С каждой секундой Минхо прижимался только сильнее к Джисону, боясь отпустить его. Впервые ему не хотелось оттолкнуть его, впервые захотелось обнять настолько крепко, насколько только можно, и не отпускать. По крайней мере, не сейчас. Сейчас ему хочется обжиматься вот так с младшим, пока Хо не придёт в себя. Пусть он и поймёт позже, что это ошибка, но точно теперь не оттолкнёт его от себя, потому что именно Хан сейчас сидит и выслушивает его рёв и нытье, а не Чан, Хёнджин или Чанбин; льёт слёзы вместе с ним. Ли это чувствует, и не знаю, насколько уже это было возможно, но прижимается ещё сильнее, чувствуя, как тот отдаёт ему своё тепло, а он, в свою очередь, делится своим.
Впервые ему стало так комфортно с человеком, с мало знакомым ему человеком. Пусть Минхо и понимал, что им никогда не стать больше, чем просто знакомыми, сейчас ему хотелось только одного – объятий Джисона, ласки Джисона, заботы Джисона и поддержки Джисона. Всё это время он оскорблял и портил жизнь человеку, который сейчас любезно согласился послушать несусветный бред пьяного Минхо, который и так еле разговаривал, так ещё и рыдал при этом. Блондин думал, что так даже лучше, если младший не поймёт ни слова из сказанного им, пусть не знает лишнего, нечего ему голову чужими проблемами забивать. Так будет даже лучше. Только вот Джисон всё услышал. Всё чётко услышал.
Хан и сам не понимал, с чего вдруг появилось такое желание, как успокоить своего врага, подарить ему хотя бы сейчас то, чего ему так не хватает? Может, потому, что они похожи? Им обоим не достаёт любви, обоим хочется поддержки со стороны, которую, порой, не могут дать ни родные, ни близкие. Им сейчас просто уютно, а это главное.
Немного отстранившись от Сона, Хо попытался заглянуть ему в лицо, всматриваясь в каждую деталь. Минхо всё ещё не понимал, что не так с этим парнем и почему его всё это время так тянуло к нему? С первого года он ему не понравился, и Джи был чуть ли не единственным, которого постоянно унижал Ли. А со второго года блондин стал тянуться к нему по-другому. Это стало какой-то потребностью, постоянно быть с Ханом, унижает он его или нет. Он просто хочет быть рядом.
Джисон же пытался скрыть своё заплаканное лицо, прячась в грудь ненавистника, если можно его таковым назвать сейчас. Это смотрится глупо со стороны, как два врага сидят в нежных и тёплых объятиях, обмениваясь «соплями», но им было всё равно. Пусть их считают идиотами, им будет плевать. Сейчас же им хорошо. Почему мнение остальных должно волновать новых друзей?
