Невеста твоей мечты, или Ведьму вызывали?

Глава 11. Полная глушь, или Здравствуйте, я ваш оборотень

Деревня так и называлась – Глухово.
Причём название было написано на покосившейся доске, прибитой к древнему дереву с осыпающейся корой.
– И правда, глухо, – протянул кот, поправив рюкзак на плечах.
Кстати, кучер экипажа ни капельки не удивился, увидев со мой кота и чёрта. Хотя этого они ожидали, хорошо сработало новое заклятие отведения глаз.
Мне всё больше нравилось быть ведьмой. Вот только хвост... Убила бы Дакара.
Чёртик полчаса прыгал, дрыгал лапками в воздухе, выкрикивал некие заклятия, пытаясь уничтожить ненужный придаток моего тела. Тот даже не покачнулся. Иногда помахивал довольно.
– И как я умудрился? – всматривался в хвост Дакар. – Это все ты сама виновата. Перепугала. Кричала. Вот я и попутал!
– Верни всё обратно! – негодующее хрипела я. – Или убери всё как было... Тьфу ты, короче, сделай так, чтобы я была нормальная, бесхвостая!
Дакар в затылке чесал и лапами мерзонькими разводил.
– Мне нужно посоветоваться... – и пытался в ад улизнуть. Я его за шкварник поймала.
– Пока от хвоста не избавишь, будешь, как привязанный, рядом ходить!
Так они и остались. И чёрт, и хвост.
Последний пришлось заправить под юбку.
Теперь чёрт стоял, с тоской смотря на название деревни.
– Не нравится оно мне. Вот прям вся чертовская суть возмущена и нашёптывает, что не нужно нам это Глухово.
– Ага, а в ад ты потом мне передачки таскать будешь? – сама, ёжась, глядя на тропу всю в колдобинах, нервно поинтересовалась я.
До самой деревни нас не довезли, выбросили на тракте, объяснив, что к Глухово только пешком. Ни один здравомыслящий конь туда не пойдёт. Стикс действительно нашёл совершенно глухую деревеньку.
Чёрт вздохнул.
– Если ты в ад попадёшь до того, как замуж выйдешь, с меня три шкуры снимут.
– Я помогу, лично сдирать буду, – пообещала я и огляделась.
Глухо и жутковато.
До деревеньки невесть сколько ещё идти, а у меня уже ноги ныли и спина отваливалась. А ещё и какая дорога? Её и дорогой-то не назовёшь. Так, тропа разбитая. И повсюду кочки и ветки под ноги попадают.
Дважды я чуть не вывихнула лодыжки. Стикс стал не рыжий, а грязно-пыльный и вёл себя подобающе мерзко.
– На кой ляд потащились? Оборотня им подавай, дикого. Да в такой глуши не только оборотни, коты дикими становятся. Даже учёные, второй степени! Фыр!.. Боги всемогущие, на мне грязь висит, она меня жрёт. Я чувствую, как она проникает в моё светлое дружелюбное существо, – он лапы раскинул и в мутную лужу плюхнулся. – Усё, помер.

– Вставай, Стикс, дойдём до деревни, напросимся на ночлег. Там тебя вымоем и накормим!
– Накормите? – жалобно промяукал кот учёный.
– Обязательно.
– А ещё в деревнях у всех коровы, – подсказал Дакар. – Молочка парного выпросим... – и от удовольствия глаза прикрыл.
– Только бы добраться, – выдохнула я, подхватила кота и пошла дальше месить ногами грязь.
И мы всё же дошли до деревни.
М-да! Это была даже не деревня... Четыре дома. Старых, деревянных. С покосившимися заборчиками и пыльными окнами. В двух избах были заколочены окна. Я уже проклинала себя и наш дерзкий, необдуманный поход.
Подавив вздох, двинулась к первому дому, где в окне маячил хоть какой-то отсвет жизни. Калитка оказалась открытой и крепко ушелвросшей в землю.
Я прошла до покосившегося крыльца, осторожно в дверь постучала.
Послышались кашлянье и тяжёлые шаги.
Я торопливо прочитала заклятие на отвод глаз от чёрта. А кот... Ему бы отлежаться да в себя прийти.
Дверь открылась, на пороге появилась древняя сгорбленная бабка в непонятной серой одежонке.
– Чего надо? – буркнула неприветливо. И на кота в моих руках покосилась недобро.
– Нам бы переночевать, – замученно ответила я.
Бабка нахмурилась, платок на голове поправила.
– А больше вам ничего не нужно? Ишь, шастаю тут всякие!
Я разозлилась.
Я столько шла, чтобы услышать: «Иди вон, ночуй на улице».
Мало того, что вместо деревни нашла действительно полную глушь, так ещё и отдохнуть не дают.
– Так, значит? – прошипела, охрипнув от усталости и злости. – Ну, ладно! Стикс, что у нас там для негостеприимных хозяев есть?
Кот вяло голову поднял.
– Да кто его знает, – ответил чуть слышно – У меня сил нет читать.
На бабку кот говорящий произвёл куда более сильное впечатление.
– Ведьма! – всплеснула она руками, переводя взгляд разом ставших ясными глаз то на кота, то на меня.
– Она самая! – гордо возвестила я. – А вас это не удивляет?
Бабка кашляюще засмеялась.
– В мои годы уже ничего не удивляет. В бывалое время ведьм много было. Особенно в наших краях. Они ж всегда глухими были. Потому и тянулась ваша сестра к нам. Кто на сбор травок, кто и на дела посерьёзнее. Но никогда нас не обижали. За то и мы им в помощь были.
И на меня вопросительно посмотрела.
– И я не обижу, – кивнула я.
– Тогда входи.
Я вошла.
– Сейчас воды нагрею, – неторопливо начала хозяйка.
Я прошла по небогатому домику, уселась на старую скамью у стены.
Та опасно скрипнула и где-то щёлкнула.
Я чертыхнулась, поймала на себе недовольный взгляд Дакара. Махнула на него рукой.
– А что же, говорите, раньше ведьм много приходило?! – выкрикнула, обращаясь к суетившейся у печи бабушке. – А теперь не заходят?
– Поди уж лет тридцать как ни одна не захаживала. Ну-у, окромя тебя... – ответила она, подкидывая в печь дров.
– Куда подевались?
– Кто ж их знает? – Бабуля поставила на печь ведро с водой. – Не любят ведьмы делами своими делиться. Нынче все в города подались. Растеряли связь истинную с природой. Им все академии да Светы подавай. В глушь никто ехать не хочет.
У меня тяжело сердце стукнуло. Я на Дакара посмотрела.
Тот грустно головой покачал:
– Верно говорит. Ведьма раньше только на природу и ад полагалась. А теперь понастроили академий да учебных заведений. Ведьмы позабыли, что их истинная сила вокруг, в природе. И чем дальше они от природы, тем слабее их умения. Про ад так вообще вспоминают, только когда припрёт. Не верят они в чертей! Совсем. Не взывают больше к нам. О помощи не просят. Я потому и из квалификации выпал, заниматься не с кем было. У бывшей верховной свой чёрт был, так тот вместе с ней ушел на пенсию. Некому мне давать советы, как ведьму пестовать. Вот и выходит у меня всё криво да боком, – вздохнул и на меня виновато покосился.
Я тоже вздохнула, чёрта за ухом потрепала и тихо-тихо сказала:
– Ничего, прорвёмся. Научимся.
Дакар на меня благодарно посмотрел.
– А мы здесь, – снова подала голос бабуля, – и бывшую власть, и ведьм пережили... Я да Нарис, соседушка.
– А вас-то звать как? – спросила я.
– Фьярой называют.
– А скажите, леди Фьяра...
Та глухо рассмеялась.
– Какая же я тебе леди? Зови просто «бабуля».
Я смутилась и все-таки повторила:
– Скажите, бабулечка, раньше людей здесь больше было?
Она перелила тёплую воду в таз.
– Так и раньше всего четыре двора было, – на меня внимательно посмотрела. Потом взгляд перевела на то место, где чёртик сидел на полу. Усмехнулась сквозь тонкие губы.
Мне показалось, что нечистого бабка видит. Я даже с сомнением на старую посмотрела. Но та уже на стол таз ставила.
– Мой мохнатого, – на кота кивнула.
– Меня? В тазу? – Стикс за сердце схватился.
Я подхватила его и потащила к столу. Окунула брыкающееся животное в воду. Стикс глаза округлил, зафыркал и даже пытался вырваться.
– Стой, окаянный! Сейчас грязь мне по дому разнесёшь! – прикрикнула на него старуха. И кривым пальцем погрозила. Кот присмирел, посмотрел на меня обиженно. – Нет бы в купальне, с ароматическими маслами, я бы ещё стерпел. На худой конец баньку бы истопить, в пару понежиться. А тут... – носом шмыгнул и чихнул от попавшего в нос мыла. – Кто ж так над котами издевается?.. В тазу! Мылом! Дурно пахнущим! Небось дегтярное... Фу-у, – нос лапой зажал.
– Ты на себя посмотри, – возмутилась я, поливая животное самого несчастного вида чистой водой из кувшина, принесённого хозяйкой. – Ты не кот, ты пугало.
Через несколько минут вытерла его жёстким полотенцем и обиженного отпустила на пол.
Старушка полила из кувшина мне. Я сполоснула лицо и ощутила себя намного лучше. Вытащила из дорожной сумки кота нехитрый скарб – сыр, вяленое мясо, хлеба немного.
Этим и накрыли на стол. Старушка налила некрепкого чая. Я присела рядом, кинув коту кусочек мяса.
– Ходят слухи, что места у вас странные. Вроде как нечисть всякая водится, – начала я интересоваться издалека.
– Так то не у нас, – засмеялась хрипло старушка, беря в руки сделанный мною бутерброд. Покрутила его в руках и с удовольствием откусила. – Это вы не дошли до Глухово пяти километров. А здесь-то чего? У нас ни живности, ни людей. Я да Нарис. А вот ежели дальше от тракта бы прошли, там дорога чуть получше той, что к нам ведёт, вот по ней двигаться, там Глухово и будет.
– Выходит, мы до дороги к Глухов не дошли? – Я на кота посмотрела.
Тот плечами пожал.
– Там же табличка была.
– Так то... – старушка взяла ещё бутерброд и со смаком отправила в рот. – Это после грозы её сломало, а добрые люди подняли да на дерево прибили. Чужие-то сюда мало кто ходит, знаю, что пройти чуть дальше нужно. А вот такие, как вы, и заплутали. И надо же, увидели тропку... – и снова на меня очень загадочно посмотрела.
А я на неё.
– А в Глухово и правда дела странные творятся?
Бабушка Фьяра запихала остатки хлеба в рот, торопливо прожевала, пальцы облизала и на тарелочку с оставшимися бутербродами косо посмотрела.
Я поближе её к старушке придвинула. Та радостно схватила ещё один кусок.
– Творятся, – головёнкой кивнула. – По осени за ночь всех свиней порезали. А после видели деревенские, как по огородам бежал то ли человек, то ли зверь. В тот же день вызвали священника и деревню всю окропили, – бабуля поморщилась.
– Помогло? – засомневалась я, все пристальнее к хозяйке присматриваясь. И все страннее она мне казалась. Вроде как и старушка-старушкой. И руки костлявые трясутся, и волосы жиденькие седые, лицо морщинистое. А глаза-то молодые да весёлые. Будто смотрит она на меня, а про себя посмеивается. И движения слишком быстрые. А священник, тот, что деревеньку святой водой окропил, явно ей не по духу. Неужели нечистая? А ведь виду не подаёт и сути своей истинной не показывает. Если и правда нечистая, то древняя и сильная. Уж куда сильнее меня и чёрта, который в бабуле нелюдя не видит. А старушка разговор в это время продолжала.
– Не помогло, – с удовольствием поглощая мои гостинцы. – Месяца не прошло, снова кто-то наведался, двух коров и два десятка курей погрыз. Тут уж давай местные искать колдуна. Вроде и нашли какого-то, – она в ладошку хихикнула. – Люди глупые, видать, и правда припёрло, шарлатану поверили. Денег насобирали ему. Он и впрямь чёрную рясу надел. – Мне как-то не по себе стало. Я нервно на лавочке поёрзала, себя припоминая. ещё недавно была словно тот колдун. Бабуля, смотря на меня искоса, продолжала: – Ходил, читал чего-то, а по утру нашли его мёртвым на околице. Не любит нечисть, когда с ней в такие игры играют. – Я поёжилась. Да, я, пожалуй, тоже доигралась. Бабуля продолжала свой рассказ: – Испугались деревенские, жуть. Стражу городскую вызвали. Те приехали. Всё спрашивали да выпытывали, кто чего видел, кто чего слышал. А никто ничего не видел и не слышал. На том и закончилось расследование. А по весне пошли мужики в ночь рыбу в местной речке сетями ловить. Глядь, а у воды сидит кто и вроде воду лакает. Темно, видно плохо. Мужики окликнули. Тут он и встал. Как есть, говорят, волк. Да только стоял на задних ногах. И нагло им ухмылялся. Потом возьми да скажи человечьим голосом: «Браконьерничаете, братья?» Мужики кто куда бросились. Поутру только в деревне объявились. Однако местные поговаривали, что это спьяна им почудилось, – старушка чай громко прихлебнула. – А тебе что за нужда местные страсти вынюхивать?
Я прикинула, стоит ли старушке правду знать. Непроста ведь бабулька. Это я уже понимала. Да только открываться не хотелось. А если ошибаюсь и бабка Фьяра обычная старуха?
– А если скажу, что для городского вестника истории собираю?
Старушка улыбнулась.
– Не поверю, – хлопнула себя по коленке морщинистой рукой. – Врать-то ты не горазда. То, что ведьма, я тебе сразу сказала. Вон и кот у тебя говорящий, и сама ты... На простую леди вот нисколечко не похожа. А с ведьмами мы всегда дружны были. – Она стала серьёзной. – Зря недоверием обижаешь. Я с молодости с вашей сестрой общалась. Уж узнаю зараз. Глаза у вас необычные, вроде как пламя адское внутри горит, нечистое пламя, такое ни с чем не спутаешь. А уж какая юная девица попрётся в грязь да слякоть, в наши края? Да и не всякая тропу заповедную увидит. – Она отодвинула опустевшую тарелку. – Ты не думай, я старуха не вредная. В душу лезть не стану. Коли надумаешь, сама расскажешь. Чем могу подсоблю. А сейчас лежак вам устрою, утром чаем напою, – и на остатки сыра покосилась. – Только ты того, ежели решишь до Глухово идти, осторожнее будь. Молодая ты ещё, пыл горит, как бы беды не натворила.
«Я уже натворила, мама не горюй», – тоскливо подумала я.
Уже лёжа на тёплой печи, шёпотом советовалась с Дакаром и Стиксом:
– Что там по поиску оборотня в книге написано?
Чёрт щёлкнул пальцами, заставив над книгой возгореться маленький адский огонёк.
– Круг начертить. Это я могу, – прочитал кот. – Внутри золой пентаграмму вычертить. Этого добра в печи хватает. Как только оборотень появится, прочитать заговор. Лютого начнёт ломать, и проситься будет выпустить. Нельзя, сожрёт...
– Читать-то чего, много? Сложное? – нахмурилась я. Предчувствие у меня в который раз за последнее время морду высунуло и злобно хихикнуло.
Кот фыркнул.
– Как вернёмся, возьмусь за обучение твоё.
– Это если вернёмся. – К Дакару обратилась: – Ты будешь нашей приманкой. Заведёшь оборотня в круг...
Чёртик икнул.
– Это с чего это я?
– Ты шустрый, и тебя не жалко...
– Вот спасибо! – он лапами развёл – Вот удружили. Я ж с вами как с лучшими друзьям, как с родней, а вы!.. Недруги! Кровопийцы! Смерти моей желаете.
– Ты сам подумай, – перебила я нечистого. – Ты мелкий и быстрый, поймать тебя трудно. А на меня посмотри? Я ж бег последний раз в академии сдавала, скажу тебе, очень неудачно. Да и бегать в платье неудобно. А тебе чего терять? Ты ж нечисть! Дальше ада всё равно не попадёшь. Ты, главное, не бойся, беги себе. Стикс рисовать круг будет. Я заговор прочитаю.
Дакар копытом по полу постучал.
– Ладно. Только ежели чего...– носом шмыгнул. – Скажите матушке, что погиб как герой, с честью и достоинством!
Погибнуть как герою Дакару не удалось.
***
Чуть луна на центр небосвода вышла, я с помощниками тихо покинула гостеприимный дом Фьяры. Прошли до ближайшей полянки.
– Оборотный дух чую, – повёл носом чёрт. – Да только далеко. Видать, и правда у Глухово бродит, – вздохнул обречённо. – У оборотня ноги длинные. Быстро прибежит. Ты давай, черти пентаграмму, – перед тем как в деревьях пропасть, тревожно оглянулся на кота.
Стикс взъерошился, начал из чашки пепел сыпать. Я набрала его в самую большую, что нашла у старушки.
– Всегда гордился, что учёный, а сейчас думаю: и зачем мне эта степень сдалась? – Бубнил кот, вырисовывая острые углы. – Вот жил бы себе да жил. Молочко пил, колбаску ел... Нет же, язык – враг мой. Теперь у чёрта на куличках пентаграмму делаю да оборотня вылавливаю.
– Т-шшш, – зашипела на него я.
Вдалеке раздался вой.
Дакар вызывал оборотня.
Стикс икнул и глазами ошалелыми в глушь лесную уставился.
– А ежели он и правда откликнется?
И оборотень откликнулся. Сначала далеко и протяжно. Потом ближе, и вой стал громче. А потом мы со Стиксом их увидели.
У кота шерсть дыбом встала, он опрометью к ближайшему дереву кинулся и уже оттуда зашипел. А я просто остолбенела от картины, напрочь все слова позабыв.
– Алкея! Алька! Читай! – завопил кот.
А я словно зачарованная стояла и на бегущих смотрела.
Волчье тело вытягивалось и пружинило. Шерсть играла серым в отсвете луны. И было в этом что-то завораживающее.
Очень красиво оборотень за Дакаром гнался, ровно до того момента, пока меня не увидел.
А вернее, он увидел внезапно вставший на оборотня хвост лисий.
Насторожился.
Я наглый хвост прокляла. А тот так упёрся в ткань юбки, что послышалось, как она рвётся, а после выглянул рыжий кончик, а потом... Ох, что было потом.
Я очень хорошо поняла всех мужчин мира. И это их «я не хотел! Оно само вышло!».
Я тоже не хотела, а вот хвост... Всем свои видом... Где эта сволочь, Дакар?
Тот уже в пентаграмму вбежал и на меня напряженно смотрел, готовый дать стрекача, как только оборотень в круг войдёт.
– Заговор! Заговор! – слышался его глухой шёпот.
Вот только оборотень входить в пентаграмму не собирался. Он остановился в шаге от меня, принюхался и, вот честное слово, начал со мной заигрывать. А вернее сказать, с обезумевшим, похабным рыжим хвостом.
Волчара приосанился и бочком-бочком ко мне. Сам скалится в улыбочке и на хвост косится.
Я в лице изменилась. А хвост полностью из-под контроля вышел. Помахивает дружественно и призывно. Оборотень уж и на лапы задние встал, шевелюру поправил. И походкой великосветского джентльмена ко мне подошёл.
– Здрасте! – лапу протянул, руку мою подхватил и галантно поцеловал.
Я чуть язык не проглотила.
– А как же?.. Это... Вы же дикая особь?
– Это я-то дикая? – У оборотня на морде искренняя обида выразилась. – Как ни на есть одомашненный, добрый и ласковый. Кстати, в поиске второй половинки.
Я застонала. Хвост возрадовался.
Оборотень уверенным жестом к себе меня прижал и в ухо томно прошептал:
– Я не обижу, милейшая леди. Я очень нежный.
Я в мохнатую грудь руками упёрлась, собираясь минимум завизжать.
– А чего это мы нашу барышню лапаем? – пришёл на помощь сползший с дерева Стикс.
– Да, да. Где ваша культура общения, уважаемый? – встрял и Дакар, боязливо не выходя из магического круга.
Волчара смутился. От меня отступил.
– Прошу прощения великодушно. И впрямь кровь в голову ударила. Просто у вас такой... М-мм... Такая... Харизма, – и на хвост посмотрел любовно.
Да когда ж эта харизма отвалится?!
Оборотень глазами мне стрельнул.
– Могу пригласить леди на ужин?
– Это кем это вы собрались ужинать? – пискнул из круга Дакар.
Волчара закашлялся, посмотрел на чёрта, потом перевёл взгляд на Стикса. Тот от его взгляда охнул и в обморок шлёпнулся.
– Нет, ну что вы, право слово? Я и не собирался! – возмутился оборотень. – Я ж цивилизованный, – и снова ко мне обратился: – Здесь неподалёку мой экипаж. Отвезу в город, в лучший ресторан.
Я поморщилась.
– Мне кажется, в лучший ресторан вас в таком виде не пустят!
Оборотень рассмеялся.
– Пустят, куда они денутся? – и подмигнул. После чего подхватил меня под руку и потянул из лесу. Дакар посмотрел на нас озадаченно, выскочил из пентаграммы, схватил кота и поволок следом. Но был остановлен.
– А вы куда собрались, братья меньшие? Вот с чертями и котами в культурные места не пускают точно.
Я начала сопротивляться. Мне совсем не нравилась идея тащиться невесть куда с оборотнем, да ещё в одиночку. Он на меня ласковым взглядом посмотрел.
– Рыба моя, я тебя ногтем не трону, – и сглотнул вожделенно.
– Я вам не верю! И одна никуда не пойду! – упиралась я.
Волчара вздохнул.
– Ну что с вами поделаешь? Возьмём и пушистиков. Но тогда извольте в мои апартаменты. Там все чинно и благородно, и никто не обратит внимания на...– Он на чёрта с обморочным котом кивнул.
Я прикинула, упираться дальше страшно. Мало ли, а вдруг рассердится? Такой от нас оставит только рожки да ножки. И согласно кивнула.
– Вот и чудно, рыбонька моя, – оборотень подхватил меня на лапы и направился в сторону дороги. Мне оставалось только повиноваться.
Экипаж у волчары был знатный. Большой, чёрный, с такими же чёрными конями. Снова аркарийцы. Лоснящиеся, с живыми тёмными глазами, блестящими в свете луны. Н козлах восседал серьёзный мужчина в строгом костюме.
Салон внутри оказался обит кожей и велюром. Оборотень мягко усадил меня на диванчик и, галантно поцеловав руку, удалился.
А вот вернулся в экипаж очень даже привлекательный мужчина, в дорогом костюме, с хищным выражением лица. Волосы короткие, ёжиком. Небольшая щетина на выделяющихся широких скулах, придававшая ему мужественности.
Новоявленный кавалер подмигнул. Глаза у него были серые-серые, с лёгкой поволокой. А улыбка игривая. Я не удержалась и улыбнулась в ответ.
– А вы говорите, дикий? – чуть усмехнулся он и посмотрел на мой хвост, тот колечком свернулся в блаженном предчувствии на моих коленях.
– Меня зовут Владар, – представился оборотень, блеснув белоснежными зубами. – Барон Владар Серов.
– Алкея, – выдавила я. – Вэй.
– Чудесно! Просто замечательно, Алечка, – чуть склонился оборотень, подхватил мою ладонь в свою и коснулся бледных пальцев губами. У меня мурашки от этого горячего прикосновения по спине пробежали. Хвост дыбом от возбуждения встал. Я испуганно руку одёрнула. А барон Владар усмехнулся и лукаво подмигнул. Щёлкнул пальцами.
– Трогай!
Кучер взмахнул хлыстом, экипаж тронулся.
– Поехали, рыбонька моя.