Нежеланные чувства / Undesired feelings

/ 26 /

У побледневшего офицера Кима подрагивает правая рука, нависшая над панелью для снятия блокировки от собственной квартиры. Неприятный страх пробрался глубоко вовнутрь, не позволяя трезво соображать над сложившейся (непредвиденной) ситуацией, и поскорее отбросить прочь панику, дабы взять себя в руки. Но куда там! Напуганный Намджун не в силах унять дрожь, из-за чего со стороны выглядит словно дрожащий банный лист под два метра с ростом, трясущийся на ровном месте. До абсурда смешно! Серьёзный, маловпечатляемый офицер сейчас смотрится как не более чем испуганный мальчишка, в чьей голове до безобразия куча мыслей насчёт состояния Чеён. Она в порядке? В доме? В хорошем настроение? Или грустит?

И вообще... жива ли она?

Намджун сильно сжимает усталые веки, стараясь успокоить тяжёлое дыхание. Хаус в забитой, бесчисленными мыслями, голове сложно расчистить в мгновение ока, но он хотя бы пытается. Трясущуюся руку сжимает в кулак, себе мысленно внушая спокойствие.

Первая цифра. Последующая. А затем и оставшиеся три из несложной комбинации, и дверь с коротким пиликанием автоматически снимается с блокировки.

Всё ещё бледный Ким осторожно ступает на порог (ранее привычно) тихой квартиры, пачкая грязной (из-за мокрого асфальта) подошвой ботинка светлый коврик. И меньше всего сейчас чистюлю Нама волнует сей не удовлетворяющий факт. Что он там думал, сидя у себя в участке? Сидит беззаботная, поедая вкусную заказную пиццу, и смотрит дурацкое ток-шоу на широкой плазме? Как бы не так! В просторном доме стоит пугающая тишина. И звонкий смех жизнерадостной особы до его чуткого слуха не доносится.

Офицер непроизвольно сглатывает тяжёлый ком в горле, но оно ничем ему, особо, и не помогает. Страх намертво застрял огромной глыбой. Поди скоро и дышать станет совсем трудно.

— Че-, — Нам резко откашливается из-за сухости во рту, но тут же пересиливая себя, громко кричит в пустоту: — Чеён?!

Тишина.

Бешено стучащее сердце даже не думает успокоиться.

— Ты заснула что ли, мелкая?

Низкий голос полон холодной безнадёжности, и пугающего отчаяния, которое обладатель, упорно, старается не замечать. Вернее, не признавать. Хотя бы себе в сей напряжённый момент.