По их правилам

Глава 1: Издержки светской жизни

Счастье. Неосязаемое, невидимое, но горячо желаемое. Сказка, олицетворяющая жизнь без проблем. Но жизнь без проблем – не сказка, а очень скучная штука. Из этого следует, что счастье не дарует избавление от проблем, а награждает силами, которые позволят смотреть на трудности под другим углом. Кто-то называет счастьем саму жизнь, кто-то считает, что счастье - иметь любящую и понимающую семью, кто-то полагает, что любовь - истинное счастье, а я думала, что счастье - чувство недосягаемое.
То, что претворяет в себе высшее общество Лондона девятнадцатого века, по мнению этого же общества, должно было делать меня счастливой. Светские рауты, приемы у Королевы Виктории, постоянные упоминания в газетах, милые встречи за столами с изысканными блюдами – в целом, всё, что только можно пожелать и за любые деньги. Да вот только во всех раутах было сплошь лицемерие, раздутое самомнение их создателей и нестерпимое желание их посетителей похвастать своим состоянием. В милых встречах особо выделялись жадность и стремление мне понравиться в целях свадьбы, только не во имя любви, конечно же, а для обладания моим состоянием и наследством.
И, несомненно, как бы аристократы не пытались выглядеть особеннее простого народа, показать свою мнимую высокосортность, даже у них были скрытые грязные желания обладать чьим-то телом.
Не ласкала моего взора такая жизнь, что очень уж позабавило бы девушек, всеми способами вырывавшихся из нищеты в высшее общество. У меня были на то причины, ибо, не родившись с золотой ложкой во рту, я не являлась ребёнком светских кровей, лишь обычной сиротой из лондонского детского дома. В возрасте пяти лет меня удочерили молодожёны граф и графиня Ричард и Софи СенДелор.
Первые два года в их поместье Хемптон были чудесными, за это время графиня Софи стала мне словно родной матерью. Но потом она заболела и умерла. С того дня началась та нестерпимая череда вечного душевного одиночества, которую я, по причине незнания иного, считала своей жизнью.
Часто пребывая в приступах тревоги, вызванных глубоким потрясением от смерти дорогого мне человека, однако, в тот же момент находясь в более чем хладном уме, я из последних сил выдерживала до чёрта надоевшие ругательства и наставления Ричарда. Он всё твердил, что я должна знавать учёбу лучше всякого, и принимать решения, воздерживаясь от влияния эмоций. Каждый день, часы напролёт, я только и делала, что училась: писала, читала, училась фехтованию, езде верхом, стрельбе. Обучалась я в лучших пансионах Лондона, чем, не скрывая, гордилась.
Ночи не являлись мне с благочестивым нежным сном, а наказали до ужаса страшным кошмаром, что был словно моим злым роком. Но отсутствие сна иль его малейшее количество было мне на руку - в то время бледные оттенки кожи лица были почитаемыми в мире моды. И всё же, пока модницы травили себя морфием ради бледности своих кукольных лиц, я мечтала о румянце на своих щеках. А желание к чтению и письму помогало коротать особенно тяжёлые бессонные ночи.
Городская жизнь, за пределами владений аристократии и приближённых к Королеве, была мне неизвестна. Территория, на которой я могла находиться, ограничивалась пансионами и поместьем СенДелор, посему, жизнь за ее пределами являлась для меня загадкой, что я мечтала разгадать. Я жила буквально в золотой клетке, не побоюсь этой фразы. Но, какой бы клетка не была, хоть из золота, хоть из стали, она от того не перестанет клеткой быть, не так ли?
Моя жизнь не терпела изменений на протяжении десяти лет. Но в середине весны тысяча восемьсот сорок шестого года графу СенДелор пришло письмо от его давнего знакомого графа Генри Сомерсет. Тот, зная отчаянное желание моего отчима научить меня всему на свете в письме предложил свою помощь в обучении. Он много разъезжал по миру (в основном в качестве посла Шотландии) и имел хорошие познания в области иностранных языков. К моему удивлению, отчим согласился на это предложение.
Единственным фактом, что затруднял его решение, была необходимость моего временного переезда в Шотландию, в поместье Лютиндем, где жила небольшая семья Сомерсет. В итоге граф СенДелор принял решение об отправлении меня лишь на три месяца. Но даже то, что я могла пожить хотя бы три месяца в отдалении замка, хранящего в себе воспоминания детства, вводило меня в восторг.