Sweetly Broken

16. Самоубийство

If somebody asked how we died

Please look them straight in the eye

Call it suicide

James Arthur — Suicide

***

Костяшки моих пальцев отчаянно стучат по двери, и, когда Бреннер, наконец, распахивает её, я нервно прикусываю губу. Он так сильно похож на Поттера с этими растрёпанными волосами и кривыми очками на носу, в своих серых пижамных штанах и когтевранской футболке.

Сейчас не так уж и поздно, но холод разогнал людей по домам. Бреннер перешагивает порог и бегло оглядывает улицу.

— Драко?

Всё тело дрожит. Резко спрашиваю:

— Есть минутка?

Он напряжённо бросает взгляд на мою сжатую челюсть и беспокойные глаза. Он всё понимает. Ясно как божий день, что я на грани срыва. Гарольд быстро отступает в сторону и жестом приглашает меня войти.

— Проходите в кабинет, я сейчас вернусь, — бормочет он и бежит вверх по лестнице в свою квартиру.

Минуя порог, я прохожу внутрь. Мысли разбегаются. Не могу сидеть, мне надо двигаться.

Натянув джемпер, Бреннер возвращается.

— Что происходит? — он пересекает комнату и опирается поясницей на стол, поднимая на меня полуприкрытые сонные глаза.

— Блейз приходил, — говорю я и краем глаза замечаю, как напрягаются его плечи.

— Он предлагал...

— Нет. Не уверен, что он был там для этого, но всё накалилось и... чёрт! — пальцы путаются в волосах, и я дёргаю их до тех пор, пока не ощущаю острую боль, сосредотачиваю всё внимание на ней. — Мне нужна доза.

— Не нужна, — его голос звучит тихо и успокаивающе, и я чувствую, как он обволакивает меня, словно верёвка — тянет в безопасное место.

— Нужна. Я буквально физически это чувствую. Я не знаю другого способа избавиться от этого ощущения, кроме как принять грёбаное зелье, — я всё бормочу и бормочу, объясняя то, что невозможно объяснить. Моё внимание переключается, останавливаясь на повторяющемся постукивании большого пальца по бедру.

— Когда вы вышли из детоксикации, физическая часть зависимости кончилась. Вы уже несколько недель чисты, если только я чего-то не упустил... — обрываю его холодным взглядом, и он поднимает руки, сдаваясь. — Хорошо. Тогда это только в вашей голове. И это самая трудная часть.