Как-то раз, вернувшись с работы, мама затеяла генеральную уборку. Будто вся та энергия, что спала в ней после папиного отъезда, вырвалась наружу. Мама носилась по квартире, распахивая шкафы, и выбрасывала из них вещи прямо на пол.
– Раз твой отец не спешит возвращаться, я этим воспользуюсь, – пылко говорила она. – Никто про этот хлам и не вспомнит.
И вот на полу оказались рулоны старых обоев, которые давно уже заменили. Банки с засохшей краской, кисти со щетиной, твердой, как проволока. Связки проводов, дырявые ботинки и сломанные зонты. Папки с чеками и гарантиями, такие древние, что бумага даже пожелтела. Электроутюг и сломанная гладильная доска. В отдельный мешок мама сложила всю свою вышедшую из моды одежду. У нее было железное правило: выбрасывать вещь, которую она не надевала больше года. А вот папа, наоборот, был человеком бережливым. Он не мог расстаться ни с одной старой тряпкой. Его полки в шкафу ломились от барахла, которое он хранил еще с института. «Теперь не те вещи шьют, – говорил он. – Вот раньше было качество! Нет сносу этим рубашкам!» Вероятно, он был прав. Выглядели эти рубашки неплохо. Только вот уже лет десять, как отказывались налезать на своего хозяина.
– Антонина, вываливай сюда свою одежду! – скомандовала мама.
– Всю? – Тося отчаянно распахнула свой шкафчик: сопротивляться матери сейчас было бесполезно.
– Ну зачем же всю! – рассмеялась громче обычного мама. – Лишь ту, из которой ты выросла.
Тося повнимательнее рассмотрела свои вещи и поняла: многие из них и правда были уже давно ей малы. А она как-то и не замечала. Запихнула их поглубже, и все дела. Теперь же Тося с радостью повиновалась маме, наполнив ее мешок почти до краев.
– А сейчас возьмемся за папины вещи, – мама боевито добралась до его полок.
– Ты уверена? – робко спросила Тося.
Мама не отвечала. Волосы ее растрепались. Кажется, она даже рычала, вытряхивая из шкафа качественные рубашки институтских времен. Тося с ужасом представила, что будет с папой, когда он увидит свой разоренный гардероб. Однажды мама уже выбросила папину старую дубленку. В тот год он купил себе новую, но с потрепанной, вышедшей из моды вещью расставаться категорически не хотел. И вот, на исходе зимы, мама потихоньку вынесла древнюю дубленку с засаленными рукавами и протертым почти до дыр мехом во двор. Не прошло и недели, как случайным образом папа обнаружил пропажу. Он где-то потерял кожаные перчатки и начал проверять карманы во всей верхней одежде. Вспомнил про дубленку. И маме пришлось признаться, что она ее просто-напросто выбросила. «И теперь в этой замечательной вещи ходит какой-то бродяга!» – возмущался папа. «Тогда эта рухлядь ему по плечу», – оборонялась мама. И все равно еще несколько дней папа дулся на нее. Когда его вещи трогали без предупреждения, он впадал в неистовство. Мама швыряла одну рубашку за другой в следующий мешок, чтобы отвезти их потом в ближайшую церковь. И вдруг замерла, сжимая какую-то из папиных вещей. Мама долго разглядывала эту потрепанную футболку, а потом аккуратно сложила и убрала на место.
