𝙰𝚉𝙰𝚁𝚃

𝚎𝚒𝚐𝚑𝚝🃏

«Каждая наша встреча — новый укол адреналина.»

~

Чёрт, насколько же больно и одновременно приятно целовать его. Кажется, что прямо сейчас наплевать на всё, кроме него, а отпустить его было бы самым глупым поступком. Во рту оседает неприятная горечь и вкус сигарет, которые Чонгук скурил буквально две минуты назад, но на это глубоко и откровенно всё равно. Чонгук и сам уже неуверенно начал отвечать на столь настойчивые действия, сам прижимает мое тело ладонями к себе, будто боится, что я прямо сейчас будто мелким пеплом растворюсь в воздухе, исчезну и не вернусь больше никогда, сам целует, нежно и трепетно, как в последний раз. Не замечаю, как оказываюсь под Чонгуком, лёжа на своей же кровати, всё так же пробуя его сладкие как мёд и в то же время горькие как сигаретный дым губы на вкус. В сотый раз клянусь себе поговорить с Чоном на тему курения и избавить его от этой вредной привычки, ведь видеть то как он портит своё здоровье больнее в десятки раз. Но сейчас, в такой момент, было бы смешно поднимать эту тему. Когда тонкие пальцы Чонгука аккуратно снимают с тела футболку вместе с джинсами, оставляя самые интимные участки тела прикрытыми лишь маленьким куском кружевной ткани белья.
— Как же прекрасна.. Ангел блядь!— рявкае он когда его губы уже сами настойчиво целуют, без возможности передохнуть хотя бы пару минут.
- Чонгук, ты мне нравишься, - с полной серьёзностью выдаю, еле-еле оторвавшись от чужих сладко
приторных губ. Ожидая услышать с его уст слетевшее «это не правильно» или подобное ему «я намного старше», но никак не глупое и равнодушное «молчи», что вызывает только лёгкий смешок. Тело проваливается в мягкое пахнущее свежестью с помощью кондиционера одеяло, а Чонгук нависает сверху, всё не прекращает ни на секунду терзать мои губы, ему их чертовски мало. В ход идёт маленькая металлического цвета упаковка, которая разрывается с помощью белоснежных зубов Чонгука. Внутри всё переворачивается с ног на голову, ведь, казалось, такие вещи не должны происходить спонтанно. Но ради него я готова отдать всё, готова броситься и закрыть Чонгука собой от пули, безумные и ненормальные чувста к нему сжигают изнутри, заставляют стать его личной марионеткой, мириться со всеми его плохими поступками. Кажется, что потерять его это худшее, что может произойти, ещё хуже - думать об этом в это мгновение, ведь сейчас оң здесь, такой родной, такой реальный, такой прекрасный. К Чонгуку можно прикоснуться, почувствовать его тёплые пальцы на себе, вдохнуть аромат его миндального шампуня и тропического геля, которым он любит пользоваться каждый день. Наконец к нему можно прикоснуться, почувствовать тепло его тела, эту невероятную близость, вдохнуть запах его кожи, от и до пропитанной его любимым парфюмом, который наверняка сводил с ума всех девушек, которые просто проходили мимо Чонгука, и
от этого противно. Ведь он только мой и ничей больше, как бы это эгоистично не звучало. Ощущаю, как внутрь тела проталкивается чужой орган, заставляющий вымученно застонать из-за
протяжной ц резкой боли.
— Черт! Какая узкая.. - процедил сквозь зубы он. — Потерпи, мой ангел, сейчас боль пройдет.
Чонгук целует в висок, покрывает мелкими поцелуями шею и щёки, пытается хоть как то отвлечь, чтобы я не думала об этой боли, а вскоре начинает плавно и медленно двигаться внутри, извлекая изо рта хрипотливые стоны. Чёлка брюнета нехило так промокла под воздействием подступивших капелек пота, бронзовая кожа переливалась под тусклым светом настольной лампы, а лицо вымученно кривилось в старательной и довольной гримассе. Он заботился не только о своём удовольствии, но и о моём, старался лишний раз не причинить боли, ведь прекрасно знал, что был у меня первым. Пытался быть нежным, и у него не без труда это получилось, не смотря на свою грубоватую и нахальную личность, привыкшую лишь к жёсткости. Сейчас мне было абсолютно плевать на то, как он нагло и бесцеремонно влез в мою жизнь, заставил страдать в этих четырёх стенах, лишил этих адских азартных игр, а сам зарабатывал на крови людей и продаже дури для законченных наркоманов. И это пугало, ведь такие сильные чувства могут сделать с человеком всё что угодно, и даже довести до
сумасшествия. Любовь оправдывает все самые худшие поступки твоего объекта обожания, и это страшно. Страшно принимать все самые ужасные вещи, которые сделал любимый человек, страшно прощать подобное и относиться к этому наплевательски. Внутри нарастало чувство удовлетворённости, сердце нервно билось в груди будто хотело выскочить наружу. Чонгук продолжал делать всё медленно и чувственно, издавая хриплые стоны наслаждения, хотя ему ой как хотелось сделать всё грубо и быстро, но он понимал, что причинить мне боль не сможет и даже не рискнёт сделать это. Его губы исследовали каждый миллиметр бледноватой кожи и продолжали в незрении искать мои, в попытках насладиться сполна, будто они никогда больше не смогут соприкоснуться вновь. Подушечки тонких и изящных пальцев Чонгука трепетно касались кожи, еле-еле задевая её, ласкали и доводили до мурашек и дрожи. Последний толчок и оба обессиленными, мокрыми от пота но удовлетворёнными зарываетесь под одеяло, под которым ещё жарче. Чонгук ложится на край кровати, напрочь сторонится хоть какого-либо физического контакта. Нет сил, чтобы вымолвить хотя бы одно слово, но не могу не спросить Чонгука о том, что уже долгое время мучало. - Чонгук, чт...что ты об этом думаешь? - чуть отдышавшись, всё таки с трудом выдавливаю из себя пару слов, в ожидании какой-нибудь фразы с его уст, ведь его голос, согревающий душу как горячий чай в самый холодный зимний день, хочется услышать сейчас как никогда прежде. Знаю, что он прекрасно понимает, о чём речь, поэтому просто жду хотя бы звука от Чонгука. Но ничего. Ни единого слова не было произнесено.
Автор:
Чонгук молча встал с кровати, кое-как натянул свою одежду на себя и ушёл. Молча ушёл, злостно хлопнув дверью напоследок, так и ничего не сказав. Обида сжирала внутри все те тёплые чувства, что Лиса испытывала к нему, заставляла выжать из глаз слёзы, сжигала воспоминания о прекрасно проведённом времени с ним, ставила на Чонгука ярлык «эгоиста, наплевательски относящимуся к ее чувствам». Фантазия Лисы сама рисовала в голове картинки его задорной и до сумасшествия красивой улыбки, его тёмных как горячий шоколад глаз, первую встречу, первый поцелуй. Неприятная горечь засела в горле вместе с комом, сдавливая его до чувства удушения. Назойливые мысли ставили на ней клеймо а-ля
«поматросил и бросил». Плачь и истерика не помогут, и она сама это понимала. Это способ выразить слабость, а она не слабая. Да и слёз уже не осталось. Лиса спрыгивает с кровати, надевая на себя первую попавшуюся под руку одежду в шкафу, и нервно расхаживает по комнате, теребя ткань толстовки в попытке успокоиться. Чонгук забыл закрыть за собой дверь, это она заметила сразу, когда он покинул пределы комнаты. Так же Лиса заметила отсутствие охраны на входе, что значительно может упростить побег из пентхауса. Поспешно суёт в маленький рюкзак все самые важные и ценные вещи, которые приносил Чонгук на досуге и за которые можно было получить хоть немного наличных. Закрывает рюкзак и легонько дёргает на себя ручку двери, опасаясь увидеть в проходе персонал Чонгука. Невероятное везение, ведь в доме, на удивление, очень тихо, что означает одно - горничные и подобная стража уже давно видит третий сон, что подтверждают настенные часы, показывающие тонкими стрелками два часа ночи. Быть пойманной за побегом хочется меньше всего. Если это произойдёт, Чонгук не даст жить полноценной жизнью, запрёт в каком-то тёмном, гнилом подвале и будет держатытам до скончания веков. Это первый и последний шанс выбраться отсюда навсегда. Оставаться здесь, в одной квартире вместе со своим возлюбленным, который несколько минут назад эгоистично и мерзко воспользовался ею, противно. Лиса пробирается по коридору к выходу, натягивая на ноги пролежавшие на тумбе более двух месяцев
кроссовки. Сердце бьётся как никогда сильно, будто бомба, готовая взорваться в любой момент только прикоснись к ней. С горем пополам расправляется с шнурками и бежит к лифту, который тут же уносит ее на первый этаж. Неужели всё получилось? Неужели это начало новой жизни? Неужели это ваш конец? Пытается вдолбить себе в голову, что «так должно быть» и что это «правильное решение». Что она забудет Чонгука, забудет всё, что он для нее сделал, как хорошего так и плохого. Мимо
мелькают этажи, лифт успешно привозит Лису на первый этаж, и она в спешке покидает пределы высотки, направляясь в первое попавшееся такси. Да, это определённо начало новой жизни.

Продолжение следует...