Близорукость

II

Тот же год. Рыцарь

Дешевые съемные квартиры в Москве — это машина времени. Чем меньше сумма, тем больше вероятность того, что ты получишь законсервированную в коробочке советскую действительность. И плевать, что прошло уже больше двадцати лет! Заоблачные антресоли, невнятный хрусталь, которым обязательно следовало бы гордиться, пятнистые обои, выстеленный самым дешевым линолеумом пол или — если очень повезет — старый желтоватый паркет. Вот и все твое богатство. Вот и все, что ты можешь получить. Но Эля, как ненормальная, радовалась крохам. Их план сработал безоговорочно. Успокоительными Льва, которые Лена носила в сумке, накачали охранника, оставив у него за поясом лифчик Эли на память. Следующим же вечером охранник пропал, и никто не знал ответа на вопрос «куда?». Лена получила заслуженный фингал и могла бы еще что похуже, если бы не Лев. Между Валентином и братом внезапно произошла нешуточная стычка, в которой за Лену пообещали открутить голову. Отчим отступил, но теперь удары стали больнее и по почкам — потому что не видно.

Эля пряталась в съемной квартире, как и было оговорено. Выходить она боялась и нежеланного ребенка решила оставить, просто чтобы не светить именем ни в одной из систем. Девушкам казалось, что преступная группировка — это паучья сеть. Негде спрятаться, некуда бежать, везде свои люди — некому довериться. Даже квартиру искали до того момента, пока хозяйкой не оказалась престарелая женщина сурового вида. Было ли это гарантией безопасности? Нет, конечно. Страх пробирал до коликов в животе, но Лена держалась и удерживала от глупых поступков новую подругу. Эля оказалась верной и благодарной. Такой, какой Лена всегда себе представляла эти чувства: почти собачья преданность, пускай и под соусом из острого языка и мерзкого характера.

— Да больно, блин! Эля! — Лена ударила по рукам подругу, которая замазывала ей фингал после стычки с Валентином. Мягкое тело пуховки болезненно вдалбливалось в кожу, хотя Эля старалась работать практически невесомо.

— Ну что я могу! — взвилась та. — Пойдешь с фингалом в универ, будешь дергаться. Я тебе второй нанесу для симметрии.

Вздохнули. Обеим было понятно, что в образе Лены только избиений и не хватает для крайне драматичной картины. Все встало бы на свои места: нежелание общаться, странный вид, попытки сбежать при первой удобной возможности.