Люди с автоматами

-

Я... Я не... — Есенин сжимается словно ёжик и испуганно смотрит на старшего. Кажется, в глазах мужчины нет агрессии, но Серёжа сам себе придумывает, что его вот прямо сейчас вышвырнут прямо из окна многоэтажки. А потом ещё и автозаком перевалят.

— Слушай, мне абсолютно похуй, с кем ты там сексом занимался, когда и в каких позах. Сейчас ты успокаиваешься и меняешь симку, а телефон этот запираешь куда подальше, чтоб я его больше не видел, понял? — конечно, такие откровения немного вводят в шок, но Маяковский понимает, что это не его дело. Более того, он уверен, что Серёжа ляпнул это от балды, лишь бы хоть чем-то задеть полицейского. Хотя, как это может его задеть? Может, хотел вызвать ревность? Цветноволосый неуверенно смотрит на новый телефон, всё так же мирно лежащий на столе, и неуверенно сглатывает. После такого перечить Володе точно не хотелось, так что приходится кивнуть и отложить старый самсунг, который так долго служил ему верой и правдой.

— Прощай, друг... — вздыхает Есенин, понимая, что вот теперь у него точно начинается новая жизнь.

***

Почему-то никто из не замечает, как бежит время. И если у Маяковского хотя бы есть оправдание, мол, он работает буквально на износ, с такой-то профессией, то Серёжа по прежнему сидит дома. Дома у Володи, кстати говоря. Да, первое время последний порывался снять младшему отдельное жильё, но в итоге они пришли к выводу, что лучше юноше остаться здесь? Чем лучше? Если честно, даже мужчина до конца не знал. Однако, то, что он чувствовал себя лучше рядом с этим маленьким гиперактивным художником, который чуть ли не каждый день рисовал ему что-то милое на салфетке — факт.

Может именно поэтому они смогли ужиться без скандалов. Конечно, Серёжа иногда раздражал своей наивностью, как и Маяковский своей грубостью, но в целом, конфликта удавалось избегать. До тех пор, пока не наступило тридцать первое декабря.

Даже полицейским в этот волшебный праздник дали выходной. Правда, даже это не могло спасти настроение мужчины, которое, кажется, с каждым часом всё падало и падало. Сначала сообщили, что он, оказывается, работает завтра, причём никаких поблажек вроде того, что рабочий день начинается позже, затем сообщение от родителей, что они оба валяются с температурой, а поэтому к ним даже заехать нельзя, но последней каплей стало то, что Есенин из-за своей невнимательности или чего бы там не было ещё несколько раз (с разницей в несколько минут!) уронил огромную ёлку, что стояла в зале. Естественно, что после этого никакие игрушки не выдержали. Тонкое стекло разных цветов и переливов украшало пол, пока Серёжа испуганно озирался по сторонам, пытаясь понять, что же произошло.