LOVE YOU

Глава 31

— Лиса, — голос Джексона в трубке натянут напряжением, словно к его виску приставлен пистолет. — Нужно встретиться.
— Я так понимаю, ты получил судебное извещение?
— Получил. Нам нужно это обсудить.

Четыре дня назад Пак Дживон, нанятый мной адвокат по бракоразводному процессу, подал ходатайство в суд, о котором я не стала извещать Джексона, потому что не имею намерения сталкиваться с ним без вынужденной на то необходимости. Со дня моего падения прошел почти месяц, но неприязнь к нему ничуть не потускнела. Джексон не попадает в список людей, которых я готова прощать.
— Мы можем встретиться в кафе недалеко от офиса сегодня в семь вечера.
— Хорошо, Лиса, — с готовностью и, как мне показалось, с облегчением произносит муж и после секундной паузы спрашивает: — Как поживает Юна?
При упоминании дочери мой голос непроизвольно смягчается. За эту неделю Юна несколько раз спрашивала об отце, и мне приходилось придумывать причины, по которым Джексон ему не звонил.
— У неё все хорошо. Ты всегда можешь набрать ее, Джексон. Я говорила, что не буду мешать вашему общению.
— Да, сейчас я ей позвоню. Тогда до встречи вечером, Лиса.

Джексон не позвонил. Возможно, на перспективу мне стоит испытывать эгоистичное торжество, что так Юна начнет скорее его забывать, и мне не придется лишний раз лицезреть лицо мужа, привозя ее к нему, но я слишком люблю дочь, чтобы ставить свои интересы выше ее. Мудрая Джису говорила, что с разводом многие мужчины теряют интерес к детям, думаю, то же касается и Джексона. Вполне ожидаемо, учитывая наши обстоятельства, но от этого не менее горько, ведь Юна любит его.
Когда я вхожу в кафе, в которое изредка наведывалась в обеденный перерыв, Джексон уже ждет меня за дальним столиком. Его волосы аккуратно уложены, лицо свежевыбрито, но выглядит он при этом неважно. Дело даже не в рассеченной переносице и не исчезающей желтизне синяков под глазами, а скорее, в его поникшей позе: плечи безвольно опущены, как и пустой взгляд, устремленный в чашку с кофе.
— Здравствуй, — я кладу на стол сумку и сажусь напротив.
Джексон поднимает глаза, оценивающе смеривая мое лицо, и натянуто улыбается.
— Здравствуй, Лиса. Ты отлично выглядишь.

Я игнорирую этот комплимент и делаю знак официанту, чтобы принес мне кофе. Я здесь лишь для того, чтобы договориться о полюбовном разделе имущества, а не для создания видимости теплых человеческих отношений. При всей моей нынешней неприязни к мужу, у меня нет намерения превращать развод в войну: мне не нужны алименты, и ничего сверх заключенного брачного договора. У меня есть опасения касательно «Manoban&Wang Company»: что необходимо будет выкупать процент акций, принадлежащий семье Джексона, а на это у компании сейчас нет денег. Просить помощи у Тэхёна я не буду.
— Я здесь, чтобы обсудить условия развода. Мне хотелось бы обойтись без судебных тяжб. Надеюсь, ты понимаешь, что после произошедшего жить с тобой я не буду.
— Все так же холодна и расчетлива, — медленно произносит Джексон, меняясь в лице, и я отчетливо понимаю, что в этом разговоре он рассчитывал отнюдь не на это. Он был уверен, что сможет меня отговорить. — Мы прожили четыре года, а ты даже не потрудилась лично сообщить мне о разводе.
— Я говорила тебе о нем, и раз уж мы прожили четырегода, три из которых с натяжкой можно назвать браком, ты должен был знать, что я словами не разбрасываюсь.
— Я говорил тебе, что не согласен на развод, — Джексон заметно повышает тон, так что пара за соседним столом оглядывается, а я испытываю желание встать и уйти. — Ты выпотрошила меня, Лиса. Сначала предательством и изменой, потом своей холодностью. Я отдал тебе семь с половиной лет своей жизни, и что в итоге? Раздел имущества, опустошение и сломанный нос? Таким ты хочешь меня оставить?