Криминал / Criminal

♦ Чонгук ♦

Туман в голове Чонгука рассеялся, когда он увидел сидящего на стуле избитого Ли Гана. Совесть давил его со стороны, вспоминая хорошие времена, но Чонгук сразу ухватил себя за горло, напоминая себе о том, что он не знает, что такое совесть.

Нужно иметь силу, чтобы не податься к совести.

Ли Ган тяжело дышал. Губы сломаны, глаз опухлый. Достался ему больше чем другим, которых везли сюда. Так и нужно, ведь тот, кто предаёт, по идее должен получить больше чем получают остальные. Другие могут предавать, но тот, кто считался родным, не должен, это неправильно.

К Ли Гану подошел брюнет. Он был одет прилично, достаточно привлекателен с идеальными чертами лица. Он был в кожаных перчатках, это придавала ему более чёткие качества, такие как: осторожность, профессиональность, брутальность. Такие качества имеет и сам Чон Чонгук.

Брюнет, схватив за волосы Ли Гана, потянул назад, тот поморщился сжав зубы.

— Вставай, соня, к тебе приехали,— брюнет произнес свои слова не слишком громко, но голос прозвенел эхом в комнате.

Ли Ган открыл глаза и замер. Знал, кто стоит перед ним. Вероятно, предчувствовал, что подходит конец его бессмысленной жизни.

— Ты умеешь, спать, Ли Ган?,— спросил Чонгук, надевая медицинские перчатки.

— Чон...,— еле произнес Ли Ган,— почему я тут?

Его голос дрожал, как и он сам.

— Неужели ты настолько глупый? Но ничего, я объясню.

Достав с кармана удостоверения личности виновника того самого дня, что держала в руках мать Чона, он приблизил к глазам Ли Гана: — Знакомо?

— Что? Кто это?,— Ли Ган стал заикаться,— я.. не знаю его.

Чон посмотрел на брюнета.

Привлекательный брюнет ударил Ли Гана. От удара руки в кожаных перчатках, боль стал еще сильнее. Ли Ган стал громко страдать, прищурился, сжался.

— А теперь, мразь, вспомнил? Повторяю, ещё раз, для особо тупых, знакомо?,— прорычал он, громко.

Ли Ган стал плакать. Да, это немножко казался странно для мужчины, но он сам осознавал тот факт, что был виновен. Платил за грехи, который совершал несколько лет назад.

— Да... ,— он сжался еще сильнее,— знаю его...

— Отлично,— спокойно произнес Чонгук,— чего слёзы распустил? Ты думаешь, мне это волнует?,— он приблизился ближе,— мне твои крокодиловые слёзы не волнуют. Не тягайся со мной в безразличии,— он прошептал в ухо,— в безразличии я обсалют.