Лакомый кусочек

Глава 3

Эмоциональное переедание - мой конёк.
Не понимаю, как до сих пор, уминая такое количество нездоровой пищи щедро богатой сахаром, трансжирами, глютеном и ежи с ними, продолжаю удерживать свой обычный вес. Нельзя сказать, что я убиваюсь в зале, топлю за мегафонные пробежки. Скорее, немного из другого лагеря: если мне захочется — я буду это делать. А если нет — то и нет. Сейчас был затяжной период лени, с перерывами на необходимый в самообороне минимум, связанный, возможно, с тем, что я давно никого не пила. А возможно, я просто лентяйка, которая оправдывает свою никчемность, но мы никогда не узнаем правду.
После того как, в отличии от остальных участниц антизож вакханалии, мною было поглощено 5 кусков пиццы из 8 под неприличности нейтральную болтовню, я взяла ненавистный конверт и переползла к себе, валятся на не вписывающейся в интерьер кровати. Выбирала ее наобум. В гугл забила «двуспальная кровать, доставка в течении трех часов по Москве». Неважно как она выглядит и сколько стоит. Благодаря щедрости Бывшего, полностью перелопатившего наш старый ремонт, я могла не думать о таких вещах, а он мог бы сообщить о своих намереньях и тогда я бы не думала о том, где нам найти денег на жилье весь отдых. Но мы не общаемся. Совсем, ни словечка с тех пор как он передал меня полудохлую в руки врачей неотложки. Всю дорогу, пока я стабилизировалась и пыталась не сдохнуть рядом был Ли и, немного позже, Энджи. Но не он.
Он даже не сказал спасибо.
За это гореть ему в аду полным страха.
Козел.
В итоге кровать — цвета красного дерева, стены — нейтрально серые. Я ни за что, не стала бы спать на том, что выбрал и оплатил он. Принципиально. К тому же комната раньше была больше. Часть пространства сожрала небольшая гардеробная в нише. И это было самое раздражающее: кто-то по его указке перебрал мои вещи и белье и разложил к нашему приезду так как считал нужным. Я тогда извела Лондон, но заставила поменять замки и систему охраны на ту, что выбрала я. Это не даст никакого преимущества, кроме моего торжествующего чувства превосходства.
Дверь гардеробной открыта и через щёлку я наблюдаю за собой же в зеркале.
Приятно, что это все еще я. Светлосерые глаза, темные прямые волосы немного ниже лопаток, узкий нос, идеальные, как говорил Бывший губы.
Потому что не при каких обстоятельствах, ему не стоило к ним прикасаться.
Я все еще рассматриваю свою отражение, перебирая нежную хлопковую простынь под собой, аккуратно обходя конверт. Он лежит рядом, словно ядовитая змея, подкинутая мне в постель.  Зачем я себя мучаю, наблюдая за ним? Письмо само не вскроется, а я не рискну. По сути свой функционал оно выполнило: пока мы сидели за столом, Лондон пришло оповещение о том, что деньги поступили на ее счёт. Обе уставились на ее телефон, осознавая, что означает звук. А дальше я сожрала, как страдающая булимией девочка-подросток больше половины самой большой пиццы папочки Джонса.
И теперь не могу пошевелится, вынужденная смотреть на него. Зачем? Зачем я его притащила с собой? Не могла пропустить через измельчитель в раковине прямо там и не искушаться?
Я соврала, когда играла небрежность. Оно меня задевало, как и вся моя жизнь, выбрана не мной, создана тоже не мной. Чувствовала себя дрессированной лошадкой, которую продали в контактный зоопарк. Вот я за решеткой, помещена в просторный вольер, в котором созданы все условия идеально повторяющие естесвенную среду моего обитания, чтобы я не стрессовала. Просто иногда, меня будут гладить и видеть люди, которые я не хочу, чтобы это делали. Но ничего не могу с этим сотворить.
Он отобрал мое имя, за это я никогда не произносила его. Даже в голове.
И это до сих пор ранило, больше всего остального. Моя мать не смогла меня назвать и он отобрал то, с которым я свыклась.
По правде новое имя, могло быть не от Него, а от Ли или Энджи. Но последняя, думала, что я пыталась увести ее билет в идеальную жизнь, а Ли... Он был другом. Неплохим другом.... Очень неплохим... Тем, кому будешь звонить пьяной в пять утра, с просьбой о спальном месте до обеда, он ещё и сам приедет, чтобы я не потерялась по дороге. Поэтому он бы ни за что так со мной не поступил.
Бывшему это не нравилось. Он хотел, чтобы Ли был только его другом и напрягался, что мне он нравится и мы проводим время вместе. Будто у меня оно оставалось. А Ли нравилась его одноклассница, а мной он лишь прикрывался. Прекрасная договорённость срабатывала до самого конца. Даже, когда он отвёз меня в аэропорт, и я пыталась не распасться на атомы, придерживая повязку на не до конца зашитом огнестрельном ранении, в его машине.
Я пялилась на капли дождя, стекающие по лобовому стеклу. Дворники выключены, потому что мы достигли конечной точки маршрута, и вода укрывала нас от любопытных взглядов. Я чувствовала, что Ли был в ужасе от происходящего, от того, что его друг попросил его сделать и от того, что другой его друг улетает. Логичный факт, если учесть что конечной точкой был Аэропорт Хошимина. Но он все равно по другую сторону от меня.... Точнее не так: я была за пределами их реальности. Как дополнение. Опция, которую включили, и она стала неудобной.
Так вот... Если вернулся в то летнее азиатское утро, аэропорт, бмв Ли, меня, забирающую у него новые документы трясущимися руками.  Было совсем не весело.
- Ты уверена, что мне не нужно заказывать спецборт, чтобы тебя доставили в место назначения с медицинской поддержкой? - я не хотела вскрывать его ауру, но была уверена, что прочла бы реальное беспокойство. К тому же сил на подобные манипуляции у меня не было. Рана ужасно болела и была так безобразна, что я не смогла посмотреть на нее ни разу с момента появления. Мышцы не хотели восстанавливается так быстро, как мне это нужно было. Вообще  момент запечатлелся в моей памяти, как тот, в котором мое тело впервые работало против меня же.
- Ты же слышал слова врача. Я стабильна и, если не буду носиться по салону колесом, но  - носить бандаж - все будет в порядке.
Он мнётся, пока достаёт из бардачка толстый конверт и передаёт мне. Я просто игнорирую сюр происходящего, потому что четко понимаю, если начну чувствовать хоть что-то, все вокруг станет пугающе реальным. А мне бы не хотелось оставить свой завтрак у Ли в машине напоследок.
Да, я понимаю, что это конец, вопрос стоит в том, что меня ждет дальше.  Я поняла это с  тех пор, как оказалась в палате одна на первые три дня. Потом ко мне стал захаживать Ли, но не Он. Он просто купил мне пол этажа и медсестер многопрофильного медицинского центра, лучшего во Вьетнаме. Но так и не зашел повидаться.
Дерьмо.
- Он просил открыть его при мне, чтобы убедится, что ты поняла все правильно.
- Чтобы убедится, что я не вернусь?
- Ты же понимаешь... Я не знаю подробностей. Только, что кто-то из тех, кто остался в зале выстрелил в тебя. И если спросишь меня, то не поставлю на Энжи. Она избалованная сучка, но даже упоминание об оружие вызывает в ей отвращение. Если бы стреляла она...
- Попала бы куда угодно, кроме цели.
Ли продолжает что-то бормотать, пока я рыщу по отделениям папки: наличка в нескольких валютах, одна из которых мне не известна, кредитка с документами на неё, ключи от тачки, которую я уже мысленно продаю за бесценок от злобы, сертификаты на шопинг... Все что может понадобится, когда вы вылетаете куда то, где никогда не были и никогда не вернётесь, но я продолжаю перебирать бумажки, мне нужен билет, чтобы понять куда лечу и насколько все плохо.
Наконец, дело доходит до распечатки. Делаю глубокий вдох. Пусть это будет Европа. Я ее хорошо знаю, знаю несколько языков, которые в ходу, визуально сойду за местную, смогу передвигаться внутри без документов. Я реально, почти скрестила пальцы, надеясь, что тот билет окажется счастливым. Ииии...
- Москва? Он решил надо мной посмеяться? Это вся благодарность? Я, блин, пулю отхватила...
- Не продолжай,- взмолился Ли.- Не хочу этого знать. Сжалься. - я гневный экстраверт, которому нужно спустить эмоции. И я друг Ли, который понимает подтекст просьбы. Ему хватает тех тайн, которые он делит со всеми нами и с каждым по отдельности.- Если ты не дошла, застопорившись на названии города - там есть адрес и тебя там ждут.
- Кто? Он все таки меня перепродал? Или передарил? Лишь бы избавиться.- предательство бродит во мне ядом. Это не злость и не страх, а ощущение почвы уходящей из под ног.
- Он выплатил твою дань. Я лично курировал перевод. Ты свободна.
- Он мог соврать. Просто сделать вид. Кому я нужна на другом конце земли в городе, в котором никогда не была, я даже их языка не знаю... Этого языка даже в Акросе нет.
- Лондон. Тебя будет ждать Лондон в Москве.
Я застыла. Когда то в прошлой жизни... Девушка, которую так звали делила со мной комнату с 3 до 13 лет. И это делало нашу общую жизнь менее невыносимой. На секунду, я  задумалась, покопалась в памяти и изъяла эмоции — разочарование и одиночество. Ее купили первой. И какое то время до того, как я познакомилась с Ним, коротала свое заточение в одиночестве. У нас не было возможность без надобности поддерживать контакт с друзьями из той жизни. Они с самого детства диктовали принцип непривязонности. К людям, вещам, локациям, языку, внутренним убеждениям.
И тут мой взгляд упал на имя, на которое оформлен билет и кажется вся кровь просочилась через мои ступни и дно тачки в землю.
- Да вы издеваетесь надо мной? Он что сменил мое имя?
Ли молчит, пока я в панике роюсь, забывая, что стрессовать с не до конца сросшимися мышцами пресса очень больно, как и глубоко дышать, пытаясь не завязнуть в панической атаке. Обычно я к ним не склонна... Но и то, что происходит вокруг — со мной впервые. А дальше фото из паспорта насмехается надо мной, смотря в упор рядом с буквами.
- Хошимин? Он забрал мое имя и назвал Хошимин? - почти рыдая, вою я, разглядывая паспорт. Да, мне не показалось. Это я - серые глаза, брюнетка с длинными прямыми волосами и достаточно бледной для этих широт кожей, узким прямым носом и недостаточно пышными для богачки губами, ещё и ухмылочка фирменная, но теперь я...
- Сайгон...- Сочувственно шепчет Ли у моего плеча. Он правда пытается сгладить эту ситуацию. Что теперь просто невозможно. - Уверен, этому есть логическое объяснение. Он знал, как ты не любишь свое, возможно, это его попытка...
- Взять под контроль даже то, как меня зовут?
Я срываюсь на Ли, которые даже не знает за что конкретно, он сейчас получает. Злость накладываетя на боль в ране и в солнечном сплетении. Он поставил меня в рамки, выставил за периметр, и я ничего не смогу  с этим сделать. Могу остаться и бомжевать в Азии, не думаю, что долго протяну и он мне безнаказанно даст этим заниматься. Зажмуриваюсь так сильно что под веками начинают мерещится белые точки.
Просто прими это, Милая. Ты на дне. Глубже не утонуть.
- Мне, правда, очень жаль... Сай. Я хочу помочь и если, когда-то... Когда - ты будешь готова принять мою помощь просто напиши мне...- но я злобно перебиваю его.
- Хоши..
- Что?
- Называй меня Хоши. И я никогда не захочу принять ничью из вас помощь. Не пытайся делать вид, что ты лучше Него, просто потому, что хочешь быть со мной и дальше в контакте. Мы все знаем  - он заставит тебя бросить эту затею очень быстро.  Прощай Ли.
Затем я вышла, громко хлопнув дверью, чуть не отключившись от боли, оставив телефон на сидении его машины. А в нем и все номера тех, кого я когда - то знала по имени.