Три могилы и белое пианино //закончена//

19//Псих, болен тобой.

[18+]

- Прости меня.. я не хотел делать тебе снова больно, правда. Я не знаю, что на меня нашло в тот момент. Прости, малыш.. но я и не готов тебя отпускать, я слишком сильно тебя полюбил.- разбитый телефон уже никого не волновал, стены которые были испачканы алкоголем тоже. Вокруг царствовало напряжение, страх...

- Или ты не хочешь меня отпускать, потому что мы истинные? Потому что тебя тянет ко мне только из-за этого... иначе ты бы не сделал мне больно столько раз... ты бы отпустил меня, потому что ценил бы меня как человека.
А ценить человека.. это когда прислушиваешься к его словам, когда не ведёшь себя так эгоистично. А ты думаешь только о себе...- говорит омега, протирая слёзы краю большого рукава, отходя от него, делая медленные шаги назад.

- Чимина... я люблю тебя.

- Хватит, пожалуйста, замолчи. Не ври мне в глаза, умоляю. Я просто хочу уйти... пожалуйста. - он знал.. если он не уйдёт сейчас – не уйдёт никогда.

- Нет...

- Прости, я ухожу. Больше не ищи меня, прошу..- омега направился к двери, эмоции конечно же брали вверх, из-за чего он так и не смог сдержать свои слёзы. Будто в груди забили тяжёлый деревянный кол и пытались запихнуть его глубже, там где находиться само сердце и разорвать его в клочья.

- Ты не уйдешь.. - Юнги схватил младшего за запястье и потянул к себе, сжав очень сильно худую ручку, от чего тот лишь пискнул и начал активно дёргаться. Каждое чужое касание приносило ему невыносимую боль, моральную, физическую, он не выдерживал, чувствовал себя куклой. Будто он для этого мира просто как подопытная мышь.. проверяют как долго человек выдержит боль, которая ему причиняет любимый человек. Альфа не хотел его отпускать и не собирался.

- Я запер все окна и двери... прости меня, ты больше не уйдёшь.

- Ты... псих... псих... отпусти меня блять! Отпусти! Я не буду это терпеть, не буду! Понял?! Ты конченый псих!- кричал Чимин, уже в истерике, он был слаб на данном моменте и его действия выглядели жалко. Тут же Юнги его отпустил, спокойно садясь на стульчика возле пианино в край комнаты, начиная играть произведение, очень знакомое, то которое играл ему он в тот день. Чимина это лишь пугало, заставляло его тело дрожать, а глаза ещё больше начали слезятся. Длинные и бледные пальцы двигали плавно и красиво по белых и чёрных клавишах, создавая прекрасную минорную мелодию.
Он иногда менял руки, создавая какую-то мощь, аккорды стали звучат грубее, но в то же время присутствовало очень трогательное и захватывая душу звучание. Будто его пальцы стучали по клавишами души. Казалось, что сейчас он рухнет и вдруг настала ужасная и напрягающая тишина.