Как разоблачить гея за 90 дней.

1 глава

- Джон, почему ты меня не слышишь, - спросила я с неким надрывом в голосе, поскольку силы уже покидали меня, а по щеке скатилась первая слеза, предвещая то, что я снова заплачу. Но я не хотела, чтобы мои слёзы кто-либо видел, не хотела, чтобы меня считали слабой, особенно Джон.
- Я тебя слушаю, Раби, - сказал отец строгим и холодным голосом.
- Ты меня слушаешь, но не слышишь… не слышишь. И не называй меня Раби! Я терпеть не могу, когда ты так меня называешь!
- Мда? А в детстве ты любила, когда я так говорил, - продолжил Джон, роясь в кипе бумаг, лежащих на его столе. Мне кажется, он вообще не обращал на меня внимания и весь был погружён в какие-то дела своей фирмы. Впрочем, как и всегда.
- Это было в детстве, сейчас я не ребёнок. Неужели ты забыл, что мне уже 19 лет, -сказала я с отвращением к собственному отцу. Но чтобы я ему сейчас не говорила, мне всегда нравилось, когда он меня так называл. Помню, в детском саде мальчик решил надо мной посмеяться из-за того, что я немного отличалась от других детей, и не нашёл ничего лучше, как дать мне прозвище. Тогда меня это очень разозлило, и я чуть ли не полезла в драку с ним. Но меня во время остановила воспитательница, иначе же я бы этому мальчику разукрасила всё лицо. Потом был долгий разговор с моим отцом, он обещал этой старой женщине серьёзно поговорить со мной, и меня это очень испугала, поскольку до этого отец меня ещё не ругал. Но на моё удивление этого не случилось, а единственное, что он сказал, осталось в моей памяти навсегда. Возможно, время стёрло точное значение его слов, но я никогда не забуду их смысл. А смысл заключался в том, что человек не плох тем, что он не похож на остальных, а даже, наоборот, он удивителен как раз этим, именно это отличает его от серой массы, и то прозвище, которое дал мне тот мальчик, как сказал отец, как раз подчёркивало мою непосредственность и индивидуальность.  Ещё в тот вечер он сказал мне, что у человека должны быть настоящие мечты, а такое прозвище, как Раби, по его мнению, как раз подходило человечку, который на первый взгляд хрупок, но на самом деле ради своей мечты готов на всё. И поэтому-то сейчас я не могла слышать из его уст это, ведь именно он хочет лишить меня моей самой главной мечты. Сейчас именно он тот злодей из сказок, который в конце любой истории проигрывает. Но, к сожалению, это не сказка, это жизнь. А в жизни всё по-другому, всё намного сложнее. Здесь нет добрых фей и принцев на белых конях, здесь есть только равнодушие окружающих.
- Разумеется, нет, именно поэтому-то я и хочу отправить тебя в Америку в самый престижный Университет этой страны, чтобы ты выучилась на юриста и в дальнейшем стала работать в нашей фирме, как твой брат, - проговорил Джон, даже не поднимая на меня взгляд, ему было всё равно на мои чувства, для него уже всё было решено.
- Но это не моё будущее! Это буду не я! – сорвалась на крик я.
- Не разговаривай со мной таким тоном, Арабэль. Я твой отец, я многое сделал для тебя, и я знаю, что для тебя лучше, а сейчас иди, мне надо работать, - холодным тоном без всяких эмоций проговорил Джон. Иногда мне кажется, что он робот, существо без сердца. После его слов у меня потекли слёзы, чтобы их скрыть, я резко отвернулась, не сказав ни слова, и побежала в свою комнату. На выходе из кабинета, я кого-то задела плечом, но в тот момент мне было глупо без разнице.
Зайдя в свою комнату, я сильно хлопнула дверью и скатилась по ней вниз, больше я не в силах была сдерживать слёзы, они потекли с новой силой. В этот момент я проклинала весь мир, который был безразличен ко мне. Я ненавидела отца, которому было глубоко наплевать на меня, который думал только о прибыли. Я ненавидела мать, которая умерла и не могла меня защитить. Я ненавидела себя за то, что не могла противостоять натиску отца. Я ненавидела этот дом, эту комнату, этот город. Мне было всё мерзко и противно. Сейчас мне хотелось одного… тишины. Но в нашем мире её не бывает, повсюду царит хаос. Мы живём во время разврата и шума, шума и разврата. Но что делать маленькому и слабому человеку? Как ему противопоставить себя этому кромешному ужасу? Просто сделать шаг в бездну? Или же это будет только на пользу современному миру?  Он сможет поглотить ещё одного человечка?
Пока я размышляла над всем этим, пока в голове моей все мысли переплетались, путались и сливались, пока я проклинала всё живое, что есть только на Белом Свете, в дверь кто-то постучал.
- Уходите! Я не хочу никого видеть! Вы все мне противны! – Прокричала я сквозь новый поток слёз.
- Арабэль, открой дверь. Это я, Алекс, - сказал тихий голос за дверью. После этих слов, я, не задумываясь вскочила с пола, и отварила дверь, которая скрывала меня от внешнего мира.
- Арабэль, - также тихо и с неким сожалением и сочувствием проговорил голос.
Я ничего не смогла ответить, а просто кинулась на шею Алекса. Я снова почувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой. Той девочкой, которая при всяком случае бежала за помощью к своему старшему брату. Той девочкой, проблемы которой всегда решал её брат, не зависимо оттого виновата она была или нет.
- Арабэль, -снова повторил Алекс с болью в голосе, а после поцеловал меня в макушку.
- Алекс, что мне делать? Он меня хочет убить.. Алекс.. Как? Как он может? Он же мне отец? Почему он вонзает в меня тысячу ножей? – Еле слышно проговорила я.
- Бэль, он просто не понимает, Джон не понимает, что это не твоё будущее. Но онн хочет сделать как лучше.
- Но это не для меня, Джон меня не слышите не хочет услышать. Он живёт в своём гнусавом мирке, где всё решают деньги и связи. Я такого будущего не хочу. Алекс… Алекс, что мне делать? Что.. мне… делать?... – Несколько отстранённо проговорила я.
- Ох, Бэль.. Я.. знаешь, ты всё прекрасно знаешь. Ты знаешь, как я хотел стать музыкантом, да и у меня был шанс стать им. Но Джон решил по-другому, он решил, что я должен идти по его стопам. И я согласился, я не стал ему противиться. Но ты.. ты другое дела. Я не могу допустить, чтобы он и тебя на это подписал. Я поговорил с ним. И знаешь, что он сказал? Уверен, ты даже не можешь себе представить. Он сказал, что даст тебе3 месяца. Арабэль.. ты слышишь меня? Джон дал тебе целых три месяца, чтобы доказать ему, что ты сможешь чего-нибудь добиться в журналистике.. Арабэль, три месяца..