Звездный метеорит

Наша мелодия

Утро задалось не из лёгких, то Джисон займет ванну на долгие два часа, то Чанбин опрокинет горячий тостер на руку Феликса. Но день к счастью или нет пролетел довольно быстро.

Вечер окутывал тёплыми оттенками. Море не бушевало, а мирно в темп играющей лёгкой музыки пускала свои волны, что разбивались об берег. Феликс стоит босыми ногами у берега и чувствует прохладу в ногах, он наслаждается всем телом и душой этой обстановкой. Как теплый ветер треплет его волосы и касается его лица, особенно части где нос. Закат наступает медленно и оттенок уходящего солнце отражается на веснушках. Сейчас Феликс дышит легко не чувствуя боль, только свободу, он готов тут простоять всю вечность.

Феликс берет кисть и пытается запечатлеть этот лёгкий закат на холсте, он смешивает краски и лёгким касанием вырисовывает линии, оранжевым цветом выделяет линию горизонта, которая в смешивание с красным отдает тень воде. Он спустя практически месяц вновь прикоснулся к любимому делу. Дело, что создано для него. Через свои рисунки он вкладывает душу и оставляет след чувств. Когда приступает к воде, он сначала проводит своими ногами по мелким волнам у берега, пытаясь прочувствовать их цвет, а затем макает в краску и вырисовывает их.

— Ли! Вот ты где, — запыхавшийся говорит Сынмин.

— Что такое? Меня ищут? — прерывается от картины, Феликс.

— Я повредил руку и не могу играть на скрипке, не мог бы ты вместо меня сыграть?

— А кто за фортепиана будет?

— Со Чанбин, правда я не уверен, что он играет на твоём уровне, но прошу, умоляю, мы обязаны выступить и защитить честь нашего университета.

— Хорошо, — отвечает Феликс и добавляет: — занеси это в мою комнату, я пойду готовиться.

  Солнце вовсе уже зашло, а небо покрылось прекрасными звездами, которые светились так ярко. Феликсу рассказывал Хан, что только тут звёзды сияют ярче всех, якобы отдают почтение созвездиям.

Ли берет скрипку Сынмина и проводит по ней пальцем, изучая инструмент, он пытается прочувствовать чувства оставленные игрой Кима и пробует разогреться. Чистый звук одолевает его уши.

— Тебе пора на сцену, — говорит девушка, что руководит мероприятием.

Феликс уверенно шагает по сцене, начиная игру первым при первых тактах мелодии напарника. Он ведёт осторожно, прижимая инструмент к щеке сильнее и отдавая все силы и эмоции музыке, он усиливает темп и подстраивается под игру все сильнее и сильнее. Чанбин играет так, будто он и есть музыка, будто не существует пианиста, а есть только звук и мелодия, хрупкие, не совсем длинные пальцы бьют по клавишам так чувственно, будто за окном идёт сильный летний дождь. Облака которые пытаются обнять капли, скрипка, которая пытается обнять фортепиано. Две гармонии слились воедино, буря эмоций посещает два созвездие, словно музыка для них путь. Сердце Феликса горит теплотой и грустью, он ловит каждое биение Со по клавишам и хочет держать эту руку и вести мелодию вместе, но они разные — скрипка не может стать частью фортепиано, но она может создавать прекрасную мелодию вместе.

«Давай сыграем нашу мелодию, как последние психи на этой земле? Давай потеряемся в времени и никогда не соприкоснёмся руками. ” — шепчет звон мелодии.

Когда заканчивается игра, на сцене наступает молчание, лишь слышна отдышка двух талантливых парней. Капли пота стекали по лицу у двоих, а волосы стали растрёпано мокрыми. Феликс отводит взгляд на Со, который почему-то пустил слезу. Он видит, как тонкая, почти незаметная капля стекает с его глаза и ее невозможно перепутать с потом. Затем их уши слышат аплодисменты, они клонятся и уходят за сцену. Феликс хватает Чанбина за запястье, практически на выходе, и спускается к ладони, сковывая их руки в замок, хоть немного, но он хочет коснуться их.