А ведь сады мне даже не нравятся [ОМЕГАВЕРС]

9

В комнате стоял очень сильный фруктовый запах. А с улицы тянуло ароматом пыли. Шото лениво открыл глаза, медленно перевернулся на спину, пытаясь сообразить, где находится. Окинул стены взглядом, понял, что в своих покоях. Через силу сел, зевая.

На улице стояла жара, полдень. Тодороки потер виски, только сейчас понимая, что он полностью обнажен. Нахмурился. В голове постепенно начали всплывать воспоминания. Альфа зевнул, обернувшись на другой край кровати, где кто-то лежал.

– Ух, – Шото тяжело выдохнул.

На постели, завернувшись в одеяло, мирно спал его новый слуга. Он морщился во сне, пряча лицо в подушке. Тодороки болезненно застонал, вновь подумав, какой же этот омега несимпатичный. Но это мелочи. По сравнению с тем, что он сделал.

Если воспоминания не врут, у него начался гон. Как последний дурак, альфа не ушел. Вынудил этого… переспать с ним.

– Как же так, – Шото запустил пальцы в волосы, – мой первый раз… и с кем? С этим? Да о чем я только думал… – он устало вздохнул, пытаясь привести чувства и мысли в порядок.

Как они оказались в комнате, Тодороки помнил очень смутно. Были же вроде в ванной. Вряд ли он сам бы перетащил Изуку сюда… хотя… Альфа встряхнул головой. Сколько слуг, должно быть, видело их! Какой ужас…

Он медленно поднялся, потягиваясь. Единственным плюсом во всем этом было только то, что он наконец выспался. Будто Мидория был его лекарством…

Шото начал одеваться, хмурясь. Небось, слухи уже расползлись по всему дому и за его пределы. Он глянул в зеркало – вид странный. Глаза красные, губы опухшие. Наверное, от множества поцелуев. Тодороки тихо застонал. Он же всегда считал себя серьезным человеком, способным контролировать желания тела. Но вот появляется этот случайный омега, который в один момент всё рушит…

Альфа решительно подошел к нему, нависнул над спящим. Захотелось разбудить, но почему-то передумал. Изуку так смешно улыбался во сне. Его волосы были спутаны, губы так же истерзаны. На плечах осталось много красных пятен. Шото осторожно приподнял край одеяла. Омега ровно так же был полностью обнажен. На его бедрах явственно проступали следы от укусов и синяки. Тодороки нахмурился, но так и не смог вспомнить момент, когда он сжал Мидорию ладонями слишком сильно. Тот не сопротивлялся, напротив, шептал что-то о том, чтобы альфа обнял его крепче…