Голод

13 часть

Будучи уже на девятом месяце Чимин просыпается ночью от резкой боли, сразу понимая, в чем дело, и будит мужа.

— Юнги! Юнги, проснись!

Юнги пробуждается тут же и без лишних комментариев, подхватив сумку с подготовленными вещами для Чимина и их ребёнка, осторожно выводит супруга в коридор. Там он одевает Чимина в пальто прямо поверх на пижаму и осторожно подводит к входной двери. Юнги держит себя в руках слишком хорошо и ведёт себя очень уверенно, потому своего волнения не показывает.

— Минни, дыши глубже, мы родим в больнице. — это Юнги уже произносит в недавно купленном внедорожнике, прибавляя скорости и преодолевая пустые ночные улицы и кварталы. Чимин сжимает зубы и тихо скулит, держась за животик и прикрыв глаза. В больнице парень боязливо смотрит на Юна, вцепившись в его футболку.
— Все будет хорошо?

— Да, малыш, все будет хорошо. — Юнги целует старшего в лоб и заводит в кабинет главврача, позволяя мять свою футболку в ладошке.

— Молодой папочка приехал рожать? — уточняет врач, а Юнги прикусывает губу. Ведь его молодой папочка уже не совсем молодой, и сейчас он может сорваться на главвраче с лёгкостью, крича о том, что они задели его чувство собственного достоинства и возраст. Но нет... Чимин снова вскрикивает от резкой боли в животе.

— Вы хотите присутствовать при рождении ребёнка?

Юнги вздрагивает: слишком сложный вопрос... Чимину нужна поддержка, но, а Юнги разве она не нужна? Он умрет на месте от тяжелых стонов боли любимого.

— Нет, он не хочет. — бубнит Чимин, который не хочет, чтобы Мин видел его в таком состоянии.

Юнги нежно целует Чимина в висок и отдаёт в надежные руки врача, который тут же отводит омегу в родильное отделение и готовит к родам.

Через несколько мучительных часов Чимин уже лежит в постели и ласково улыбается, качая на руках малыша-омежку, что тихо сопит.

— У него твои глазки...

— И твои щечки...

У Юнги сердце замирает на неопределённый срок: так он рад долгожданному малышу. В глазах молодого отца стоят слезы, а губы подрагивают от трепетности и нежности момента.

— Минги, — тихо произносит Юнги, склоняя голову набок и поправляя пелёночку пальцами, чтобы удобнее было глядеть в детские глаза уж слишком спокойного ребёнка.