Черный сахар.

Эпилог.

Мы были идиотами.

Теми самыми, которые пишут друг другу письма, бесконечно складируя их в самом нижнем ящике стола, куда никто не полезет, потому что слишком сложно наклоняться.

Теми самыми, которые выбрасывали подарки, рвали одежду и весь дом отмывали хлоркой, лишь бы больше не чувствовать запах друг друга.

Мы роняли шторы вместе с гардинами, заклеивали окна газетами, перекрашивали стены и выбрасывали ковры.

Удаляли номера телефонов, меняли адреса и вычеркивали из жизни общих знакомых.

Мы так бежали друг от друга, что в какой-то момент, повернув одновременно голову, почувствовали сильнейшее столкновение.

Это были мы.

Обиженные, израненные и ненавидящие.
Кричащие обвинения на всю улицу, срывающие голос от всех нецензурных слов и цепляющиеся за одежду, с такой силой, как будто бы хотели оторвать не ткань, а часть друг друга.

Мы бежали по разным траекториям, разными дорогами, в абсолютно противоположных направлениях.
И столкнулись здесь.
В одной точке, в которой никогда не должны были пересечься.

Я чувствовала твои руки в своих волосах, в то время, как сама, отчаянно, сжимала воротник твоего пальто, не понимая, хочу я притянуть ближе или, наоборот, оттолкнуть.

Люди, осмелившиеся выйти за нами, остановились посмотреть, не понимая, что здесь происходит на самом деле.
А я пыталась вытереть слезы, отпустив твое черное пальто, которое, так отвратительно, тебе шло, и не могла сдвинуться даже на миллиметр.

4 года.

Ни одной встречи, ни одной фотографии, ни одной статьи или совместного мероприятия.
Я боялась тебя, как огня, специально объезжая все возможные места, где мы могли бы пересечься.

Я не слушала никого, кто пытался сообщить о тебе, хоть какую-то, незначительную новость.
Вычеркнула всё, потому что знала, что это единственная ошибка, которую я себе простить никогда не смогу.

И где мы оказалась в итоге?

По середине улицы, одного из спальных районов Москвы, который променяли бы на любое, самое райское, место на Земле.
Все дороги, которые миллион раз успели запутаться, все равно привели нас домой. И сейчас, мы чувствуем себя детьми, которых нашли за диваном во время игры в прятки.

Вокруг, как будто, выкачали весь воздух и дышать стало практически невозможно.

Сквозь звон в ушах я слышала, что мы кричали, но не могла уловить ни единого слова. Не понимала почему мы так злы, и почему все еще стоим напротив друг друга.

— ... для тебя.

— Что? — я не могла расслышать ни единого предложения, которых ты говорил слишком много.

— Всё в этой жизни было исключительно для тебя, — ты запыхался, произнося огромную речь, которую я, так глупо, успела прослушать.

— Почему?

— У меня не получается по-другому, как бы сильно я не пытался.

— Я...

— Рима без Колизея существовать не может, — фраза, которой при желании можно было оглушить.

Я отвернулась, пытаясь наполнить легкие воздухом, немного вскидывая руки, чтобы удержать равновесие.

Кто-то писал, что существует такого рода бегство, которое больше похоже на искание встреч.
Подходили ли мы под это правило?
И главное, готовы ли были признаться в этом хотя бы самим себе?

Ладонь, слишком сильно, обхватила мое запястье, когда я в очередной раз приподняла руку. Движение было настолько уверенным, что в мыслях даже не возникло желания начать сопротивляться.

Война была проиграна. И даже, если на моих руках останутся синяки от твоих крепких пальцев, это никогда не будет приравниваться к ранам, которые необходимо начинать лечить в ту же секунду. Это будет лишь очередным доказательством, что мы всегда существовали друг для друга.

— Ты вычеркнула из лексикона слово «Навсегда», — твой тихий голос пошевелил мои волосы на затылке. — Давай придумаем что-нибудь новое.

Я тяжело вздохнула, понимая, что готова разрыдаться в любую секунду от переизбытка противоречивых эмоций.

— «Никогда» - это слово подходит нам больше всего, — я опустила свою ладонь поверх твоей руки, даже не думая расцеплять сильные пальцы.

— Никогда, — утвердительно повторил ты.

— А слову «Навсегда» можно дать еще один шанс?

— Как всегда, это решаешь только ты.

Мы оба слишком тяжело дышали, будто до этого пробежали не меньше 10 километров. Меня трясло, хотя я чувствовала жар исходящий от твоей груди, прикрытой мягкой тканью пальто. Это ощущение было очень знакомо, и я поняла, что не испытывала ничего похожего уже очень много лет.

Так и не решившись повернуться, я тихо произнесла:

— Я без тебя теперь никуда.

И в ответ было достаточно услышать:

— Я без тебя теперь никогда.