Люди с автоматами

-

Через день. Через каждый чертов день Есенин попадал в одно и то же отделение, раз за разом требуя отвести его не абы-куда, а к самому Владимиру Владимировичу. Как бы не убеждали парня, что отвлекать Маяковского от работы не стоит, он всегда каким-то образом пробирался именно в его кабинет и всегда садился на одно и то же кресло, сразу начиная вещать, что же он натворил. Чем только мужчина не пытался вытравить его: и просьбами, и угрозами, и даже сам за шкирку вытаскивал, цветноволосый, словно репейник, прилип к нему и уже не хотел отцепляться ну совсем никак. Примечательно, что Серёжа никогда не приходил самостоятельно. Раз за разом его притаскивали патрульные, иногда пьяного, иногда не очень, но, по словам остальных сотрудников, как только в поле зрения виднелся знакомый кабинет, Есенин тут же прекращал брыкаться и сам спокойно шёл туда. Что странно, это совсем не раздражало старшего. Скорее, смешило и заставляло дожидаться, что же будет дальше.

А дальше было вот что.

Тихий, спокойный рабочий день подходил к концу. Никаких пьяных дебоширов, никаких бытовых скандалов. Маяковский просто спокойно сидел в своём кабинете, попивая кофе, и внимания не обращал на всё то, что происходит вне его зоны комфорта, то есть за дверью. Было немного странное ощущения пустоты, будто не хватало чего-то (или кого-то), но, привычный сдерживать свои эмоции, Владимир глушил это чувство работой.

Вечером, уже расписываясь в журнале безопасности, мужчина услышал какой-то шум. Будто кто-то очень маленький и хрупкий тащил за собой тяжёлый чемодан, попутно матерясь и роняя что-то. Темноволосый почувствовал, что что-то изменилось в нём, но так и не понял, что именно.

— Ой, дядя мистер милиционер Владимир Владимирович, здрасьте. А я тут, к вам переезжаю. — кряхтит блондин, ставя чемодан на четыре колеса, чтоб можно было опереться хотя бы на него.

— Решил сразу просыпаться в любимом месте? — приподнимает бровь Маяковский, полностью разворачиваясь к младшему.

— Да неет, понимаете... Отчислили меня, ну и из общаги выгнали. Типа за все эти приводы. Якобы я позорю их университет. — вздыхает юноша, выводя носком кед какие-то только ему понятные узоры.

— Понятно всё с тобой. А родители то куда смотрят?

— А что родители? Я взрослый уже! Да и далеко они. Ну и всё равно им. У меня ещё две младшие сестры, ну а до меня... До меня никому нет дела.