*⁠♡Реакции BSD и не только♡*

｡˚ ✧Драббл➶ ❁۪ ｡˚ ✧

｡ﾟ•┈୨♡୧Страшный сон ｡ •┈୨♡୧┈• ｡ﾟ

☾⋆｡° ✮₊ ⊹₊ ⊹ ⋆｡˚✧˚ ༘ ⋆｡˚☽☾⋆｡° ✮₊ ⊹₊ ⊹ ⋆｡˚✧˚ ༘ ⋆｡˚
☽ʚɞ ⁺˖ ⸝⸝Дадзай Осаму ʚɞ ⁺˖ ⸝⸝

Юная леди, как это часто бывает с людей, чья душа окутана трепетом и нежностью, слишком часто предавалась ночным видениям, не радуя при этом своих ясных дней. Сны её были подобны серым облакам, нависшим над солнечным небом — они портили гармонию её сновидений и не давали ей покоя, отнимая драгоценные часы, что могли бы быть потрачены на блаженное спокойствие.

Перед переездом к своей второй половинке, она, подобно таинственному призраку, скрывала свои терзания, не смея излить душу ни одной живой душе. Однако, та роковая ночь, когда её кошмары достигли своего апогея, заставила её наконец заговорить.

— Ночью -

Ей снился тёмный лес, где листья деревьев, как живые существа, шуршали под ногами, шепча неизвестные слова с каждым её осторожным шагом. Лес, погружённый в зловещую тишину, создавал атмосферу, которая давила на её грудь, заставляя её сердце биться быстрее, будто предчувствуя приближение какого-то зловещего чревовещателя. Мурашки, как холодные ручейки, скользили по её спине, подтверждая, что эта пустота полна чего-то неясного и угрожающего.

Но самое страшное, как предостерегающий грозовой облак, ожидало её впереди. Пройдя немного, она вдруг наткнулась на то, чего больше всего боялась — зрелище, способное разорвать её душу. Её самый дорогой человек, тот, чью любовь она свято хранила в сердце, оказавшись во власти тьмы, совершил тёмное дело, которое навсегда изменило её восприятие всего, что когда-либо существовало.

Дадзай висел на дереве, словно грустный плод, не созревший до своего часа; верёвка, крепко обвившая его горло, сжимала его жизнь с той же неумолимой жестокостью, с какой судьба обращалась с каждым, кто смел восстать против её оков. Глаза его, пустые и неизменно мрачные, излучали ту же бездонную печаль, что и сами деревья, обступившие его, мрачные стражи на границе между жизнью и смертью. Его тело свисало, как кусок свежего мяса, недавно отрезанного от болящих страстей, — живое и мёртвое одновременно, с каплями пережитого горя, что готовились упасть, как осенние листья, в бездну забвения.