Вечная жизнь (ОМЕГАВЕРС)

2

Небольшая, даже маленькая комнатка. Низкие перинки, маленький столик. На нем уже стоят чернила и лежат несколько перьев. Лишь небольшая шторка отгораживает от другой комнатки и коридора.

Изуку в растерянности осматривает интерьер, он здесь один. Он с ужасом осознает, что произошло, голова идет кругом. Нет, да не может быть! Мидория множество раз в своей жизни проходил по грани, но… так?! Был на волосок от смерти, заглядывал в самую бездну, но всегда выбирался. С него все беды сходили, как с гуся вода.

В голове просто не может уложиться, что он не успел. Не успел выкрасть это поганую книгу! Всегда ведь получалось, а тут!

Изуку, сколько себя помнит, всегда занимался воровством. Матушка умерла очень рано, отца он вообще не видел никогда. Никто не мог научить его жить, приходилось буквально выживать. Повезло, что у него обнаружился редкий дар к исцелению болезней. Иначе бы наверняка с голоду подох.

Какая-то семья лекарей подобрала его, он стал им отличным подспорьем. Именно они привили ему любовь к книгам, к науке. Именно они помогли найти работу при дворе. Платили там ужасно мало, на это нельзя было прожить. Приходилось подворовывать. Мидория рисковал всем, чтобы ещё немножко расширить свои и так непомерные знания. Но к двадцати годам он уже успел дослужиться до главного ученого на посту у короля. А после началась война и всё кончилось…

Из любой передряги Изуку выходил чистым. А тут его поймали. Нет, так ведь не должно было быть! Но почему-то произошло…

Ни на мгновение в его голове не возникло даже призрачной надежды, что он сможет отсюда уйти, что сможет сбежать. Он даже и не подумал сомневаться в словах полудемона. Тот определенно убьет его, если представиться возможность.

Пока что, как Мидория понимает, он нужен. Нужен для расшифровки книги. А после уж, если повезет, он сможет уйти.

Омега постепенно успокоился и поспешил исцелить свою поджаренную руку, что нещадно зудела. Выглядела она ужасно. Облезлая кожа, все покраснело. До самого плеча расплывался ужасный ожог. Вряд ли Изуку удастся полностью от него избавиться.

Около получаса он просидел над этим. Было больно, заклинания отнимали много сил. Он искоса посматривал на занавеску, боясь, что его засекут. Но ведь всегда можно сказать, что без дееспособной руки он не может писать.