LOVE YOU

Глава 25

Смятение двусмысленностью ситуации, радость того, что Тэхён появился, паника и покалывающее возбуждение — все эти ощущения мне удается испытать одновременно. Мое замешательство не остается незамеченным для Джексона: он вопросительно оценивает мое лицо и оборачивается.
Расстояние между нами и Тэхёном стремительно сокращается, и мне требуется несколько секунд для понимания того, что он идет слишком быстро. Чересчур быстро для человека, не преследующего разрушительных целей. Я вижу, как напрягаются плечи Джексона и успеваю уловить запах зреющей угрозы — Тэхён больше не смотрит на меня. Его лицо напоминает маску ледяной ярости, и все внимание сосредоточенно на моем спутнике. Смуглая ладонь с длинными пальцами смыкается на затылке Джексона всего в нескольких дюймах от меня — от силы сжатия ногтевые пластины бледнеют и это становится для меня сигналом отшатнуться назад. Тело Джексона же, напротив, срывается с места и летит вперед; раздается скрежет ломающегося пластика, и он с глухим стоном валится на землю одновременно со сбитым автомобильным зеркалом. Асфальт окрашивается темными каплями крови — удар пришелся ему в лицо. Не дав ему возможности опомниться, Тэхён отводит ногу назад и и носком ботинка ударяет Джексона под ребра.
Меня словно загипнотизировали: нет ни страха, ни паники, ни желания прекратить происходящее, хотя я всегда испытывала отвращение к физической жестокости. На эти несколько секунд я позволяю себе наслаждаться возможностью быть слабой. Джексон заваливается на бок, и теперь я отчетливо вижу, что у него рассечена переносица, по лицу струится кровь, голубая рубашка и безупречно отглаженные брюк испачканы в пыли. Тэхён опускается на одно колено, ткань его дизайнерского пиджака растягивается, когда он заносит кулак и быстро обрушивает его вниз. Происходящее не имеет ничего общего со сценой из кинематографа: звуки не такие хрусткие и эффектные, удары не такие зрелищные, но от этого картина становится лишь более устрашающей. Сейчас я вижу другого Тэхёна, чей образ пылился на задворках моего воображения: машину по причинению боли, не знающей ни сожаления, ни жалости.

— Тэхён, хватит, — вернувшееся сознание выталкивает из меня необходимые слова, и я делаю шаг к нему с намерением остановить. — У тебя будут проблемы.
Тэхён выпрямляется над стонущим Джексоном и, коротко замахнувшись, опускает последний удар ногой ему под ребра. Его рубашка выбилась из-за пояса брюк, колени в пыли, а в глазах мерцает опасный металлический блеск.
— Пойдем в мою машину.
Это не походит на приглашение, скорее, распоряжение, но у меня нет ни малейшего желания возражать. Я бросаю последний взгляд на Джексона, который в глухим мычанием зажимает окровавленный нос и, убедившись, что умирать он не собирается, шагаю за Тэхёном. Эта односторонняя драка не обошлась без свидетелей: я замечаю перепуганные глаза девушки, выглядывающей из дверей голубого автомобиля, и парня в клетчатой рубашке, приложившего телефон к уху. Тэхён не выглядит так, словно его это беспокоит, поэтому я говорю себе не думать о последствиях.
— Как ты узнал о выписке?
— Твой лечащий врач сообщила мне.
— Вы общались?
Тэхён продолжает молча идти вперед, оставляя этот вопрос без ответа, но он мне уже не нужен. Все это время он думал обо мне. Ему определенно не все равно.
— Это ведь мог быть и не он.
— Это был он, — Тэхён бросает на меня быстрый взгляд, и его челюсть заметно напрягается. — Ты так и не научилась лгать, Лиса.
Он открывает для меня дверь Genesis GV80, и я осторожно опускаюсь в охлажденный салон. Сердце все еще бешено колотится, а разум настойчиво напоминает, что на расстоянии каких-то десятков футов все еще корчится от боли мой муж. Наверное, что-то во мне сломано с рождения, потому что мне наплевать. Сейчас, когда Тэхён рядом, я слишком чувствую себя в безопасности, а мир за пределами этого автомобиля кажется незначительным. Мама просчиталась, потому что я не одна.
Тэхён опускается на водительское сидение: на его висках поблескивают капли пота, волосы растрепаны. Он быстро прочесывает их пальцами и выжимает кнопку пуска двигателя, отчего машина плавно трогается с места. Внутри меня бурлит коктейль из самых противоречивых эмоций, но в нем по-прежнему превалирует одна: он здесь, рядом и ему точно не все равно.
— Куда ты меня везешь?
— В дом к твоим родителям, — твердо произносит Тэхён, глядя на дорогу. — Ты не должна возвращаться к нему, Лиса.
— Этого не было в моих планах. Я подаю на развод.
Тэхён несколько раз быстро моргает, его ладони крепче сжимают руль. Я не дышу, следя за его реакцией. Меняет ли это что-то для него, для нас?
— Ты говорила, что у твоей дочки каникулы, — его голос звучит тихо и ровно, глаза по-прежнему устремлены в лобовое стекло. — Уезжайте вдвоем из Сеула. В Францию, он по-прежнему нравится тебе?
У меня перехватывает дыхание. В детстве я изводила его рассказами об отдыхе в Париже, а Франция была моей любимой страной.
— Ты помнишь?
— Я возьму все расходы на себя, — словно не слыша вопроса, продолжает Тэхён. — Проживи это время в свое удовольствие, Лиса.
— А как же четверги?
— Их больше не будет, — он наконец, отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня. — Можешь не беспокоится за наследство своей дочери — на дела компании это никак не повлияет.
— А ты? — хрипло вырывается из меня.
— А что я?
— Ты останешься здесь?
— Пять лет — большой срок, Лиса, — его голос звучит тихо, и он отворачивается к окну. — Думаю, для нас обоих уже слишком поздно что-то менять.
Я стискиваю пальцы так сильно, что начинают трещать фаланги, но не нахожу слов, чтобы ему возразить. Они вертятся где-то на кончике языка оставшуюся дорогу до дома родителей, но так и не находят выход, даже когда машина останавливается и Тэхён вновь смотрит на меня.
— Билеты забронированы на сегодняшний вечер, у тебя будет время собраться. Водитель заедет за тобой в дом твоих родителей. Не упрямься, Лиса, сделай, как я говорю. Считай эту поездку моими извинениями за все.

Мы смотрим друг на друга долгие секунды, и мне приходится сражаться с новым приступом удушья, разрастающегося в груди. Потому что его глаза вновь ярко-коричневые, и потому что еще никогда моя любовь к нему не ощущалась так остро как сейчас. Когда он по-настоящему со мной прощается.
Я так много хочу сказать ему, но если произнесу еще хотя бы слово, то эмоции размажут меня по сиденью, и я никогда не выйду из его машины. А за воротами родительского дома меня ждет Юна.
— Ты лучший из людей, которых я знаю, Тэхён, — я позволяю себе быстро коснуться его щеки и толкаю дверь. Мне требуется огромных усилий, чтобы заставлять себя идти, ведь это означает становится дальше от него.
Когда ворота родительского дома захлопываются за мной, раздается резкий свист покрышек, означающий, что Тэхён уехал.