хватало связей. Он мог теперь, когда ему нечего было терять, вытащить Се Ляня с людной улицы — и никто бы не смог ничего сделать.

— Сань Лан, — Се Лянь обернулся к Хуа Чэну, — как теперь быть? Если он выбрал меня своей целью, то как же я теперь вернусь домой?..

Осознавать, что человек, которому он столько лет доверял, которому он был благодарен, оказался тем же человеком, кто заставил его в семнадцать пройти ад, было отвратительно и больно даже физически — у Се Ляня болела голова и ныло сердце, его немного тошнило. Он не представлял, как сможет остаться один, потому что Хуа Чэн сейчас был единственным, что его поддерживало.

— Гэгэ не нужно возвращаться к себе домой. Я думаю, что нам нужно вернуться ко мне. Там безопаснее — есть охрана и я всегда смогу быть рядом.