Лакомый кусочек

Часть 1. Изгнанная. Глава 1.

Липкий страх неизвестности стелился между нами вызывая аппетит.
Впечатление, что белокурая малышка впервые попала в метро. Рядом с ней почти дремала ее мать: уставший вид, немного небрежно подобранная одежда и невозможное сходство мимики. Сегодня пятница, и, скорее всего, они приехали в город на выходные. А если учесть, что через пару станций будет Баррикадная — их цель зоопарк.
Небольшая концентрация адреналина в крови девчушки нагнетала внутреннюю тревожность. Ее. Не мою. Симпатичный ребенок вздрагивал от любого звука, а если учесть, что метро в Москве  - испытание для стойких, я могу ее понять. Оказавшись впервые в нем пять лет назад, я была уверена, что это еще один круг ада, который не описан в Библии, просто потому что тогда все остальные станут совсем не пугающими. Кто захочет быть праведником послед этого. Ей стоило сказать спасибо вселенной, что они едут не в час пик, хотя народу вокруг все равно предостаточно. Она воровато бегала глазами по пространству, не задерживаясь долго ни на чем, и, пока, мне это было на руку.
И, кажется, я на той стадии, когда было бы глупо игнорировать голод, овладевший мной от взгляда на нее.
Я так давно не питалась...
Совсем, ни капли адреналина не попадало ко мне в организм вечность. Не преувеличиваю, на самом деле дела с этим обстояли хреновенько уже какое-то время. А ее эмоции раскачивались, посылая ко мне все новые, и новые, и новые волны, возбуждающие желание.  А затем наши глаза встретились.  В дурацком транспортном освещении, я могла их определить как „светлые", но даже оттенок невозможно было опознать, электрические лучи портили все впечатление. Она уставилась, будто увидела приведение.
Черт, черт, черт.
Будто бы знала, что я могу помочь. Вроде такой вывески  на лбу не наблюдалось с утра в зеркале. Но кто знает, чего замешали, когда я создавалась?
Она умоляла взглядом прекратить страдание, забрать беспокойство, буквально предлагала себя, мне осталось ментально дотянутся до ее ауры, завершив наше обоюдное страдание.
- Хоши!- щелчок пальцев у виска не вернул меня в реальность. Я все так же впитывала в себя запах отчаянья, сочившийся сквозь ее поры, умудряясь полностью игнорировать наполовину полный вагон людей вокруг.- Сайгон!- теперь рычание в моем ухе сопровождается увесистым тычком в плече. В ответ стискиваю зубы по привычке. Мой стоматолог меня за это не похвалит, но реакция на слово из двух слогов на букву С всегда одинаковая. Обезьянка это знает. Знает, что раздражение, поднявшееся по моему позвоночнику должно вывести из себя, и я перестану препарировать девочку глазами, словно она сочный стейк. Хорошо, что Обезьянка — послушная дочь своей матери.  И не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться: если Лондон отпускает ее со мной — значит, инструктирует так, чтобы мы не попались. Наверно, даже хорошо, что я ни разу не слышала, что она ей нашептывае, но будем честны  - это не первый раз, когда Пэрис спасает мою задницу от необдуманных решений. Вдыхаю полые легки дурнопахнущего , слишком сухого,  подземного воздуха и закрываю глаза, чтобы не видеть свою предполагаемую несовершеннолетнюю жертву.
Как низко я пала. Прямо представляю как Ли за моим плечом закатывает глаза и предлагает поговорить об этом.
Все это происходит просто потому, что хочется есть. И это тот случай, когда эмоциональное переедание в маке не спасет. Давайте будем честными: ни что уже не спасет, кроме конкретного лакомства. Это примерно как предложить героиновому наркоману содовой взамен. Девчонка сошла бы как закуска, но мне очень срочно нужен взрослый, вменяемый человек в трудной жизненной ситуации. Как ни странно именно для поиска таких кандидатов Москва располагала идеально. Не уверена, что мой Бывший был в курсе этого, когда ссылал именно сюда, но не могу не быть за это благодарной. Большая концентрация тревожных невротиков — только на Манхэттене.
- Ты уверена, что в порядке?- все еще беспокоится дочь Лондон и моя подруга на этот вечер.
- В норме.
- А со стороны дела совсем плохи.
- Я в норме.-  уже с нажимом отвечаю ей. Это типа предупреждение, что лезть ко мне сейчас плохая идея. Тем более мы уже отъехали от станции, на которой вышла моя предполагаемая жертва. Так что поем явно не сегодня.
- Ты только что чуть не выпила десятилетку.  На глазах у всех. Это по твоему норма?
Устало перевожу глаза на Обезьянку:
- Тебе же вроде тоже десять?
- Двенадцать.
- Не важно, и ты сгодишься.
Пэрис невнятно морщиться в ответ, но отстает. Мы обе прекрасно знаем, что она хорошо обучена защищать свои эмоции, и сильно маловероятно, что кто-то из тех, кто в курсе о наших с ее матерью особенностях, попытается на нее напасть таким образом. Убить или украсть — не исключено. Позавтракать ее тревожностью по поводу подружки, которая не позвала на выходные — неа.
Следующие два перегона мы едем молча. У меня нет сил быть дружелюбной с ней прямо сейчас, хотя я сама упросила Лондон, взять ее с собой поесть и проветрится, потому что это странно, когда здоровый активный ребенок тусуется дома. И ладно бы она занималась всякой хренью свойственной детям ее возраста. Она просто тусуется с матерью. И ее соседкой по шикарной квартире на Патриках. То есть мной. И под тусуется - я имею ввиду просто сидит рядом и поддерживает беседу, слегка грея уши, пока мы пытаемся улучшить нашу реальность алкоголем.
Когда я чувствую такой сильный голод — это, правда, изматывает. Правда, напоминает о том, что я могла быть гораздо более физически и психологически сильной, более стойкой, реже подхватывать дрянные простуды и всегда выходить из них без осложнений. Мои суставы не ныли бы на погоду. Если бы я была рядом со своим... Хозяином. Но он — мой Бывший, и вроде как уже на стадии принятие этой реальности. Я не ношу браслет уже пять лет. Тонкий платиновый обруч, который закреплялся вокруг запястья, и связывался с кольцо на безымянном пальце из того же материала, больше не красуется на моей руке. Смысла нет — он не позовет. Первый год, я хранила его на видном месте, еще два — периодически посматривая в дальнем углу. Спроси у меня сейчас, где лежит эта дрянная, хоть и очень драгоценная, безделушка — я удивлюсь, что не в каком-то ломбарде. Она мне больше не нужна.
Я ему больше не нужна.
По этому я еду в старом вагоне метро, глубоко под землей в средней полосе России, и зная 6 языков уже пять лет практикую только русский. Его я учила в панике прямо на улицах чтобы не выбиваться. И за пределы России я тоже не выезжала все это время. Азиатские трипы с алкогольными провалами в памяти в прошлом. Если я попробую это сделать, Акрос, вероятнее всего выйдет на меня, а, значит и на Лондон с Обезьянкой. А нам с Лондон очень не хотелось бы отдавать ребенка знакомится с нашей  воображаемой семьей. Потому что именно дружба с ней в Москве, а не опасающаяся настороженность, пока мы росли в Акрос, делает мою жизнь менее невыносимой. Ну и Обезьянка. Чаще всего она забавная.
Еще каких-то 20 минут молчаливой прогулки и мы оказываемся на милой веранде горячо любимого мною Touche. Официанты привыкли, что раз или два в неделю я добераюсь до Трехгорки ради еды. И хорошего вина. Но из-за еды более вероятно. Так как у меня нет свободного доступа к адреналиновым наркоманам хотя бы раз в пару неделю, пытаюсь заесть стресс нормальными способами доступными остальным.
- Добрый день. Могу принять ваш заказ? - милая официантка Аня, судя по ее бейджику, лучезарна как никогда. Мы делаем вид, что я мучаюсь муками выбора, но обе понимаем, что я закажу.
- Бургер для нее и большой зеленый салат с черешней и грюйером для меня.
- Вино?
- Сегодня холодный чай.
Официантка немного удивлена выбором напитков, но улыбаясь забирает лишние бумажки и поспешно уходит, в то время, как Обезьянка томится в ожидании, чтобы та свалила, а она могла прокомментировать все происходящее. Главное правило, которое она всегда выполняет — не разговаривать ни о чем, что касается себя, нас с Лондон и окружающих при других взрослых.
- Я видела ее.
- Кого? - спрашиваю я машинально, хотя прекрасно понимаю, о чем она.
- Ауру... Ее ауру... Она у него такого миленького изумрудного цвета, она правда нам рада и...
- Тише... Пэрис. Да, она рада нас видеть, и скорее всего не плюнет в тарелки перед подачей, но ты привлекаешь внимание своим восторгом. А я хочу и дальше приходить сюда и есть этот идеальный салат. Поумерь свой пыл.
Ребенок, захлебывающейся от от восторга секунду назад, делает глубокий вдох разочарования. Ненавижу ли я себя в этот момент? Определенно. Лондон растит ее в тревоге и страхе за свою и ее жизнь, а я ей никак не мешаю. Потому что она только ее, не моя. Хорошо понимаю, что в их жизни я — временная единица, и не имею права, говорить ее матери, что своими стараниями она делает вклад во взращивание невротички. Она просто защищает своего ребенка как может. Как никого из нас двоих не защищали.
- Обезьянка, я понимаю, что ты это для себя открыла совсем недавно. Но... постарайся привыкнуть...
- К чему?- виноватый и одновременно неуверенный взгляд, поднятый на меня, говорит о том, что она сама хотела сегодня уйти от матери, чтобы потусоватся со мной и иметь возможность это обсудить. - Что у меня на глазах все пылает словно радужный калейдоскоп? Независимо от того, хочу я это видеть или нет?
- Как только ты перестанешь обращать на это внимание и искать, они перестанут выпрыгивать из-за угла окружающих тел. Я понимаю, что ты совсем недавно с этим столкнулась...
- Тебе так в Акрос это объясняли?
- в Акрос мне объясняли, что если я хочу жить, иметь определенные блага и приносить пользу, то должна научится игнорировать. Точнее дали понять: если не смогу - из меня сделают инкубатор, потому что я достаточно хорошенькая.
Мы с Обезьянкой сверлим друг друга глазами, пока не приносят еду, и я благодарю нашу милую официантку за это. Она аккуратно все расставляет и спрашивает не хотим ли мы заказать чего нибудь еще. Она даже не успевает договорить фразу, когда я выпаливаю:
- Бокал просекко.- и полностью игнорирую осуждение по другую сторону стола. Увы, но когда Пэрис рассказала мне про то, какого цвета ее аура, я уже не могла закрыть глаза и начала выискать трупно-серые полосы страха. К чести Ани — она по правде была обладателем травянисто зеленого облака вокруг себя. Скорее всего это не было периодом ПМС и сегодня ей уже дали щедрые чаевые, практически ничто не могло испортить это настроение. Небольшое разочарование для меня и удача для неё.
Ели мы молча. За исключением того, что после первого бокала я заказала второй. Голод накрывал с новой силой и я, правда, начала размышлять о том, что стоит поговорить с Лондон на счет помощи, каким-нибудь злобным друзьям ее Хозяина. Насколько я знаю, он относился к политической элите, а это в свою очередь означало, что у него в окружении всего маячил кто-то кому было охренительно страшно за свою задницу. Обдумывая свои дальнейшие шаги в этом направлении, я продолжала блуждать взглядом, по гостям ресторана, попивая игристое, пока не наткнулась на то, что мне сейчас было нужно: трупно-серую ауру с тревожными вспышками красно-оранжевого.
- Мне не нравится, этот твой взгляд Хоши. Очень не нравится. Ты так смотрела на девочку в метро. Только там ты боролась, а сейчас...
- Я собираюсь получить то, что мне нужно. - Пэрис напряглась всем телом.- Сиди тихо, Обезьянка, и не привлекай внимания. Я быстро.- и  не дав ей шанса, развернуть себя здравым смыслом, начала свое движение.
Поднявшись на ноги, медленно шла по проходу между столиков, убеждаясь, что  была права и мне не показалось. Там сидел один из моих старых клиентов. Широкоплечий, накаченный, покрытый татуировками.  У меня сильно плохо с русскими именами, потому что они постоянно повторяются и, часто, довольно сложные, в связи с чем, я не помнила как его зовут. Но точно знала, что он спортсмен в каком-то виде единоборств и в ближайшие дни его ждет бой. И самое важное, поскольку, он уже знал, что я умею, он хотел этого снова... И снова... И снова. Работа с такими как я — вызывала прямую наркотическую зависимость. Иногда человек мог даже немного подзабыть об этом, но потом, когда натыкался на своего диллера снова, портал открывался с удвоенным аппетитом.
Парень заметил меня, когда я проходила почти вплотную и замер, сфокусировав взгляд, хотя его сосед по столику продолжал что-то болтать. Мои губы растянулись в приторной улыбочке, посылая сигнал о том, что если он хочет присоединится ко мне в туалете  - буду не против оказать ему определенный вид услуг. И мы оба знаем — каких именно. Собственно, скорее всего во всех своих рассуждениях я оказалась права, поскольку он ляпнул, что-то невразумительное своему спутнику и вскочил, буквально идя по пятам за мной. Оставшиеся метры до уборной мы прошли создавая впечатление, что волк загоняет свою жертву. Только никто, кроме Обезьянки не догадывался о том, кто из нас двоих хищник на самом деле.
В туалете заведения играла легкая лаундж музыка, приглушенный свет, пахли какие-то мерзко-сладкие благовония. Не знаю, что этим хотел создать дизайнер, но у меня была стойкая ассоциация с намеком на секс.
Я пропустила его в кабинку вперед, закрывая за собой дверь, предварительно проверив другую. И когда мы встретили глазами он, уже не мог ждать:
- Я очень, очень, очень...- его трясло от предвкушения так сильно, что способность четко формулировать мысли улетучивалась прямо пропорционально моему приближению.
- Будем считать, что сегодня твой день.- улыбнулась одним уголком губ. Дурацкая, дурацкая, дурацкая привычка, вынесенная из Акроса, быть милой в этом всем, как обычно внутренне меня разбесила.
- Ты меня искала?- с надеждой спросил он. Это побочка того, когда ты не за кем не закреплена: они все считаю себя особенными, но это не так. Вообще не так, зато постоянно уточняют эту чушь, и, увы, ради того, чтобы они не сорвались с крючка, я вынуждена им подыгрывать. Клиентоориентированность и сервис. Мир потребителей диктует свои правила даже в этом, но чаще всего, мне это делать очень лень. Я понимаю: если человек решился на это один раз — он будет повторять это снова, и снова, даже, если я буду в последствии вытирать о него ноги.
У парнишки были темно карие глаза, короткой остриженные волосы и в целом — довольно симпатичный экземпляр. Я как-то видела его по телику — в своей реальности он был максимально альфа, но сейчас, рядом со мной, растекался в лужицу благоговения. И это чертовски напомнило мне о моем Бывшем.
Точнее о том, что он никогда не позволял себе такого рядом со мной.
Ненавижу.
Раздражение поселившиеся во мне не сулило ничего хорошего. Так что  я перешла к делу:
- Ты знаешь правила: деньги вперед. Надеюсь, у тебя есть вся сумма.
- А если я накину щедрые чаевые, смогу тебя поцеловать?- услышав это, я не смогла сдержать смешок.
- Нет, конечно, ненормальный. Я не работаю так.
- Жаль... очень жаль, это было классным дополнением.
- Бабки. Переводи сейчас, или я разворачиваюсь и ухожу.
Пока он возится со своим телефоном, я прислушиваюсь, как кто-то моет руки в туалетной раковине и пишу Пэрис, чтобы она оплатила счет и уходила в сторону Москва Сити. Я ее догоню. Слышу как пиликает телефон в предбаннике туалета и добавляю тираду о том, чтобы не смела ходить за мной, если точно знает, что я работаю или я расскажу ее матери, что она начала видеть ауры. Действует безотказно, дверь туалета хлопает сразу после звука о новом сообщении. И как раз к моменту, когда мой банк оповещает меня, что оплата произведена. Парень сидит на крышке унитаза и ждет, пока я осуществлю свою часть сделки. По этому я опускаюсь к нему и начинаю свой несложные танец манипуляций.
- Расскажи мне: чего ты боишься? - наши глаза на одном уровне, его зрачки немного расширяются в такт сердцебиению. Ему не требуется время, чтобы сформулировать и за это я люблю работать со спортсменами.
- Проиграть.- шепчет он в ответ и аура как по команде наполняется ужасно мерзким серым цветом и если до этого, в ней был отголосок агрессии, то даже предположение о поражении, проигрывание его в теории и озвучивание, полностью дает страху власть над ним. Мне не нравится это. Не нравится осознание того, что если он выиграет завтра — то только благодаря мне, благодаря тому, что я лишу его препятствия между ним и миром. Но, как я говорила  в начале — очень хочу есть ментально  и очень люблю вкусную еду физически, просекко — само себя не купит. По этому я приближаюсь к его губам и вдыхаю. Начиная нашу опьяняющую вечеринку страха. И с каждым моих вдохом его аура становилась все более красной, а мой голод из звериного постепенно затихает. Спокойствие разливалось внутри, с такой же скоростью, с какой в нем оставалась чистая агрессия. Я не чувствовала вкуса его дыхания, только страх и адреналин. Говорят, что у каждого из нашего вида — он чувствуется по своему. В моем случае он пах хвойным дымком, почти догоревшего костра во влажном лесу. Не самое вкусное сочетание, но и не противное. Я слышала, что кому то повезло и их работа сопровождала запахом компостной ямы.
В общем после пяти вдохов я сделала шаг назад. Парень развалился на  унитазе, почти потеряв сознание. Но мы оба знали, что через пару минут он очнется, и все будет так же как до этого, только без страха.
-  У тебя есть 48 часов, дальше все постепенно начнет возвращаться. Если захочешь повторить — ты знаешь, где меня найти. Но... я могу отказать... Не забывай об этом. Хорошего вечера.
Не уверена, что он услышал все, что я ему сказала, но как я говорила  ранее — общество потребителей диктует свое отношение к сервису.