Танджиро и Гию

➋➒

Свежий ветер сильно пах йодом. Над волнами кружили пеликаны, а высоко в небе - одинокий орел. Туч прибавилось, они потемнели, грозя испортить погоду и наше настроение, но на нежно-голубом островке храбро светило солнце, зажигая в сердцах надежду.
Мы вышли из машины, и Зеницу, очевидно, бывавший здесь не раз, повел нас к кострищу, сложенному из сосновых стволов. Судя по всему, местные жители любят приезжать сюда на пикник. Иноске и еше один парень, собрали ветки посуше и уложили их над старыми углями в виде конуса.
- Ты когда-нибудь видел сплавной лес? - спросил Зеницу.
Я сидел на выбеленной до кремового цвета сосне, оживленно хихикающие девицы - рядом. Зеницу склонился над кострищем и поджег небольшую веточку чем-то похожим на зажигалку. Пламени было как от сварочной горелки!
- Нет, - ответил я, наблюдая, как он укладывает пылающую ветку в середину конуса из хвороста.
- Тогда тебе будет интересно - смотри на цвета! - Он поджег вторую ветку и уложил рядом с первой. Сухой хворост мгновенно вспыхнул.
- Пламя синее! - изумился я.
- Это из-за соли. Здорово, правда? Зеницу поджег еще одну ветку, бросил в костер и сел рядом со мной. К счастью, по другую сторону от него тут же возникла Незуко и бойко о чем-то затараторила.
Я тихо сидел, наблюдая, как потрескивает сине-зеленое пламя, а искры взлетают к небу.
Поболтав часа полтора, парни решили исследовать местные заводи. Хочется ли мне с ними, я не знал. С одной стороны, в детстве я обожал играть на мелководье и, навещая Урокодаки, каждый раз с нетерпением ждал поездки на пляж. С другой стороны, пару раз я попадал в глубокие ямы, спотыкался и падал, до смерти пугаясь. Да еще и Томиока просил не свалиться в океан.
Принять решение помогла Лия. Идти пешком ей не хотелось - конечно, на таких каблуках в лесу не погуляешь! Канзаки и еще несколько девочек решили остаться с ней у костра. Охранять их поручили Иноске, а я, резво поднявшись, к бесконечной радости Зеницу присоединился к тем, кто шел к заводям.
Идти оказалось недалеко, но, когда высокие деревья заслонили солнце, мне стало не по себе. Рассеянный зеленый свет плохо сочетался со смехом и скабрезными шутками моих спутников. Я шел не спеша, осторожно перебираясь через торчащие корни, и быстро отстал. Вскоре мы выбрались на опушку леса и снова увидели каменистый пляж. Начался отлив, и ручейки стремительно неслись к морю. В низинах образовались небольшие заливы, в которых кипела жизнь.
Памятуя о своих давних приключениях, я вел себя очень осторожно. А вот мои спутники веселились вовсю, перепрыгивая со скалы на скалу. Я присел на крупный, прочный на вид камень у самой большой заводи и стал наблюдать за тем, что творится в голубоватой воде. Невидимое течение колыхало блестящие полупрозрачные анемоны, по каменистому дну ползали крабы, у берега лепились морские звезды, среди ярко-зеленых водорослей сновал маленький черный угорь с белой полоской на спине... Жизнь естественного аквариума захватила меня, и все же я ни на секунду не забывал Гию, думая, где он и что бы сказал, окажись сейчас рядом.
Наконец мальчики проголодались, и, неохотно поднявшись, я пошел за ними. На этот раз я двигался быстрее и несколько раз упал, исцарапав ладони и перепачкав джинсы. Что ж, могло быть и хуже.
Вернувшись на Первый пляж, мы обнаружили, что у нас гости. Судя по блестящим волосам и бронзовой коже, это подростки из резервации. Лия с подругами уже начали раздавать еду, на которую парни набросились так жадно, будто не ели целую неделю. Тем временем Иноске представил гостям всех сидящих у костра. Мы с Канзаки пришли последними, и когда Иноске назвали наши имена, один из индейцев взглянул на меня с интересом. Зеницу принес нам сандвичи и колу, а старший из гостей сказал, как зовут его самого и семерых спутников. Я запомнил только парня, которому я понравился, - Ренгоку.
Как же приятно сидеть с Канзаки, которая, в отличие от Незуко, не страдает гиперобщительностью! Мы спокойно ели, думая каждый о своем. Я размышлял о том, как странно складывается моя жизнь в Форксе. Иногда время бежит быстро, и события сливаются в расплывчатое пятно, а порой стоит на месте, и каждое слово или поступок четко отпечатывается в памяти. С чем это связано - догадаться не так уж сложно, и это меня беспокоило.