Двухсотлетний человек. Айзек Азимов

13

Встречу оказалось устроить непросто, даже воспользовавшись достаточно
авторитетным, по общему мнению, именем Пола.
     Но   в   конце   концов   они   договорились,   после   чего    Харли
Смайве-Робертсон,  который  по  материнской  линии  происходил  от  самого
основателя корпорации и писал свою фамилию через черточку,  чтобы  на  это
указывать,  заметно  обеспокоился.  Он  уже  приближался   к   пенсионному
возрасту, и весь срок пребывания на посту  президента  компании  занимался
вопросом о правах роботов. Его седеющие волосы  поредели  на  макушке,  на
лице  не  было  косметики,  и  время  от  времени  он  бросал   на   Эндрю
неприязненные взгляды.
     - Сэр, - сказал Эндрю, - почти столетие назад Мертон Мански из  вашей
корпорации сказал мне, что математические расчеты,  на  основании  которых
создаются позитронные схемы,  оказались  слишком  сложными  для  получения
любых  решений,  кроме  приблизительных,   и   что,   следовательно,   мои
возможности не были полностью предсказуемыми.
     - Это было век тому назад.  -  Смайве-Робертсон  помедлил  и  ледяным
тоном  добавил:  -  Сэр.  Сейчас  это  утверждение  неверно.  Наши  роботы
изготовляются очень точно,  и  их  тренируют  для  выполнения  именно  той
работы, для которой создают.
     - Верно, - отозвался Пол, который пришел для того,  как  он  говорил,
чтобы убедиться, что корпорация ведет честную игру. - И в результате моему
секретарю необходимо растолковывать каждый его шаг,  если  случается,  что
его действия должны хоть немного отличаться от привычных.
     - Вам стало бы гораздо неприятнее, начни он импровизировать.
     - Выходит, - сказал Эндрю, - вы больше не делаете роботов вроде меня,
гибких и приспосабливающихся?
     - Нет.
     - Исследования, которые я провел во время написания  своей  книги,  -
сказал  Эндрю,  -  показали,  что  я  на  сегодня  старейший  из   активно
действующих роботов.
     - Старейший сейчас, - сказал Смайве-Робертсон, - и старейший  вообще.
И останетесь таким навсегда. После двадцати пяти лет работы роботы  ни  на
что не годны. Их отзывают на заводы и заменяют новыми моделями.
     - Ни один из  производимых  _с_е_й_ч_а_с_  роботов  непригоден  через
двадцать пять лет, - с удовлетворением отметил Пол.  -  В  этом  отношении
Эндрю - исключительное явление.
     Эндрю, возвращаясь к намеченной для себя цели, сказал:
     - Как старейший и наиболее способный к изменениям  робот  в  мире,  я
хочу спросить, не являюсь ли я достаточно необычным, чтобы рассчитывать на
особое отношение компании?
     - Ни в коем случае, - ледяным тоном произнес Смайве-Робертсон. - Ваша
необычность - помеха для компании. Если  бы  вас  в  свое  время  сдали  в
аренду,  а  не  продали  по  какому-то  недоразумению,  то  вас   бы   уже
давным-давно заменили.
     - Но в этом-то и дело, - сказал Эндрю. - Я - свободный робот и владею
сам собой. Поэтому я пришел к вам и прошу  меня  заменить.  Вы  не  можете
этого сделать без согласия владельца. Сейчас подобное согласие  включается
в условия контракта на аренду робота, но в мое время это не было сделано.
     Смайве-Робертсон был одновременно и удивлен, и заинтригован,  поэтому
некоторое время все молчали. Эндрю  стал  разглядывать  висящую  на  стене
голографию. Это была посмертная маска Сьюзен Келвин, святого патрона  всех
роботехников. Она умерла почти двести лет назад, но  работая  над  книгой,
Эндрю так хорошо ее узнал, что был почти готов убедить себя, что  встречал
ее живой.
     -  Как  я  смогу   заменить   вас   на   самого   себя?   -   спросил
Смайве-Робертсон. - Если я заменю вас как робота, то как я смогу  признать
нового робота владельцем самого себя, то есть вас, если из-за самого факта
замены вы перестанете существовать? - Он мрачно усмехнулся.
     - Все гораздо проще, - вмешался Пол. -  Ядро  личности  Эндрю  -  его
позитронный мозг, и это единственная часть, которая не может быть заменена
без  создания  нового  робота.  Следовательно,  позитронный  мозг  и  есть
Эндрю-владелец.  Любая  другая  часть  робота  может  быть  замещена   без
воздействия на его личность, а  сами  эти  другие  части  являются  личной
собственностью мозга. Я бы сказал, что  Эндрю  хочет  снабдить  свой  мозг
новым телом.
     - Совершенно верно,  -  спокойно  произнес  Эндрю.  Он  повернулся  к
Смайве-Робертсону. - вы ведь изготовляете андроидов, не так  ли?  Роботов,
имеющих внешность человека вплоть до текстуры кожи?
     - Да, - сказал Смайве-Робертсон.  -  Они  отлично  работают,  обладая
кожей и сухожилиями из синтетических волокон. Они практически не  содержат
металл, кроме как в мозге, и в то же  время  прочти  так  же  прочны,  как
металлические. Даже прочнее при равном весе.
     Пол заинтересовался.
     - Я этого не знал. И сколько их сейчас на рынке?
     -  Ни  одного,  -  сказал  Смайве-Робертсон.  -  Они  гораздо  дороже
металлических моделей, а исследование рынка показало,  что  они  не  будут
пользоваться спросом, потому что очень похожи на людей.
     - Но, как мне кажется, корпорация хранит полученный  опыт,  -  сказал
Эндрю. - В таком случае хочу попросить, чтобы меня заменили на  робота  их
органики, на андроида.
     Пол удивился.
     - Великий боже! - воскликнул он.
     Смайве-Робертсон насторожился.
     - Это совершенно невозможно!
     - Почему же невозможно? - спросил  Эндрю.  -  Разумеется,  я  заплачу
любую сумму в разумных пределах.
     - Мы не изготовляем андроидов, - сказал Смайве-Робертсон.
     - Вы решили н е изготовлять андроидов, - быстро вмешался Пол.  -  Это
вовсе не равносильно тому, что вы не умеете их делать.
     - Все равно, -  сказал  Смайве-Робертсон.  -  Изготовление  андроидов
противоречит общественной политике.
     - Закон этого не запрещает, - заметил Пол.
     - Пусть так, но мы не производим их, и не станем производить.
     Пол прокашлялся.
     - Мистер Смайве-Робертсон, - сказал он. - Эндрю  -  свободный  робот,
попадающий под сферу действия закона, гарантирующего права роботов. Думаю,
вы сознаете это?
     - Слишком хорошо.
     - Этот робот, являясь свободным роботом,  решил  носить  одежду.  Это
привело к тому, что ему часто наносят оскорбления люди, несмотря на закон,
запрещающий  оскорблять  роботов.  Трудно  преследовать   по   закону   за
расплывчатые оскорбления, которые не встречают всеобщего неодобрения  тех,
кто определяет виновность или невиновность.
     - "Ю.С.Роботс" понимала это с самого начала. Фирма же вашего отца,  к
сожалению, нет.
     - Моего отца уже нет в живых, - сказал Пол. - Но теперь я  вижу,  что
здесь мы имеем явное оскорбление и явный объект этого оскорбления.
     - О чем это вы? - спросил Смайве-Робертсон.
     - Мой клиент Эндрю Мартин - а он только  что  стал  моим  клиентом  -
свободный робот, который имеет право просить "Ю.С.Роботс энд Мекэникл  Мэн
Корпорейшн" об удовлетворении своего права на замену,  которое  корпорация
предоставляет любому, владеющему роботом более двадцати  пяти  лет.  Более
того, корпорация настаивает на такой замене.
     Пол улыбнулся, оказавшись в своей стихии. Он продолжил:
     - Позитронный мозг  моего  клиента  является  владельцем  тела  моего
клиента - которое заведомо старше  двадцати  пяти  лет.  Позитронный  мозг
требует замены тела и предлагает любую разумную цену за  тело  андроида  в
качестве таковой замены. Отказываясь выполнить его просьбу, вы  тем  самым
наносите оскорбление моему клиенту, и мы подаем на вас в суд.
     Хотя  общественное  мнение,  как  обычно,  и  не  будет   расположено
поддержать иск, поданный роботом, могу вам напомнить, что  "Ю.С.Роботс"  в
целом не имеет популярности. Даже те, кто больше всего использует  роботов
и получает от этого выгоду, относится к корпорации с недоверием. Это может
быть   отголоском   тех   дней,   когда   роботобоязнь    имела    широкое
распространение, а может происходить  и  от  возмущения  против  власти  и
богатства  корпорации,  имеющей  мировую  монополию.  Какова  бы  ни  была
причина, недовольство существует, и, я думаю, вы понимаете, что  лучше  не
доводить дело до суда, в  особенности  потому,  что  мой  клиент  богат  и
проживет еще не одно столетие, и у него будут  и  причины,  и  возможности
вести борьбу бесконечно.
     Смайве-Робертсон медленно побагровел.
     - Вы пытаетесь заставить мен я...
     - Я ни к чему вас не принуждаю, - сказал Пол. - Если  вы  собираетесь
отказаться выполнить разумную просьбу моего клиента, то можете сделать это
совершенно свободно, и мы уйдем, не произнеся больше  ни  слова...  Но  мы
подадим иск, на что имеем полное право, и в конце  концов  вы  обнаружите,
что проиграли.
     - Ну, что же... - произнес Смайве-Робертсон и замолк.
     - Я вижу, вы склонны  принять  нашу  просьбу,  -  сказал  Пол.  -  Вы
колеблетесь, но в конце концов придете к этому. Позвольте, в таком случае,
заверить вас еще в одном. Если  в  процессе  переноса  позитронного  мозга
моего клиента из его нынешнего  тела  в  новое,  органическое,  ему  будет
нанесено хотя бы малейшее повреждение, я не успокоюсь до тех пор, пока  не
нанесу корпорации максимальный вред. Если  будет  надо,  я  предприму  все
возможные шаги, чтобы настроить общественное мнение против корпорации -  в
том  случае,  если  платиноиридиевую  сущность  моего  клиента   хотя   бы
поцарапают. - Он повернулся к роботу. - Ты согласен со всем этим, Эндрю?
     Эндрю не отвечал целую минуту. Согласие было бы равносильно одобрению
лжи, подлогу и издевательству над человеком. Но не  нанесению  физического
вреда, напомнил он себе, только не этому.
     И в конце концов он выдавил слабое "да".