Голод

Бонус винги

— Признайтесь, — смеется Юнги после оглашения Тэхёном новости, что их дети — истинные, — вы свой отъезд из Сеула на пару лет специально подстроили?

И никто из взрослых не переживает, потому что Чимином и Юнги это пройдено, и разница между детьми в каких-то пять-шесть лет — это пыль по сравнению с разницей в возрасте супругов Минов.

— Я даже рад, — лепечет Тэхён, — мы ведь стопроцентные родственники. Природа не ошибается.

— Тэхёни, подай соль, пожалуйста, — вежливо просит Чонгук, возвращаясь к трапезе.

— Хватит солить! — возмущается омега, меняя мечтательное выражение лица на возмущенное. — Что ты солишь-то вечно, соль — это смерть белая! Он даже хлеб солит!

Чимин смеется на пару с альфами, пока Тэхён, несмотря на возмущения, ставит перед Чонгуком солонку.

— Семья лосей каких-то, я не успеваю соль покупать, а они ее вылизывают из солонки почти каждый день... — Тэ садится рядом с Чонгуком, который тут же приобнимает ворчащего мужа и трется носом об его висок.

— Мы поддерживаем баланс, чтобы уровень поглощения соли и сладкого, что ты распихиваешь для себя по всем углам, держался на одном уровне.

Омега фыркает, а Юнги и Чимин снова смеются.

— Вы такие милые, — вздыхает Чимин, укладывая голову на плечо своему альфе, но сказать то же в ответ никто из семьи Чонов не успевает, потому что в проеме дверей появляется Вигу.

— Мне нужна посуда, — требовательным обычным тоном просит маленький альфа. — Красивая, из серванта. Я возьму?

Тэхён удивленно вскидывает брови на лоб, пока Чонгук уже готов разрешить ребенку все на свете... (он вообще слушает иногда, что просит его сын?)

— Да.

— Нет, — звучит в один голос из уст Чонгука и Тэхёна.

Тэхён шлепает мужа по запястью, сдвигая брови на переносице.

— Вигу, зачем тебе посуда?

— Минги хочет поиграть в чаепитие.

Тэхён, уже хотевший встать с места, прижимает ягодицы к стулу, приоткрывая рот от удивления. Его сын, Вигу, взбалмошный непослушный альфа просит посуду из серванта для того, чтобы поиграть в чаепитие с Минги?? Верните Тэхёну его сына и не пудрите мозги, он за приставку от завтрака откажется, а тут какое-то чаепитие...

— Пап, я спросил, а не взял без спроса! — давит Вигу, буравя старшего омегу взглядом.

— Да дай ты ему посуду-то свою из серванта, все равно стоит пылится, — Чонгук закатывает глаза, кивая сыну. — Бери из серванта все, что хочешь, папа сейчас поставит чайник, чтобы вы пили настоящий чай.

Юнги и Чимин улыбаются смущенно, пока родители беседуют с сыном, но за Вигу появляется пухленькая фигурка их ребенка. Малыш хватается за запястье молодого альфы и поглядывает на взрослых.

— Посуда дологая, Тате не понравится, если мы сто-то азобьем, — Минги пытается говорить как можно тише, но в силу возраста шепот получается громким. — Мозет, поисуем?

Тэхён сменяет гнев на милость и, как влюбленная школьница, опирается на стол локтями, вкладывая в ладони собственные щёки. Чонгук отводит глаза, сдерживая добрую ухмылку, а Юнги и Чимин просто горды за своего смышлёного малыша, который думает не только о себе.

— Тата, мы будем исовать, а потом иглать в пинставку, — сообщает пухлощекое чудо Тэхёну, вытягивая Вигу обратно в коридор.

— Что ж ты детям соли-то не предложил к чаепитию, Чон Чонгук?

— Да потому что они твою заначку сладостей за шторой нашли!

И родители смеются все вчетвером, пока Минги в комнате маленького альфы показывает свои рисунки, Монстлика и рассказывает о мягкости карандашей. Да, он даже такое знает!