Мой дорогой друг

IX

— Опять будешь сидеть и пялиться на меня спящего как какой-то извращенец?

— О, ты проснулся!

— А если бы спал дальше, ты бы дальше на меня тут глазенки пучил в полумраке? Идиот. Заняться нечем?

Я сам еще был сонный. Буквально пару минут назад вышел из комнаты и присел на стул, чтобы продрать глаза, а на меня уже наезжают! Что за дела?!

— Чего бесишься с утра пораньше? — недовольно хрюкнул я, придерживая пальцами все еще распухший нос.

— Рыло твое бесячее увидел, вот и бешусь. Рожу попроще сделай, я еще не помер. Только глаза открыл, а день меня встречает твоим страдальческим лицом.

— Ну уж извините, с каким родился, с таким и сижу...

— Ну и сиди где-нибудь в другом месте! В магазине, например. Грехи свои вчерашние искупай, ей там по-любому помощь не помешает, — он отвернулся к стенке и накрылся с головой.

— И уйду! — подскочил я со стула. Я тут, видите ли, волнуюсь за его самочувствие, а он вот так со мной!

— И уйди! — раздалось из-под одеяла.

— И уйду!

И ушел. Нацепил его черную куртку и вышел за дверь.

Солнце еще не взошло, но его первые лучи уже окрасили зубчатую линию горизонта на востоке в малиновый и неторопливо ползли дальше. Крыши частного сектора оттеняли небо и сливались воедино, походя на лезвие перевернутой ножовки. Мерцали не поддающиеся пылающему горизонту звезды на глубоком ясном небе, на котором не было ни тучки. День снова обещал быть беспощадно солнечным, к несчастью одноглазого, а пока что на темно-синем фоне ярко светилась половинка луны, лежащая на черных ветвях лысого дерева в Татьянином дворе. Гулкую тишину утра нарушал только очень отдаленный звонкий лай собаки, разносящийся эхом по тугому холодному воздуху.

Постояв чуть-чуть на крыльце и надышавшись морозной свежестью, я поскрипел до магазина. Он, к сожалению, был еще закрыт, а морозная свежесть начинала кусать за уши и разболевшийся нос. Идти обратно хотелось меньше всего, так что, зажав уши в кулак, я ждал прихода продавщицы. Спустя пару вечностей где-то слева от меня раздался ее насмешливый голос:

— Давно сидишь, снеговик?

— Давненько, — промычал я куда-то в ту сторону, стараясь не трястись от холода.