Севернее Рая

Восьмая глава. Анна

Комната, которую Софья выделила для Анны, была старой и обветшалой по сравнению с ее покоями во дворце, но все же довольно уютной. Больше всего княжне приглянулось двустворчатое окно ромбовидной формы. Его деревянная рама потрескалась от времени, а белая краска облупилась на трещинах, хотя даже это придавало ему некий шарм. Батареи уже не грели, но в них все равно не было необходимости — в последние дни на улице стояла такая духота, будто вот-вот должен был пойти дождь, а он все никак не начинался. Если подойти ближе, то сквозь стекла, которые заволокло слоем пыли, можно было разглядеть череду Петербургских пятиэтажек на противоположном берегу канала, а среди них небольшую белую церковь, чьи купола сияли от солнечных бликов. Анна старалась не выходить из своей комнаты, ей хотелось побыть в одиночестве, разобраться с собой и дать улечься буре, бушевавшей в ее душе.

Дни, прошедшие с того момента, как она говорила с Филиппом о покушении старейшин на Марию, тянулись один за другим. За все это время Анна изредка спускалась в учебный корпус, перекидывалась дежурными фразами с Ником, а близко общалась только с Умкой. Почти все свое свободное время она посвящала рисованию. Анна принималась за работу, как только лучики солнца касались ее убежища, садилась прямо на пол и опускала подбородок на колени, выводя едва заметные линии. Она даже повесила на двери маленькую картинку, которую нарисовала первой после того, как покинула родные стены. На ней был изображен Меншиковский дворец в окружении мягких перистых облаков, смотря на который Анна чувствовала себя почти как дома.

Однажды, когда она сидела на единственном здесь стуле и любовалась золотистыми всполохами восходящего солнца, на пороге ее комнаты появился Ник. Анна сама оставила дверь слегка приоткрытой, чтобы Умка могла зайти к ней в любой момент. Появление же светлого хранителя заставило ее занервничать, но Ник молча положил акварели и кисти на подоконник, а затем так же тихо вышел из комнаты. Видимо, это лайка проболталась, что Анна скучала по краскам. Спустя еще пару дней, Ник притащил княжне деревянный стол и мольберт. Теперь она могла рисовать даже вечером, просто подставляя к мольберту настольную лампу. Стол Анны всегда был завален какими-то рисунками и набросками, с комнатными растениями, Умкой, или видами из окна. Теперь она часто пыталась сбежать в мир своих грез. Этим вечером, укутавшись в большую вязаную кофту и подобрав ноги под длинную юбку, она думала о том, что было бы неплохо начать выходить отсюда, может быть даже на улицу, но от мыслей Анну отвлек стук в дверь.

— Софье сегодня нездоровится, так что я принес тебе ужин, — голос Ника раздался прямо за ней. Анна поспешно накинула кусок рваной ткани на свой последний рисунок и со звоном откинула дверную щеколду.

— С ней что-то случилось?

— Нет, не то чтобы... Мы пытались найти зацепки, которые могли бы привести нас к похитителям твоей сестры, но это снова ничего не дало, — Ник уверенно прошел до середины комнаты и опустил поднос рядом с маленьким бамбуковым ковриком, на котором лежали рисовальные принадлежности Анны. На подносе стояла чашка с ароматным ромашковым чаем и тарелка с тостами. Анна подняла глаза и пробежалась взглядом по поджарой фигуре Ника, облаченной в простую белую рубашку и черные джинсы. Только сейчас она заметила, каким вымотанным выглядел светлый хранитель. И не только вымотанным. На ярко выраженной скуле красовался лиловый синяк, а прямо под правой щекой — продолговатая запекшаяся царапина.

— Ты же светлый хранитель, исправь это, — Анна дотронулась до своей щеки в том самом месте, где у Ника была рана.

— Мне это не нужно, — отрезал он и, сделав шаг в сторону окна, со скрипом раскрыл его створки. Запах сумрачного города резко ударил в лицо, и княжна покрепче закуталась в свою бесформенную кофту. Материал, скрывавший ее картину, мягко соскользнул вниз с одного края. Ник посмотрел на стул, на котором стоял пейзаж, и одним движением руки полностью стянул тряпку. — Твои акварели делают Петербург живым, — он улыбнулся, рассматривая горящий сквозь картину закат.