Курить неподалеку от универа, прислонившись к стене и не оглядываясь по сторонам в страхе быть обнаруженным, Чонгуку доводится впервые. Сегодня ему похуй, что от него будет нести сигаретами и мятной жвачкой вперемешку. И перегаром, наверное, совсем немного. Он не вертит головой, смотря по сторонам с параноидальными мыслями о том, что кто-то точно спалит и расскажет всему идеальному миру, в котором они проживают. Похуизм растет с каждой секундой в утроенном размере, и уже совсем скоро станет непреодолимым. Это то, что Чонгуку и нужно.
С утра солнца не видать. На небе унылые серые тучи, точно отражающие паршивое настроение парня. Ночью было хорошо. Даже больше, — охуенно. Дурман, полное забытье в алкоголе и травке, безграничное веселье и кайфовая музыка, разбавлявшая сигаретный туман. Долгие разговоры с Югемом и Розитой обо всем на свете. И главное — о будущем, в котором все ослепительно прекрасно. О лучшей жизни вдалеке отсюда. От проблем, от родителей, которые и являются большей частью этих проблем; от заебавшей учебы и до тошноты фальшивых знакомых с серыми масками на лицах. Их только глаза и красят. Ночью было все, а утром, как и всегда, по закону жанра, вернулась ебаная реальность со своим ведром дерьма. Чонгук не чувствует себя счастливее хоть на грамм. Его все так заебало, что даже ощущение вечного беспокойства куда-то улетучилось. Чонгук не понимает, какого хрена вообще притащился в универ, когда мог весь день проспать на ставшем родным диване у Югема, чтобы вечером снова отправиться навстречу диким приключениям с травкой и дешевым пойлом. Наверное, приперся сюда по привычке, достигшей уровня автоматизма. А может, по другой причине. Только одно хорошо — в этой дыре можно увидеть Тэхена. Этой ночью как будто произошел раскол. Внутри щелкнул выключатель, которым давно (никогда) не пользовались. На Чонгука навалилась усталость длиной в два десятка лет. Сделав последний глубокий затяг, он швыряет окурок на землю и отлипает от стены, двинувшись к универу. Даже дышать легче становится: через трещины в маске внутрь пробивается свежий воздух. Чонгук его жадно вдыхает, с каждой минутой ощущая, что ему все меньше его. Недостаточно. Нужно пошире раскрыть маску. Он накидывает на голову капюшон и сует руки в карманы куртки, спешно пробираясь сквозь толпу студентов к зданию. Кто-то окликивает, кто-то машет издалека с яркой улыбкой на лице, кто-то приветствует и желает удачного дня. Чонгук ни на кого не смотрит, не может заставить себя еще раз натянуть на губы фальшивую улыбку, сказать очередную лицемерную хуйню, от которой уже невыносимо тошнит. Он лишь идет вперед, притворившись глухим, немым и, если уж совсем, — слепым. В этот момент маска на лице снова скрипит от появляющихся на ней трещин, потому что взгляды позади, прожигающие удаляющуюся спину Чонгука, начинают наполняться недовольством и осуждением. Чонгук входит в аудиторию и только тогда поднимает глаза, сразу же устремляя взгляд на сидящего позади Тэхена. Тот, как обычно, погружен в чтение, из-за чего не замечает вошедшего Гука, уже идущего в его сторону. Чонгук остальных однокурсников вокруг как будто и не видит, они сливаются со стенами, безликие и серые. Люди-декорации чонгуковой гребаной истории. Рюкзак с грохотом падает на парту возле Тэхена, отчего тот едва заметно дергается и поднимает недовольный взгляд на нависшего над ним Чонгука. — Обязательно было так делать? — закатывает Ким глаза, закрывая книгу и откладывая на край парты. Сосредоточиться на чтении больше не удастся. — Извини, — бесцветный голос Чонгука не выражает ни капли сожаления. Он пожимает плечами и тянет уголки губ вверх. Для Тэхена улыбаться нетрудно. Все теплые чувства к нему сами собой тянутся наружу, не спрашивая разрешения. Только в этом есть истина, которую никто и ничто не разрушит. — Как дела? — У меня одни дела — учиться, — Тэхен вздыхает и трет переносицу, упираясь локтем в парту. Чонгук садится рядом и поворачивается к парню корпусом, чуть хмурясь. — Отдохни немного. — Отдохнуть? Не неси ерунду, пожалуйста, — Тэхен качает головой и поджимает губы. — Ты, как раз-таки, больше всех меня должен понимать, но в последнее время стал… Чонгук резко сокращает расстояние между ними, оказываясь так близко, что если чуть голову вперед вытянуть — губы соприкоснутся. И как же, черт возьми, это тяжело Чону. Он несколько секунд смотрит на тэхеновы, борясь с желанием коснуться хотя бы пальцем, огладить, ощутить их мягкость и тепло. Приходится поднять взгляд и встретиться с большими серьезными глазами. — Стал другим? — договаривает Чонгук, вскинув бровь. На губах не перестает играть легкая улыбка. Тэхен еще больше выпучивает свои глаза и невольно тянет носом воздух, сразу же приходя в ужас. — Чонгук… — выдыхает Тэхен недовольно, хмуря брови. — Да, мамочка? — ухмыляется Чон, склонив голову к плечу. — С ума сошел? — шипит Ким, резко отпрянув назад. — От тебя несет, как от алкаша с улицы! Что ты творишь? — Ничего я не творю, — отмахивается тот, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. — Всего лишь отдохнул. — Помнится мне, ты был противником подобного рода отдыха, — закатывает глаза Тэхен. — Времена… меняются, — хриплым задумчивым голосом говорит Чонгук, глядя куда-то перед собой и пожимая плечами. Ничего другого он и не ожидал от Тэхена. Этого идеального человека ничто не сломит, не изменит. И с чего только Чонгук решил, что мог бы попробовать? Тэхен от запаха сигарет шарахается, как вампир от чеснока. Гук буквально слышит, как трещит его хорошая репутация, как его идеальный образ в глазах Тэхена начинает крошиться и осыпаться пылью на кроссы. Обидно. До такой степени, что хочется покурить, успокоить тревожную душу. Но есть ли смысл пытаться реабилитироваться после этого момента отрицания? Югем в сотый раз был прав, сказав, что уже нужно открыться и показать Тэхену себя настоящего. И если он не примет… Если Тэхен такого Чонгука не примет, то что тогда? Для всяких «если» слишком поздно. Тэхен сидит рядом, смотрит с этим самым осуждением и постепенно начинает отдаляться. Много для этого, оказалось, не надо. Чонгук это нутром чувствует. Мысленно тянет к нему руки, но не видит протянутых в ответ. Тэхен выстраивает границы, за которые потом пройти будет нелегко. Вот, что чувствует Чонгук. — Осталось забросить учебу и связаться с компанией торчков, — говорит Тэхен, метнув в Чонгука нечитаемый взгляд. Всем своим видом кричит о непринятии сложившихся обстоятельств. — Сесть на иглу и… — И почувствовать свободу? — Чонгук поднимает бровь. Ким остается с раскрытым ртом. — Я всего лишь вовремя очнулся, Тэхен. — О чем ты говоришь? — щурится тот, мотнув головой. — Не поймешь, пока не попробуешь быть самим собой, — тише говорит Гук, отвернувшись вперед и делая сосредоточенное лицо. В аудиторию вошел преподаватель. Тэхен поджимает губы и тоже отворачивается, настраиваясь на занятие. Кажется, попытки Чонгука что-то до него донести лишь больше запутали и разозлили. Возможно, он и не хочет понимать Гука. Слишком крепко вшит в общую систему, в которой ошибкам нет места, а сбоев ни в коем случае быть не должно. Чонгук чувствует, как все вокруг начинает меняться по мере того, как он себя раскрывает этому идеальному миру, что вот-вот его выплюнет, словно обглоданную косточку. Чонгук дает последний шанс. Себе, Тэхену и их сомнительному будущему. Он обязательно откроется ему. Все полтора часа пары Тэхен даже не глядит на Чонгука. Впрочем, он никогда и не отвлекается, но сегодня Гук буквально ощущает напряжение, сконцентрированное рядом, и это все больше подталкивает его к действиям. Тэхена еще можно попытаться спасти, вытащить из фальшивой системы. Наверное. Чонгук хочет в это верить. — Ким Тэхен, — под конец пары говорит преподаватель, снимая свои круглые очки. Чонгук только на этом имени смог вынырнуть из глубин себя. Наконец-то этот нудный мужик произнес что-то интересное за всю пару. Тэхен поднимает голову и вскидывает брови, готовый слушать препода. — Вы с Чон Чонгуком… Чонгуку остальное слушать и не надо. Главное он уловил. Но на лице Кима почему-то снова мелькает недовольство. —…как лучшие студенты вашей группы… — продолжает о чем-то препод, но Чонгук внимательно смотрит на Тэхена, коротко кивающего на его слова. —…займетесь этим проектом. Вопросы есть?
— Но… — пытается сказать Тэхен.
