Соглашение

9

Дженни

Обычно я горжусь тем, что у меня есть голова на плечах и что я умею принимаю взвешенные решения. Но как быть с моим согласием заниматься с Чимином? Глупее не бывает.
На следующий вечер по дороге к его дому я продолжаю костерить себя за это решение. Когда на вечеринке он загнал меня угол, я собиралась послать его куда подальше, но он помахал Тэхеном у меня перед носом, как морковкой, и я схлопнулась, как дешевая палатка.
Надо же, я уже злоупотребляю метафорами.
Наверное, мне пора признать мрачную истину: мой здравый смысл скукоживается до нуля, когда дело касается Ким Тэхена.
Вчера вечером я ушла с тусовки, движимая одной целью: забыть о нем, а вместо этого я позволила Паку Чимину пробудить во мне самую деструктивную для человечества эмоцию – надежду.
Надежду на то, что Тэхен заметит меня. Надежду на то, что он тоже захочет меня. Надежду на то, что я наконец-то встречу человека, который вызовет у меня хоть какие-то чувства.

Просто удивительно, как сильно я одурманена этим парнем.
Я ставлю взятую взаймы машину позади джипа Чимина, рядом с блестящим черным пикапом, но двигатель не выключаю. Я размышляю над тем, что сказала бы мне мой психотерапевт, если бы узнала о сделке с Чимином.Она постоянно настаивала на том, чтобы я держала свою жизнь под контролем и хваталась за любую возможность, позволявшую забыть о нападении на меня.
Итак, на настоящий момент сухой остаток следующий: после изнасилования я встречалась с двумя парнями. Я спала с обоими. И ни один из них не вызвал у меня такого же горячего и страстного желания, как Ким Тэхен со своим томным взглядом.

Чимин живет в двухэтажном таунхаусе с белой лепниной по фасаду. Крылечко у дома небольшое, террасы нет, перед домом – на удивление ухоженная лужайка. Преодолевая внутреннее сопротивление, я заставляю себя вылезти из машины и подойти к двери. В доме грохочет рок. В глубине души я надеюсь, что мой звонок потонет в этом грохоте, однако я слышу шаги. Дверь открывается, и я вижу перед собой высокого парня с взлохмаченными светлыми волосами и точеными чертами. Такое впечатление, будто он сошел с обложки GQ.
– О, привет, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы. – А мой день рождения только на следующей неделе, но если ты мой подарок, то я не возражаю.
Черт, как же я не сообразила, что Чимин наверняка соседствует с таким же несносным типом, как он сам.
Я крепко сжимаю лямку своей огромной сумки и подумываю о том, чтобы вернуться в машину, пока Чимин не узнал о моем приходе. Однако мой план рушится, потому что в дверях появляется Чимин. Он босиком, одет в потертые джинсы и поношенную серую футболку. Волосы у него влажные, как будто он только что из душа.
– Привет, Ким, – весело говорит парень. – Опаздываешь.
– Я сказала в восемь пятнадцать. Сейчас восемь пятнадцать. – Я перевожу ледяной взгляд на мистера GQ. – Если ты намекал на то, что я шлюха, то ты очень сильно меня оскорбил.
– Ты принял ее за шлюху? – Чимин сердито смотрит на приятеля. – Это мой репетитор, брат. Прояви хоть каплю уважения.
– Я не принимал ее за шлюху, я подумал, она стриптизерша, – отвечает блондин. Как будто это меняет дело! – Она же в костюме, черт побери.
В его словах есть резон. Под верхней одеждой можно разглядеть мою униформу официантки.
– ЗЫ: хочу стриптизершу на день рож, – заявляет GQ. – Только что решил. Запал на такой подарок.
– Я сделаю пару звонков, – обещает Чимин, но как только его приятель уходит прочь, он понижает голос: – Не будет ему никакой стриптизерши. Мы все скинулись, чтобы купить ему новый айпод. Свой он утопил в пруду.
Я смеюсь, а Чимин вдруг набрасывается на меня, как горный лев.
– Боже ты мой! Это был смех? Я не знал, что ты умеешь смеяться. Нука еще раз, чтобы я успел заснять.
– Да я смеюсь постоянно. – Я делаю многозначительную паузу. – Правда, в основном над тобой.
Он прижимает руку к груди, делая вид, будто я сразила его наповал.
– А ты знаешь, что ты – это смерть для мужского эго?
Я закатываю глаза и закрываю входную дверь.
– Пошли в мою комнату, – говорит Чимин.
Черт, он хочет заниматься в спальне? Наверное, другие девчонки об этом только мечтают, а вот у меня перспектива остаться с ним наедине вызывает тревогу.
– Чим, это тот самый репетитор? – слышу я мужской голос, когда мы проходим мимо комнаты, которая, как я предполагаю, является гостиной. – Эй, репетитор, давай сюда! Есть разговор!
Я испуганно смотрю на Чимина, но он лишь усмехается и ведет меня к двери. Гостиная представляет собой самую настоящую холостяцкую берлогу. Обстановка включает два кожаных дивана, поставленных под углом друг к другу, сложную на вид мультимедийную систему и журнальный столик, заставленный пивными бутылками. С дивана поднимается темноволосый парень с живым взглядом такой же красивый, как и Чимин и GQ, и по его манере двигаться я понимаю, что он отлично осознает свою привлекательность.
– В общем, так, – строгим голосом заявляет он. – Мой мальчик должен получить «отлично» на экзамене. Советую тебе не забывать об этом.
Я презрительно ухмыляюсь.
– А иначе что?
– А иначе я очень-очень расстроюсь. – он нарочито медленно оглядывает меня сверху вниз, потом снизу вверх, задерживаясь на моей груди. – Ты же не хочешь расстраивать меня, правда, красавица?
Чимин издает смешок.
– Не трать зря время, старик. У нее иммунитет к флирту. Поверь мне, я уже пробовал. – Он поворачивается ко мне. – Это Чонгук. Чонгук, это Ким.
– Дженни, – поправляю я его.
Чонгук на мгновение задумывается, потом качает головой.
– Не-а, мне больше нравится Ким.
– С Каем ты виделась в прихожей, а это Тэмин, – добавляет Чимин, указывая на парня лежащего на диване. Сюрприз! Этот парень такой же привлекательный, как остальные.
Наверное, думаю я, жильцы этого дома подбирались по признаку «чертовски сексуален».
Только Чимина я об этом спрашивать не буду. Его эго и так распухло до небывалых размеров.
– Привет, Ким, – машет мне Тэмин.
Я вздыхаю. Прекрасно. Я так понимаю, что я теперь Ким.
– Ким – звезда рождественского концерта, – сообщает приятелям Чимин.
– Зимнего конкурса, – поправляю я.
– А я как сказал? – Чимин отмахивается. – Ладно, давай браться за эту муть. Увидимся, ребята.
Я вслед за Чимином поднимаюсь по узкой лестнице на второй этаж. Его комната в конце коридора. Судя по ее размерам и наличию отдельного санузла, это главная спальня дома.
– Ты не возражаешь, если я быстро переоденусь? – смущенно спрашиваю я. – У меня в сумке нормальная одежда.
Он плюхнулся на край гигантской кровати и откинулся, опираясь на локти.
– Давай начинай. А я буду наслаждаться шоу.
Я стискиваю челюсти.
– Я имела в виду, в ванной.
– Тогда неинтересно.
– А никто и не говорил, что будет интересно, – парирую я сквозь зубы.
В ванной чище, чем я ожидала, в воздухе все еще стоит слабый древесный аромат лосьона после бритья. Я натягиваю лосины, набрасываю черный свитер, собираю волосы в хвост и засовываю униформу в сумку.
Когда я выхожу, Чимин все еще сидит на кровати. Он поглощен своим телефоном и даже не поднимает глаз, когда я вываливаю на кровать рядом с ним внушительную кучу учебников.
– Как ты меня ни раздражаешь, но я тебя процитирую: ты готов браться за эту муть? – саркастически спрашиваю я.
Он рассеянно отвечает:
– Ага. Один секунд. – Он пальцами набивает сообщение и откладывает телефон в сторону. – Извини. Теперь я весь внимание.
Варианты моего размещения ограничены. У окна стоит письменный стол, но там только один стул, причем он завален одеждой. Та же ситуация с креслом в углу. Сидеть на голом полу мне не очень-то улыбается.
Остается кровать.
Я с неохотой забираюсь с ногами на матрас и сажусь по-турецки.
– Итак, думаю, нам первым делом надо пройтись по всем теориям. Нужно убедиться, что ты знаешь их суть. А потом мы начнем применять их к списку конфликтов и моральных дилемм.
– Звучит неплохо.
– Тогда давай начнем с Канта. Его этика довольно прямолинейна.
Я открываю буклет с лекциями, который раздала нам профессор в начале года, и, листая страницы, нахожу материал по Иммануилу Канту. Чимин заползает на кровать и полусидя устраивается в изголовье. Он тяжело вздыхает, когда я кладу ему на колени открытый разворот.
– Читай, – приказываю я.
– Вслух?
– Ага. А когда прочтешь, перескажи, что ты прочитал. Как думаешь, справишься?
Секундная пауза, затем его нижняя губа начинает как-то странно дрожать.
– Может, сейчас не самое время говорить тебе об этом, но… я не умею читать.
У меня отвисает челюсть. Матерь божья. Он наверняка шу…
Чимин разражается хохотом.
– Успокойся, я просто пошутил. – Он становится серьезным. – А ты, что, серьезно подумала, что я не умею читать? Ну, Ким, ты даешь.
Я одаряю его ласковой улыбкой.
– Меня бы это ни капельки не удивило.
Однако Чимину все же удается удивить меня. Он не только прочитывает лекцию, гладко и четко выговаривая все сложные слова, но и почти дословно пересказывает основы категорического императива Канта.
– У тебя фотографическая память? – спрашиваю я.
– Нет. Просто я умею работать с фактами. – Он пожимает плечами. – Но у меня не получается применять теории к моральным ситуациям.
Я даю ему поблажку.
– На мой взгляд, все это полнейшая чушь. Откуда нам знать, что все эти философы – уже давно сошедшие в могилу – подумали бы о гипотетических вопросах? Нам известно только то, что они оценивали бы их отдельно, в каждом конкретном случае. Правильно и неправильно – это не черное и белое. Тут гораздо сложнее, чем…
У Чимина звонит телефон.
– Черт, один секунд. – Он смотрит на экран, хмурится и отправляет еще одну эсэмэску. – Извини, так что ты говорила?
Следующие двадцать минут мы тратим на самые тонкие вопросы этических взглядов Канта.
За это время Чимин успевает отправить еще пять сообщений.
– Господи! – взрываюсь я. – Мне что, конфисковать у тебя эту штуку?
– Извини, – в тысячный раз говорит он. – Я поставлю его на беззвучный режим.
Это ничего не меняет, так как парень кладет телефон рядом, и экран у этой чертовой штуковины загорается всякий раз, когда приходит сообщение.
– Так что, по сути, логика – это стержень кантовской этики… – Я замолкаю, когда экран снова вспыхивает. – Бред какой-то? Кто тебе пишет?
– Никто.
Как же, никто, задница. Я хватаю телефон и нажимаю на иконку «Сообщения». Имени нет, только номер, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: отправитель – женщина. Если только желание «облизать Чимина с ног до головы» не возникло у какого-то парня.
– Ты занимаешься сексом по переписке во время занятия? Что с тобой не так?
Он вздыхает.
– Я не занимаюсь сексом. Это она занимается.
– Гм. Давай осудим ее, да?
– Почитай мои ответы, – предлагает он. – Я ей твержу, что я занят. Не моя вина, что она не понимает намеки.
Я прокручиваю переписку и обнаруживаю, что Чимин говорит правду. Все сообщения, что он отправил за последние полчаса, переполнены словами «занят», «занимаюсь» и «поговорим позже».
Вздохнув, я открываю клавиатуру и начинаю набивать текст. Чимин протестует и пытается выхватить у меня телефон, но поздно. Я уже нажала кнопку «Отправить».
– Вот, – объявляю я. – Теперь она отстанет.
– Честное слово, Ким, если ты… – Он замолкает, прочитав сообщение.
«Это репетитор Чимина. Ты мешаешь нам. Мы скоро закончим. Не сомневаюсь, еще полчаса ты спокойно высидишь в застегнутых штанишках».
Чимин встречается со мной взглядом и хохочет так громко, что я не выдерживаю и улыбаюсь.
– Это будет эффективнее, чем твои недоделанные «оставь меня в покое», согласен?
Он хмыкает.
– Спорить не о чем.
– Надеюсь, твоя подружка заткнется хоть на некоторое время.
– Она не моя подружка. Эту «хоккейную зайку» я подцепил в прошлом году и…
– Хоккейную зайку? – в ужасе повторяю я. – Какая же ты свинья. Вот так ты называешь женщин?
– А если женщина заинтересована только в том, чтобы переспать с хоккеистом, а потом хвастаться перед всеми подругами, что она переспала с хоккеистом? Да, мы так их и называем, – едко парирует парень. – Между прочим, в этом сценарии именно я являюсь объектом.
– Пусть тебе от этого лучше спится… – Я тянусь за буклетом. – Давай перейдем к утилитаризму. Сосредоточимся на Бентаме.
Затем я провожу контрольный опрос по тем двум философам, что мы обсуждали сегодня, и радуюсь, когда получаю от Чимина правильные ответы, причем даже на каверзные вопросы.
Замечательно. Может, Пак Чимин не такой уж тупица, как я думала.
К концу часа я убеждаюсь, что он не просто вызубрил материал и выдал мне заученные ответы. Он все в полной мере постиг, причем настолько глубоко, будто и в самом деле проникся этическими идеями. Жаль, что на переэкзаменовке не дается право выбора, иначе, я уверена, он блестяще сдал бы экзамен.
– Завтра приступим к постмодернизму. – Я вздыхаю. – По моему скромному мнению, это, наверное, самое запутанное учение в истории человечества. У меня репетиция до шести, а потом я свободна.
Чимин кивает.
– А у меня тренировка до семи. Как насчет восьми?
– Меня вполне устраивает. – Я складываю учебники в сумку и иду в туалет. Когда я выхожу, то вижу, что Чимин копается в моем айподе.
– Ты шарил в моей сумке?! – вскрикиваю я. – Неужели правда?
– Твой айпод выпал из наружного кармашка, – возражает парень. – Мне захотелось посмотреть, что у тебя на нем. – Не отводя взгляда от экрана, он начинает читать имена вслух: – Etta James, Adele, Queen, Ella Fitzgerald, Aretha, Beatles. Боже, до чего странная эклектика! – Неожиданно он озадаченно качает головой. – Слушай, а ты знаешь, что у тебя тут One Direction?
– Серьезно? – с сарказмом говорю я. – Наверное, само загрузилось.
– Кажется, ты напрочь лишилась моего уважения. А ведь ты, как-никак, учишься на музыкальном.
Я выхватываю у него айпод и прячу его в сумку.
– One Direction делает великолепные гармонии.
– Позволю себе не согласиться. – Он решительно вздергивает подбородок. – Я составлю тебе плейлист. Очевидно, тебе надо уяснить разницу между хорошей музыкой и дерьмовой.
– До завтра, – цежу я сквозь зубы.
Чимин, захваченный своей идеей, перебирается к iMac на своем столе.
– Что ты думаешь насчет Lynyrd Skynyrd? Или тебе нравятся только те группы, где мужики выступают в одинаковых нарядах?
– Спокойной ночи, Чимин.
Я выхожу из комнаты. Я готова рвать на себе волосы. Я не могу поверить, что согласилась целых полторы недели заниматься с ним.
Да поможет мне бог.