LOVE YOU

Глава 5

Раскованной соблазнительницей я никогда не была — сейчас бы пришелся кстати опыт Розэ. Я знаю, что сегодня рассчитывать могу лишь на себя: Тэхён помогать мне не станет. Поднимаю подбородок выше, и мы встречаемся глазами. Прочесть его мысли у меня не выходит: он смотрит прямо и холодно, радужка стальная без намека на изумрудное тепло. Я подхожу еще ближе, так что моя грудь касается его, а колено задевает стрелку на его брюках.
— Как ты хочешь?
Сталь в его глазах заволакивается свинцовой темнотой, которая задерживается на мне еще на секунду, после чего Тэхён отшагивает назад и опускается в кресло. Не шевелясь, я смотрю, как его рука ложится на пряжку ремня и начинает ее расстегивать. Я быстро прикрываю глаза, чтобы подавить взрыв паники и тщетно пытаюсь сглотнуть комок, застрявший в горле. Значит, вот так это будет.
— Я не буду делать минет в презервативе. Считай, что это мое условие.
— Я больше не страдаю этой проблемой, Лиса. Сними платье.

Я вновь смотрю на него, сидящего в кресле. Человека, который предоставил мне этот скандальный выбор. Отвращения к нему не испытываю — есть боль оттого, что сейчас между нами все так. Но с ней я справлюсь, отвращение было бы куда хуже. Тогда я бы не смогла представить, что это все еще мой Тэхён.
Я расстегиваю молнию, предусмотрительно расположенную сбоку, и тяну платье вверх. Не пытаюсь сделать это эротично или красиво — на фальшь нет сил, да и вряд ли Тэхён ее оценит. Ткань ценой в полторы тысячи долларов падает на пол, оставляя меня стоять в черном кружевном комплекте. В меру прозрачный, в меру соблазнительный — ничего нарочитого: к выбору белья я всегда подхожу тщательно. Глаза Тэхёна несколько секунд исследуют мою грудь, обтянутую кружевом, и спускаются к животу. Мне нечего стыдится — проблем с телом у меня никогда не было, и роды на него никак не повлияли. Единственный их след — это шов от кесарева, на который сейчас смотрит Тэхён. Мама пыталась убедить меня сделать пластику, но я отказалась. Этот шрам — моя персональная татуировка в честь рождения Юны, и мне нравится ее носить.

Когда его взгляд спускается к моим ногам, я, решив не дожидаться приказов, сама иду к нему. Кладу ладони на подлокотники кресла и опускаюсь перед ним на колени. Тэхён не шевелится, наблюдая за мной, поэтому я продолжаю действовать самостоятельно: тяну молнию на его брюках вниз, открывая белую ткань боксеров, натянутую эрекцией. В моей ситуации не самое слабое утешение — по-крайней мере, его тело по-прежнему реагирует на меня. Перед тем, как оттянуть резинку боксеров, на секунду прикрываю веки: даю себе возможность обмануться, что сейчас передо мной Тэхён, которому в первый и в последний раз в своей жизни я делала минет. Джексон за четыре года брака такой чести так и не удостоился.
Его член в моей руке большой и горячий, на темно-розовой головке поблескивает прозрачная капля смазки. Надеюсь, Тэхён не ждет, что за прошедшие годы я превратилась в глотательницу шпаг и на судьбу договора мое мастерство никак не повлияет. Я не смотрю на него, потому что знаю, что он смотрит. Запах его кожи здесь десятикратно сильнее, может быть, потому во рту собирается слюна. Я закрываю глаза и обхватываю его губами, ощущая на языке солоноватый вкус его возбуждения. Член каменеет у меня во рту, и в крови рассыпаются горячие искры. Кажется, меня и правда ничем не смутить. Я обхватываю его рукой у основания и тяну голову вверх, скользя языком по тонкой коже. Тэхён по-прежнему не издает ни звука: я слышу лишь его ровное дыхание и чувствую на себе взгляд. Сдавливаю губами головку и вновь опускаюсь вниз, стараясь взять больше длины. Потому что хочу сделать ему приятно? Или потому что мне все еще нравится делать ему минет? Пока у меня нет на это ответа.
Я помогаю себе рукой. Найти правильный ритм удается не сразу, но когда это случается, я вновь чувствую вкус соленой влаги на небе. Непроизвольно поднимаю глаза: Тэхён все так же смотрит на меня, в его лице нет ни единой эмоции, взгляд свинцово-черный, скулы напряженные. Я двигаюсь ртом вниз, изо всех сил стараясь не отводить взгляд, потому что мне нужна его реакция.
— Достаточно, — он ловит рукой мой подбородок и, подхватив под руки, заставляет встать. От резкой смены положения, меня немного заносит в сторону, но две ладони крепко и больно смыкаются на моей талии и подталкивают к дивану. «Значит, все таки гостиная», — мелькает в голове.
Холодная кожа обивки жалит колени, ладони толкаются в подлокотник. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть назад: брюки Тэхёна приспущены, он придерживает член рукой, пока раскатывает на нем презерватив. Последний секс у меня был четыре месяца назад, когда Джексон вломился ко мне в комнату. Это была естественная потребность тела, и я ему сдалась. Когда был предыдущий секс, я уже вряд ли вспомню.
Я пытаюсь расслабиться и не могу. В животе и груди натянут спазм, кожа покрыта ознобом. Секс с Тэхёном. Снова. За эти годы он много раз снился мне; о нем я думала, когда удовлетворяла себя, но сейчас мне становится страшно. Не из-за физической боли, а потому что он снова будет во мне, и я не уверена, как справлюсь с функцией бездушной резиновой куклы. Я готовила себя к этому целые сутки, а в итоге оказалась совсем не готовой.
Пальцы Тэхёна обхватывают резинку моего белья и дергают вниз. Этот жест не имеет ничего общего с жадностью нетерпеливого любовника: он как и его взгляд — жесткий и холодный. Его член упирается мне во влагалище, за ним следует давление рук на бедрах — он заставляет меня расставить ноги шире. Я повинуюсь, после чего прикосновение перемещается на ягодицы и сразу за ним, без прелюдий, следует длинный толчок вглубь меня.
Я обещала себе не кричать, и сейчас это обещание провалила — Тэхён слишком большой, а я слишком напряжена и слишком неопытна. Мне двадцать четыре, у меня есть дочь, но так оно есть. В животе тянет, когда он выходит из меня и, толкнув ягодицы назад, врезается снова. Вместе с моим стоном раздается влажный звук — неукоснительное свидетельство того, что я возбуждена. Я не испытываю за него угрызений совести или стыда — для этого я слишком эгоистична. Эгоистично рада, что у меня не будет никаких разрывов и трещин от сухости, и что вопреки всему Тэхён внутри меня ощущается так. Словно не было этих четыре года. Словно мы снова у него в квартире, повздорили и сейчас он грубо трахает меня, потому что жаден и потому что так ему хочется.
Бедра Тэхёна ударяются в мои ягодицы — нет сомнений, что сейчас он во мне так глубоко, насколько это возможно. Его руки с силой сжимают кожу, толкая меня на себя,не испытывать боль от суровости такого контакта невозможно, но и подбираться к естественному финишу не мешает. С ним так было всегда, независимо от позы, места и времени. Мое тело реагирует на него как растение на воду, неумолимо запуская процесс цветения.
Я прижимаюсь ртом к обшивке дивана, потому что губы вместе со стонами начинают предательски выводить его имя, а слышать этого ему совсем не нужно. Я натягиваюсь струной, готовясь принять растущую пульсацию, и в этот момент Тэхён неожиданно выходит из меня. Я закусываю губу, чтобы побороть возникшее разочарование в теле, и резко вздрагиваю, потому что ощущаю теплую жидкость, стекающую между ягодиц. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это его слюна.
— Что ты делаешь? — выходит из меня тихим хрипом.
Вместо ответа головка его члена несколько раз скользит вниз и вверх, собирая влагу, пока не упирается мне в анус. Я перестаю дышать. Я ко многому себя подготовила, но ни разу не рассматривала подобный сценарий, а потому сейчас чувствую себя совершенно беспомощной и застанной врасплох.
— Тэхён, я никогда...
— Тебе лучше расслабиться, — его голос негромкий, ладонь ложится мне на крестец и надавливает, заставляя прогнуться сильнее. Я даже не успеваю толком испугаться, как смазанная головка неглубоко проскальзывает в меня, вызывая тянущее жжение.
Я сжимаю губы и жмурю глаза, говоря себе, что это происходит не со мной. Что он, мой друг, так не может. Но последовавший короткий толчок убеждает меня об обратном. Это больно настолько, на языке растекается соленый вкус металла, а из глаз текут слезы. У меня никогда не было анального секса, а Тэхён слишком большой. Он не груб и действует почти осторожно: углубляется медленно, постепенно расширяя пространство для себя, двигается неспеша, едва заметно ускоряя темп, но это не спасает оттого, чтобы в эти минуты я не истекала кровью в душе. Его имени больше нет моих губах, вместо них есть лишь только одна барабанящая мысль: «Я убила бабочку. Убила его бабочку.»

Когда я возвращаюсь домой то впервые не нахожу сил, чтобы зайти к Юне в комнату. Слез нет, есть сухость в груди, холод и опустошение. Я пойду к ней завтра, посмотрю с ней мультик и вдохну ее запах, который заполнит собой открывшуюся брешь в душе. О принятом решении я не жалею, но сейчас легче не становится. Мне просто требуется переждать его снова — то ощущение, когда из груди выдрали сердце.
Когда я стягиваю с себя платье, в спальню раздается стук и в открывшемся просвете двери возникает Джексон. Несколько секунд он перетаптывается на пороге, а потом тихо спрашивает:
— Тэхён подписал?
— Убирайся из моей комнаты, — я пытаюсь звучать твердо, но из легких выходит лишь беззвучный хрип.
— Лиса...
Я набираю воздух и со второго раза выходит гораздо лучше: голос ровный и не дрожит.
— Я сказала: пошёл вон.