По их правилам

Глава 8: Утонуть во лжи

— Что?! Какого черта они издеваются над детьми, которые ещё не понимают, что делают? — Моему недоумению не было предела, и я начала дышать глубже, пытаясь успокоиться, но все так же продолжала ходить взад - вперёд по спальне Томаса, — Эти иголки оставляют раны на пальцах, глубокие раны! Там же нагноения будут, а потом и шрамы!
Виконт тяжело вздохнул, сидя на кровати, подперев голову руками и отстранённо наблюдая за моими попытками успокоиться. Он развёл руками:
— Сей способ остановить детское рукоблудие жесток и несправедлив, но что же поделать? — А вот тут я была с ним согласна. Действительно, поделать было ничего нельзя, и от этого ещё больше накатывало отчаяние.
— Это детское желание познать все, Томас, а не рукоблудие, — он пожал плечами, понимая, что спорить со мной бесполезно, — Кольца с иголками, просто "чудесно"!
И тут я увидела лежащую на краю резного прикроватного столика знакомую книгу. Вся злость на несправедливость жизни спала в один миг и я, указав на книгу рукой, спросила:
— «Гордость и предубеждение»? — я засмеялась, — Вот уж не думала, что вы предпочитаете такую литературу.
Виконт тут же попытался скрыть книгу от меня, но позже, когда я успела ее схватить, признавал своё поражение краткими смешками и поднятыми вверх руками.
— Хорошо, вы меня раскусили!
***
Гуляя по пустым зелёным полям (не в первый раз за эту неделю после поездки в город) с Томасом и обсуждая книги, я подумала о том, как же всё-таки отличаются друг от друга мужчины семьи Сомерсет. Даже являясь родными друг другу людьми, они все же были абсолютно разными личностями. Генри был терпелив, мудр и искренен, всем своим ликом олицетворяя заботливого отца, которого у меня никогда не было. Джордж же, был человеком уж точно не глупым, но алчным, мнительными самовлюблённым. А вот Томас....он был загадкой, то весёлой, то задумчивой, то грубой, то романтичной...
— Большинство литературы, что попадает мне в руки, меня разочаровывает, — он развёл руками, глядя за горизонт, на котором расположилось жерло ярко-оранжевого угасающего вулкана, именуемого закатом, —Что-то слишком скучное, что-то слишком глупое, а что-то излишне драматичное.
Я не могла оторвать взгляда от его чарующей улыбки. Волосы виконта подхватывал, кружа, шаловливый ветерок, а закат подсвечивал их концы так, что они, казалось, были золотыми. Остановившись на минуту, я закрыла глаза, подставив лицо навстречу свету и ветру, щекотавшему своими дуновениями мою светлую кожу. Уставшее солнце медленно уходило за горизонт и ещё один день подходил к концу.
Что именно происходило между мной и виконтом было мне понятным, но и в то же время неизвестным. Ранее симпатию проявляли лишь по отношению ко мне, однако я ответных чувств не испытывала. Здесь же взаимная симпатия явно была, однако я не представляла, что со своими чувствами делать: проявлять ли, или ждать первых шагов от Томаса.
— А есть что-то, что вам понравилось? — Он на мгновение задумался, а потом кивнул.
— «Гордость и предубеждение», я считаю, хороший роман, — Я рассмеялась.
— Надо же, и мне по душе он пришёлся.
Утром следующего дня после завтрака и занятий я, сидя в одиночестве на террасе, пила чай с молоком в думах о своих чувствах к старшему виконту Сомерсет. Неопределенность и неизвестность будущего меня пугали как никогда, и в тот момент, когда моя голова уже начала болеть от тяжести размышлений, я поняла, что мне нужно отвлечься и как-то отдохнуть.
Под моими ногами приятно шелестела мягкая, немного влажная трава, пока я, раздевшись до гола, подходила к озеру.
Стоило мне только нырнуть, как я почувствовала нежные объятия прохладной воды, манившие в глубину, утягивавшие за собой, расслаблявшие мое тело. Несколько секунд растянулись в вечность. Я ощутила мелкие мурашки, пробежавшие по моему телу, но несмотря на это, там был уют и умиротворение, словно я лежала под мягчайшим пуховым одеялом. Все мысли в одно мгновение покинули мою голову, уступая место наслаждению. Вода осторожно подхватила мои длинные светло - русые волосы, отливавшие золотом, позволяя им струиться под линией озерной глади, вырисовывая причудливые узоры.
Через слой воды до меня донёсся звук мужского голоса, выкрикивающего мое имя. Умиротворение мигом спало, и я резко вынырнула из воды, обнаружив, что нахожусь посередине озера.
— Вот вы где! — Младший виконт стоял на берегу в чёрном деловом костюме и вещал, — А я вас обыскался.
— Что вам нужно? — Мой гнев и злость в его сторону почти спали, оставив напоследок лишь горькое разочарование в этом человеке, но, как воспитанная леди, я постаралась сохранять учтивый тон, — Мы с вами вроде бы все обсудили.
Вдруг мерзкая улыбка появилась на его лице, что буквально излучало злорадство, — Выходите из воды, это важно.
Знала ли я, чем закончится этот разговор? Определенно нет, однако, что-то мне подсказывало, что ничем хорошим. Джордж отвернулся, но почему-то мне казалось, будто он подсматривал. Осторожно выйдя из воды я надела халат, принесённый мной заранее и поинтересовалась, чуть приподняв брови у повернувшегося ко мне Джорджа:
— Зачем вы пришли? — Он сглотнул обиду на меня, заменив её непонятным мне ликованием.
— Я пришёл, чтобы сообщить вам известие, прекрасное для меня, — Сомерсет прожигал собственническим взглядом мое светлое чело, обмотанное лишь в тонкую ткань, вызывая сем лишь недовольство и возмущение, — а для вас пренеприятнейшее.
Ох, как мне не нравилось то, как младший виконт начал разговор, как выводил из себя его ехидный тон и страшило то, какую весть он принёс. Однако мне не составило труда сохранять беспристрастное выражение лица, не позволяя эмоциям взять надо мной верх. Я тихо глубоко вздохнула и выдохнула:
— Говорите, — Джордж ухмыльнулся и наконец перестал меня так пристально рассматривать, переместив свой взгляд на убранство сада.
— Примерно неделю назад я написал вашему отчиму письмо с предложением, от которого он не смог отказаться и ответил согласием, — у меня появилось одно ужасное своей сутью предположение, но я приказала себе даже не думать об этом, как вдруг виконт озвучил именно его...