Счастливого Нового года

Николай Гоголь

Это место было тёмным. Очень тёмным. Здесь даже не горели фонари. Старые, забытые всеми постройки, отбрасывали пугающие тени. Небо полностью чёрное, как перо ворона. Дул холодный ветер, из-за которого (Т.И.) укутывалась в свой тёплый вязаный шарф. Это место пугало тебя. По спине бегали мурашки, но было и то, что успокаивало тебя. Ты знала, что прямо за тобой идёт твой возлюбленный, который, в случае чего, защитит тебя от всего на свете. Он мог это сделать, и ты в этом не сомневалась.
   Улыбнувшись своим мыслям, и обняв себя за плечи, ты обернулась, желая увидеть всегда улыбающиеся лицо юноши, но... Где же он? Он же шёл за тобой ещё минуту назад, причём, он сам же тебя сюда и привёл. Снова его розыгрыши? Ты к ним уже привыкла, но были и такие, которые сильно щекотали твои нервишки и, от безысходности, ты не могла ничего сделать, кроме как сжаться в комочек и плакать, словно маленькая девочка. После того, как доведя тебя до слёз, Николай всегда появлялся из неоткуда и успокаивал своего маленького птенчика, трепетно шепча тёплые и ласковые слова на ушко. Ты же, в порыве эмоций, отталкивала его, кричала, а один раз, не подумав, сказала, что больше не хочешь его видеть. Реакцию Гоголя после этой фразы ты запомнила очень хорошо:

Его взгляд потускнел. Глаза стали словно стеклянные. В них больше не горел привычный задорный огонёк веселья. На лбу собрались складки. Николай стал моргать медленнее, дыхание стало более глубоким. Его грудь  тяжело вздымалась. Несколько светлых прядей упали на лицо.

— Не говори так, — его голос хрипел. В нём присутствовала непривычная серьёзность.
Ты поняла, что твои слова задели его. Ты потянулась к нему, желая обнять и приласкать. Он понял твои намерения и сам прильнул к тебе, заключая в крепкие, сильные объятия. Твои руки легли на его спину. Теперь ты ещё отчётливей чувствовала его тяжёлое дыхание. Ты расплела его косу и зарылась в длинные волосы. От таких прикосновений Николай вздрогнул, но через минуту прикрыл глаза, ощущая лёгкие, такие приятные и любимые прикосновения. Постепенно, Гоголь успокоился, пришёл в себя, и снова стал улыбаться своей солнечной улыбкой.

   Ты огляделась несколько раз. Твоего клоуна нигде не было. Тьма словно поглотила его, ревностно не желая возвращать обратно. Страх отбивал чечётку в твоей душе. К глазам уже подступили слёзы.

— Николай, — отчаянно звала ты. — Николай... Коля...

   Твой зов остался без ответа. Тишина угнетала, работая на пару с темнотой. Причудливые тени построек, которые и раньше то не особо не вызывали доверия, сейчас казались жуткими прожорливыми монстрами, уже готовыми разорвать на части. Сделав шаг, ты споткнулась, больно ударив пальцы о, запорошённый снегом, булыжник. Откуда-то донёсся странный пугающий скрип, от которого твоё сердце чуть не остановилось. Слёзы ручьём текли по щекам. Ты не останавливала их, впившись пальцами в собственные плечи.

— Коля...— в последний раз произнесла ты, перед тем, как опуститься на колени, на уже потоптаный тобою снег и разрыдаться. Всхлипы становились всё громче. Никто и ничто не прерывало их. Скрип снова повторился, заставляя тебя сильно вздрогнуть. В этом, всеми забытом месте, не было ни души. Ты была одинокой небесной светящей звездой, которую бросили все её сёстры-близнецы. До твоего уха донёсся звонкий щелчок, после послышался треск, обычно издаваемый током в каком-нибудь электроприборе, и, вмиг, всё озарилось яркими разноцветными огнями. Ты подняла голову. Ты поняла наконец, где ты. Это был старый парк-аттракцинов. Аттракционы были покрыты белым снегом, будто одеялом. На всех из них без исключения висели гирлянды, которые собственно и горели. Из старых динамиков полилась спокойная музыка. В ней отчётливо улавливался звон бубенцов, напоминая о грядущем празднике. На твоё плечо легла чья то рука.  Ты обернулась. Большой палец вытер твои слёзы.

— Коля...
— Прости меня, птенчик. Из-за меня ты напугалась и заплакала, но сюрприз стоил того. Тебе нравится?

   Блондин перевёл взгляд на, озарённые множеством огней, аттракционы.  Свет от гирлянд, словно по волшебству, вернул жизнь этому месту. Было чувство, что атмосфера наполнена магией. Новогодней магией. Гоголь всё это сам сделал? Врядли это далось ему легко.
   Ты снова посмотрела на него. Дорожки от слёз быстро высохли на морозе. Почувствовав на себе твой взгляд, Николай вернул своё внимание на твою персону.
   Его взгляд полон тепла и нежности. Улыбка точно такая же. От такого взгляда внутри тебя всё переворачивалось. Появлялось желание,  чтобы он смотрел так на тебя постоянно, хотя, кажется, он и так это делает. Ты потянулась к нему своими ручками, желая прижаться к нему и успокоить, окончательно испуганное сердце. Николай быстро разгадал твои пожелания и сам прижал к себе, крепко обнимая, уткнувшись в шею. Наступила идиллия, но она продлилась недолго. Гоголь отстранился и поднялся на ноги, помогая встать и тебе.

— Тебе лучше не сидеть на снегу, моя райская птичка, не то заболеешь.

   Твоё сердце приятно сжалось. Голос клоуна пропитан такой любовью и заботой, что ты уже сама готова повиснуть на шеи молодого человека. Но что тебя останавливает? Это ты и сделала. Руки Гоголя легли на твою талию, а голова на твоё плечо.

— Мой грустный клоун...
— Моя райская птичка...

   После этой своей реплики Николай трепетно и, так желанно, коснулся твоих губ.