Безумие

Хищник

  Она отступает, играет со мной как слишком отважный мышонок с охотившимся котом. Мне нравится эта её невинность в совокупности с блядской натурой.
Криво усмехаюсь.
Мне кажется она дрожит, а ее кожа покрывается мурашками.

- Он ушёл за соджу, - говорю первое, что приходит на ум, ощущая на своём лице её холодные пальчики, - почему ты так одета?

Я наступаю, медленно, нависая над ней, и она отступает, замерев соприкоснувшись спиной со стеной, если бы она могла, то просочилась бы сквозь неё.
Не её губах раздражающая ухмылка, и я чувствую себя ничтожным, сдерживаю натянутые нервы, чтобы не ударить.

Она говорит о тебе, столько уверенности, если бы она знала, что ты там за стеной, стараясь не корчиться от боли, замираешь, вслушиваясь в каждое слово.
Да, капитан, сегодня я поимею твою жену.
Это мысль согревает.
Я протягиваю руку, в ответ на её прикосновения, касаюсь пальцами её лица.
Её кожа обжигает, слишком нежная, на такой легко остаются синяки.

Знаешь, думаю ей идёт кроваво-красный...
Мысленно рисую упоительные картины.
Пальцы скользят по скуле, едва дотрагиваясь до выразительной линии губ.
Я хочу её.

Теряюсь в ощущениях, она маленьким кулачком упирается мне в грудь, опьяненный близостью смерти и её тела, не сразу понимаю, что она отталкивает меня.

Мне хочется кричать, глотаю липкий густой воздух.
"Мерзкая рожа"...
Щетинюсь.
Твой муж рассказал тебе, почему я стал таким?
Рассказал, что стало с другими?
И знала ты, что после того задания и его гребанного рапорта, Монах, лишившийся карьеры и руки, вычеркнул его из списка друзей, так же как и я!

Я зверею, тяжело дышу, пытаясь прийти в себя от шквала нахлынувших чувств.
Идиотка... Тебе было бы хорошо, и ты продлила бы существования своего никчемного муженька.
Мне хочется нагнать её на лестнице, резко развернуть к себе, вжимая в стену, и прорычать это в лицо.
Посмотреть как уверенность на её смазливом личике сменяется непонимаем, осознанием и чувством обреченности.

А потом сделать ей хорошо, задрав юбку и отодвинув трусики.

Сглатываю вязкую слюну и хлопаю дверью.

Мне нужно отдышаться, на улице свежо, холодный ветер бьёт в лицо.
Я не трезвею.
Звериная ярость переполняет меня, я не могу сдерживать внутреннего хищника.

Когда на втором этаже загорается свет, я бесшумно проникаю в дом, и только теперь осознаю свою ошибку, что если бы она пошла на кухню перекусить, а не поднялась сразу на второй этаж.

Зверею.
Ты все также связан, замечаю почти перетертую верёвку, тебе не хватило около двух минут.
Смесь удивления и разочарования в твоих глазах, страха нет, отсутствие инстинкта самосохранения тоже твоя слабость. Как она будет чувствовать себя, когда узнает, что украла у тебя шанс на выживание.
Усмехаюсь.
- Всё ещё не понял, что умрёшь?
- Подожд... - болезненно выдыхаешь ты.
Не даю договорить, набрасываюсь на тебя с куском верёвки в руке, накидываю на шею.
- Так понимаешь? - шиплю, склонившись над ухом.
Слушаю как ты пытаешься ртом схватить воздух, скрежещешь армейскими ботинками по полу, рвешься в своих путах.
- Тсссс, жену разбудишь, - трусь щекой о твой затылок, - ты уснёшь капитан, а я пойду к ней, вручу ей последний подарок, - напрягаешься сильнее, тратя последние остатки кислорода,
последний раз дёргаешься и замираешь в моих руках.
Прости, мне немного жаль, что я так быстро сломал любимую игрушку.