Лисье коварство [ЗАВЕРШЕНО]

Посещение Гринготса и тяжелые думы директора.

Сову все-таки пришлось впустить — наглая птица стучала в окно с упорством дятла, от чего и так ноющая голова разболелась еще больше. Лорд, охая и стеная, отвязал письмо и с облегчением плюхнулся в кресло, вытягивая ноги. Сунув руку в пакет с домашними пирожками, любезно преподнесенный вчера Нарциссой и довольно чавкая, Волан-де-Морт принялся за пергамент.

Уважаемый Темный Лорд!

Если действительно хотите узнать секрет бессмертия — просто прогуляйтесь до Гринготса и закажите там проверку крови. Не прогадаете.

С наилучшими пожеланиями, Лис, Бродяга и Романтик.

P.S.

Нагайна передает вам привет и приглашение на свадьбу.

Уже на первой строчке Лорд подавился пирожком, но быстро совладал с собой и продолжил чтение. При упоминании Гринготса злобно прищурился — с зеленожо… шкурыми у него были свои счеты. Но на заметку взял.

На именах, точнее, псевдонимах отправителей запнулся и конкретно призадумался. Единственным знакомым прозвищем был Бродяга, крестный мальчишки Поттера, которого Беллатрикс отправила в путешествие по Арке Смерти. Впрочем, газеты Волан-де-Морт читал и отлично помнил нашумевшую статью о возвращении блудного пса. Но сначала не поверил, а потом было не до Блэка.

А вот кто такие эти Лис и Романтик?

Прозвища школьных дружков-Мародеров Лорд помнил — Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост. Поттер остался на предыдущем уровне… отбрасываем. Люпин — возможно, но вряд ли, оборотень — он везде оборотень. Питер был всего лишь трусливой крысой и в расчет не брался.

Так с кем же связался Блэк?

Впрочем, если вспомнить, что сова поттеровская, то можно предположить, что одно из имен принадлежит ему. Так сказать, продолжает традиции Мародеров.

Лисом Поттера представить можно было с трудом — слишком прям, не хватает изворотливости, Гриффиндор во всей красе. Но и Романтиком мальчишку тоже не назовешь, хотя эта его жертвенность…

На последней строчке пирожок опять пошел не в то горло и Лорд закашлялся, выпучив глаза. Картинка, возникшая у него в мозгу при прочтении этих слов, была достойна публикации в «Придире».

Нагайна, в белом платье и фате, кокетливо опускала глазки и нежно оплетала жениха хвостом. Тот, представившийся Волан-де-Морту субтильным блондинчиком с розой в зубах и коровьими глазами, восторженно декламировал стихи, посвященные своей невесте. Наверное, тот еще романтик.