Севернее Рая

Четвертая глава. Саша

Минув поворот, ведущий от жилых комнат, Софья поспешно спустилась по каменной лестнице на нижний этаж Братства Хранителей, чтобы предотвратить вакханалию, творившуюся на кухне. Судя по всему, сегодня там хозяйничали Саша и Умка. Ну как, хозяйничали... Одна резала хлеб ножом для мяса, вторая усердно вылизывала заднюю лапу, пока борщ «убегал» из кастрюли.

— Ох... — Софья растерянно всплеснула руками. — Не зря Филипп сказал, что пахнет здесь подозрительно.

— Филипп? — Саша лениво оторвалась от не особенно тонких ломтиков хлеба. Судя по всему, недовольство главы Братства не очень-то волновало темную хранительницу. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, а Софья подметила для себя еще один укор: «они точно будут во всех тарелках».

— Да. Кажется он решил, что вы задумали спалить все Братство в отместку за то, что сегодня пришел ваш черед дежурить на кухне, — девушка обошла стол и, подхватив прихватку, сняла крышку с кастрюли, при этом убавив огонь. Борщ тут же осел. Саша подняла на Софью благодарный взгляд, как будто только и ждала, когда та придет и спасет ее от готовки. Перчатки темной хранительницы, аккуратно прошитые золотой нитью с тыльной стороны руки, все это время цеплялись за рукоятку ножа и до невозможности раздражали Сашу, хотя она и не подавала виду. Кто бы мог подумать, что сварить борщ — задачка посложнее, чем прикончить парочку ночных тварей?

— Не понимаю, почему мы должны принимать участие в дежурстве, когда в Братстве полно свеженьких, совсем юных хранителей! — от негодования хвост Умки стукнул по паркету в такт ее словам.

— Ты не помогаешь, — с укором в голосе отрезала Саша. Все это время лайка тщетно пыталась выпросить у нее что-нибудь вкусненькое, и только сощурила на девушку пронзительно-карие глаза, когда Саша скинула ее лапы со стула.

— Я же собака, чего еще ты от меня ожидала?

— Очень невоспитанная собака, — почесав у лайки за черным ушком, Саша снова вернулась к попыткам ликвидировать весь тот ущерб, который они нанесли кухне.

— Как думаешь, куда подевался Ник? — озабоченно поинтересовалась Софья.

— Его не было за завтраком, да и потом тоже, — добавила лайка, запрыгнув на софу. Она удобно устроилась калачиком и подставила свой пушистый бок греться у потрескивающего камина.

— Звучит так, будто он сейчас появится здесь...

—...С ног до головы в останках ночных тварей, — едва Умка закончила фразу за Сашей, как ее уши встрепенулись, уловив скрип дверного засова. Она подскочила на лапы, тут же оказавшись на полу. Саша проследила за лайкой взглядом и с лязгом опустила столовый нож в ящик.

Входная дверь распахнулась, пропуская в гостинную изрядно потрепанного Ника. Он был весь перепачкан в грязи и крови, но с самодовольным выражением лица. Софья скрестила руки на груди, и ее взгляд не сулил ничего хорошего.

— Даже не думай тащить его сюда, — холодно произнесла хранительница, кивнув на массивный двуручный меч, цвет которого сложно было разглядеть из-за налипшей на него темной жидкости.

— Я могу бросить меч прямо здесь. Вдруг после этого Филипп поймет, кто в одиночку расквитался с тварями на Смоленском кладбище, а после сможет донести до старейшин, что они отстранили от службы лучшего хранителя в Братстве, — слабо улыбнулся парень, неосознанно касаясь своего плеча, по которому расплывалось багровое пятно.

— Да ведь у тебя кровь! — возмущенно тявкнула Умка, неустанно крутящаяся под ногами у Ника.

— Я займусь этим, — обронила темная хранительница, жестом руки призывая лайку отойти в сторону. В этом и заключалась роль Саши. Она всегда разгребала последствия, пока Филипп был занят предотвращением новых угроз, а Софья помогала ему с обучением молодых хранителей. Было ли это очередной шалостью Умки или новой заварушкой, в которую влип Ник, Саша всегда знала, как решить проблему. Только вот она понятия не имела, что будет, когда проблемой станет она сама. А Саша станет. Рано или поздно. Но об этом ей думать совсем не хотелось.

— Ты хоть представляешь, насколько твой поступок сейчас не к месту? — ее глаза цвета меди встретились с его, полными серебра. Все в Братстве знали, что сегодня день совершеннолетия сестер Романовых. И все знали, что это значит для Ника. Он должен был быть подле них, ровно как и Леонид Волховский, но Совет так и не простил ему старые грехи.

— Почему же? Я бью собственные рекорды. В этот раз их было шесть.

— Рекорды по количеству совершенных тобой идиотских поступков, разумеется? Я слышала, что ты снова ведешь дела с нечистью. Хранители видели тебя с Тальей Вольской, ведьмой. Ты пытался узнать у нее, где искать ночных тварей?

— Да брось, Саша. Единственное, что я хотел узнать у Тальи — это так ли длинны ее ноги на самом деле, как о том говорят, — ухмыльнулся Ник и тяжело опустился на высокий стул. Стоило Софье услышать его слова, как ее щеки слегка порозовели. — Нет, ночных тварей я разыскал сам и отправил их прямиком в Ад, — светлый хранитель наблюдал за тем, как Саша доставала из тумбочки все необходимые медикаменты. — К чему все это? Скоро мои раны затянутся сами.

— Я прекрасно знаю про все особенности твоего организма, но будет лучше, если мы ускорим этот процесс.

— Совсем на меня не злишься? Я думал, что ты будешь в бешенстве, когда узнаешь, что я не послушал тебя и пошел за ними, несмотря на запрет Филиппа.

Саша пристальным взглядом оценила объем предстоящей работы и выверенным движением руки разорвала черную ткань на плече парня. В нос сразу ударил привычный аромат железа. Так пахла каждая битва.

— И я в бешенстве, — сказала она, с силой придавив вату, щедро смоченную спиртом к открытой ране, от чего Ник невольно поморщился. — Но разве от моей мести будет какой-нибудь толк, если я не смогу помучить тебя хоть немного? — в уголках ее губ заиграла усмешка.

Тело Ника и впрямь могло заживить любую рану, не давая ему умереть вот уже не первое столетие, но боль он испытывал точно также, как и все остальные.

— Я бы на твоем месте остерегалась ее, — подала голос Умка. — Тем более, вчера Саша обошла тебя в тренировочном зале.

— Только потому что она слишком юркая, — ответил Ник, закусив губу, когда девушка провела по той части раны, которая заходила прямо на лопатку.

Саша действительно была юркой и поджарой, но никогда не обладала достаточной мощью, чтобы одолеть противника один на один, не прибегая к хитрости. В бою кинжалы становились продолжением ее рук, и они танцевали своеобразный танец, нанося смертоносные уколы врагу.

— Сражение не всегда состоит только из грубой силы, — голос Софьи возвысился над всеми присутствующими.

Ник ничего не ответил. Саша достала бинт и дотронулась до бледной кожи светлого хранителя, отчего по ней пробежали мурашки. Скорее всего, сейчас он прокручивал в голове их вчерашнюю тренировку и искал каждую допущенную им ошибку.

— Спасибо, — рассеянно кивнул ей Ник, мимолетно коснувшись ладонью запястья Саши. Та быстро отвела взгляд. К ней мало кто прикасался, кроме других темных. Дурацкие перчатки, обтягивающие руки Саши — то единственное, что защищало от нее окружающих. Стоит кому-нибудь дотронуться до такой, как она, и тот испытает невыносимые муки, хочет Саша того или нет.

— Тебе нужно переодеться и принять душ, — посоветовала ему Софья, но было видно, что она уже сменила гнев на милость.

— Позже, Софья, я ужасно голоден, — отмахнулся от нее светлый хранитель, и стоило только Саше отойти в сторону, как Ник начал рыскать по кухне в поисках чего-нибудь съестного.

Саше нравилось ощущать себя частью чего-то большего. Чего-то настолько бушующего, изменчивого и масштабного, как Братство Хранителей. Пусть своей хоть и не родной, но семьей, она считала только Ольгу Ивановну Трубецкую, которая была ее покровительницей уже не первый десяток лет, теперь Саша и представить не могла, как бы сложилась ее жизнь без Ника, Умки, Софьи и Филиппа. Темной хранительнице стало не по себе от одной только мысли, что совсем скоро ей предстоит в очередной раз доложить Ольге о том, что происходило в здешних стенах за последнее время. Но это будет после. А сейчас ей просто хотелось наблюдать за тем, как Умка приходила в восторг от россказней Ника, а он, тем временем, уплетал горячий борщ. Видеть, что Филипп спустился в кухню, которую он, к слову, посещал очень редко, и теперь помогал Софье с посудой, а она хохотала, пытаясь надеть на него передник. Жаль, что все хорошее рано или поздно заканчивается.

Входная дверь распахнулась во второй раз, но теперь Саша не знала, что ей чувствовать. На пороге стоял растерянный Лев Данилович Чернышев — один из семи старейшин. Его взъерошенные волосы и помявшийся парадный сюртук совсем не соответствовали образу аристократически самоуверенного хлыща, которого Лев Данилович любил придерживаться. Обычно за такими гонцами проблемы тянулись длинным шлейфом, и почему-то всегда к порогу Братства.

— Где Ольга Ивановна? — тут же выпалила Саша и сделала порывистый шаг вперед, но Филипп одним только взглядом пригвоздил темную хранительницу к месту. Если бы не белый накрахмаленных передник, который он тут же с себя стянул, вид у главы Братства был бы на редкость устрашающий.

— Лев Данилович, прошу вас, проходите сюда, — коротко кивнув старейшине, Филипп, подхватил его под руку словно давнего друга, и проводил в кухню. — Вы изволили явиться к нам в такое позднее время, что-то случилось во время торжества?

— Случилось...Да, верно, случилось! — Лев Данилович театрально закрыл лицо ладонью и пошатнулся. От падения его бренное тело спас разве что Филипп, уверенно придерживающий старейшину под локоть.

— Присядьте вот здесь, будет удобно, — спохватилась Софья и указала на стул во главе стола. Как только Лев Данилович рухнул на мягкую обивку, Филипп занял место прямо напротив старейшины, а все остальные хранители расположились по обе стороны от них.
Затем Филипп задал этому франту пару вежливых вопросов, но Саша никак не могла сконцентрироваться на ответах. Все вокруг будто смешалось в какофонию из возмущенных возгласов старейшины, нетерпеливых поскуливаний Умки и приятных слуху голосов Софьи и Филиппа. Возможно, это из-за волнения за Ольгу, а может просто потому что в глубине души Саша знала — что-нибудь обязательно пойдет не так. Не зря ведь Трубецкая сказала ей быть начеку еще вчерашним вечером. Саша подняла взгляд на Ника, который с момента появления Льва Даниловича не обронил ни слова. В ответ он только выпрямил спину и отвернулся от нее, устремляя взгляд на пляшущие языки пламени. Ник будто бы всем своим отчужденным видом говорил, что происходящее его ничуть не заботит, пока слова старейшины не заставили встрепенуться как его, так и Сашу.

— ... В конце концов, Ольга Ивановна убедила Владимира Олеговича даровать прощение Совета Николаю Фирсову, дабы тот оказал поддержку в защите княжон, — монотонно и как бы свысока произнес Лев Данилович, а затем посмотрел на Ника так, будто впервые заметил его сидящим за одним с ним столом. — Смею надеяться, что вы, ровно как и другие хранители Братства, готовы приступить к исполнению своих прямых обязанностей?