А ведь сады мне даже не нравятся [ОМЕГАВЕРС]

4

Шото находился в большой ванне своего дома. Он блаженно прикрыл глаза, облокотившись на бортик. Комната была наполнена приятными ароматами масел, пар практически висел в воздухе.

Новое приобретение Тодороки, омега-садовник, сидел за ширмой и играл на арфе. Хорошо играл.

Изуку сказал, что не силен в этом. Но Шото изначально было всё равно, он отчего-то страстно желал, чтобы омега, именно этот омега, сыграл для него. Мидория не мог ослушаться его приказа.

Его шершавые и грубые от вечной работы пальцы коснулись струн арфу, он заиграл. Красиво…

Мелодия была альфе незнакома. Но мотив был южно-восточный, сразу же чувствовалось, что Изуку чужеземец, не уроженец здешних мест.

На родине Тодороки музыка была бойкая, решительная, громкая. С яркими, звонкими акцентами. В стране Мидории явно нет.

Музыка, что лилась из-под его пальцев, была мелодична и спокойна. Нежной, тихой.

Шото мгновенно захотелось спать. Горячая вода его разморила, веки стали тяжелее, в голове появился дурман. Он зевнул, удивляясь неожиданной сонливости. Из-за нервной и сложной работы он давно страдал проблемами со сном. Частенько видел кошмары, порой, просто не мог заснуть, несколько ночей подряд мучаясь с бессонницей. Но сейчас это вдруг прошло.

Изуку дернул в последний раз по струнам, а после мелодия стихла. Наверное, подошла к своему логическому завершению.

Тодороки резко открыл глаза.

– Почему ты прекратил играть? – недовольно спросил он.

– Господин, песня закончилась, – отозвался удивленно омега. Кажется, он полагал, что его прогонят на первых десяти минутах игры.

– Ещё играй, – потребовал Шото. – Так… и разве это песня? – удивленно спросил он. – Я не слышал, чтобы ты пел.

– Господин, вы же просили меня играть, а не петь, – отозвался Мидория.

Альфа закатил глаза. Почтению этот омега так и не научился.

– Теперь я требую, – выделил он голосом, ведь слово «просили» ему не понравилось, – чтобы ты пел!

– Ох… господин, я так плохо пою… у меня совсем нет голоса, – поспешил предупредить Изуку.

Тодороки захотел на него накричать. Но не стал – сильно утомился.

– Пой и играй, – потребовал он.